Племя вихреногих. Книга 2 (СИ) - Страница 82

* * *

— Идут! Идут!

Вопли часовых оторвали Димку от важнейшего дела — учета скота. Бездонные, казалось бы, запасы Безвозвратного Города уже начали показывать дно — и сейчас он старался понять, хватит ли наличной скотины, чтобы прокормить всю орду на обратном пути к Столице. К счастью, Мэцеё, панически боявшийся воровства — и не от рабов, а от своих же! — изрядно облегчил его задачу. Каждый скот в городе был снабжен номерной биркой, продетой сквозь левое ухо животного: таким образом, не стоило бояться, что он посчитал кого-то дважды. Тем не менее, Димка немедленно прервал своё крайне увлекательное дело и взлетел на привратную башню.

К городу приближался отряд, и немаленький — десятка в четыре человек, как ему сначала показалось. Шли они, правда, как-то странно — две цепочки с копьями, по десятку в каждой, по краям, а между ними тащились десятка полтора лохматых, светловолосых парней и девчонок. Ещё не различая лиц, Димка понял, что это Акмай с его парнями — и что он ведет в город пленных Хоргов…

* * *

Через несколько минут отряд подошел к воротам. Димка не стал спускаться с башни — так и смотрел, как какой-то древний царь, наверное, смотрел на победоносное войско, возвращавшееся с добычей и рабами…

Мальчишка помотал головой. С добычей у Акмая было явно неважно — да и Хорги, конечно, не рабы… но всё же, здорово, черт побери, просто отдавать приказы — и видеть, как они исполняются, а не рвать жилы самому, глядя, как все вокруг зевают и отворачиваются…

— Приветствую, товарищ генерал! — Акмай вскинул правую руку с зажатым в ней копьём. — Вот они все, тараканы, — он ткнул копьём в обалдело лупавших зенками Хоргов. Вид у них был кислый и побитый — верно, бывшие рабы по дороге не раз и не два напоминали им, по чьей вине они попали в рабство. — А гадюшник их сожгли дотла, как ты и приказал.

Ответить Димка уже не успел — из ворот хлынули бывшие рабы, толпой окружив пленных Хоргов. Нестройный шум быстро усилился до крика:

— Суки!..

— Предатели!..

— Мы к вам в гости пришли — а вы!..

Затем ряды бывших рабов сомкнулись и перешли в оскорбление действием — над толпой разнеслись звуки ударов и визг. Димка, не двигаясь, смотрел на потасовку. Наверное, это неправильно и я должен всё это прекратить, подумал он. Но как же здорово, когда таких вот мерзавцев всё же настигает справедливость. Здорово.

* * *

— Ты, червяк, — ты не смеешь говорить так о наших господах! Они — они заботились о нас, а ты!..

Фразу прервал смачный звук затрещины и Димка быстро повернулся. Всё было вполне ожидаемо — Турени сидел в пыли, на заднице, держась за ухо с видом крайнего изумления — а Акмай быстро шел к нему, Димке, сидевшему сейчас на ступенях бывшего уже дворца Мэцеё. Нет ничего, более недостойного для чести человечества, чем верный раб, подумал мальчишка. Кто это сказал? Вольтер? А, неважно…

— Пришибу однажды эту гниду, — сказал Акмай, всё ещё растирая кулак. — Шипит и шипит, как змея…

— Слушай, а тебе не противно руки о него марать? — вдруг спросил Димка, хмуро глядя на то, как Турени, поднявшись, шустро убрался с глаз долой. — Всё равно, что клопов пальцем давить.

Акмай усмехнулся.

— Ничего странного. Именно так любой считающий себя свободным человек должен отвечать на расчетливое оскорбление. "Забыть", "не связываться" — всё это позиция раба. Человек Чести бросается в бой, не считая шансов, если его Честь оскорблена. Иначе никакой Чести у него не останется.

— Ой, да какой там "бой"! — отмахнулся Димка. — Это же даже не гнида, это глист какой-то…

— Я дрался с Хорунами, — спокойно напомнил Акмай. — Когда вас всех тут ещё не было. Хотя мог бы не драться. А просто тихо отойти в сторонку. Как очень многие тут. Дрался даже тогда, когда от моего племени никого больше не осталось. Пока не попал в рабство. Но даже тогда…

— И не жалеешь? — спросил Димка. Даже смотреть на шрамы на теле Акмая было… неприятно. А уж думать о том, что тот чувствовал, получая их, и вовсе не хотелось. От этого становилось просто страшно. И стыдно…

Акмай вновь усмехнулся.

— Нет. Делай, что должно, случится… что суждено.

— А как же ты стал… вот таким? — с искренним интересом спросил мальчишка.

Акмай прямо взглянул в его глаза.

— Так меня учил отец. Что жизнь дается на время — Честь навсегда. Что мужчины не плачут. Что труса безжалостно истребляют на месте. Что спор с врагом ведут мечом, а не словами. Что свои правы везде и всегда. Что не все, кто выглядит как человек — на самом деле люди. Это основа вообще всего.

— И правильно, — твердо сказал Димка.

* * *

Они поднялись на крышу дворца, глядя сверху вниз на "нижний город". Хорги с кислыми минами выгребали навоз из стойл, несколько бывших рабов присматривали за ними. Остальные старались не встречаться с Хоргами взглядами. Может, им было просто стыдно за ту позавчерашнюю свалку, подумал вдруг мальчишка. Когда пленных Хоргов изрядно отлупили, оттаскали за волосы и за ухи, давая выход копившимся многие годы… чувствам. А может, просто слишком противно. Хотя ведь и это тоже — люди, подумал вдруг Димка, глядя на понурых Хоргов. Да, насквозь подлые, трусливые — но всё же люди. И у них всё же ЕСТЬ право на второй шанс — и он должен им его дать. Какие бы они ни были мерзавцы — но обалдение, с которым они смотрели на поверженный город своих "всемогущих господ", на толпу освобожденных рабов всё же дорогого стоило. Глядишь, что-то повернется и в их заскорузлых башках…

Вопли часовых снова отвлекли его — но теперь лезть никуда не надо было и мальчишка просто повернул голову. На сей раз, идущий к городу отряд был совсем маленьким — и его сердце радостно забилось, когда он понял, что это Сашка…

* * *

— Ну? — спросил Димка спустя, примерно, полчаса. Они — он, Акмай, Асэт, Борька, Юрка, Сашка — сидели на плоской вершине пирамиды, где их хоть немного обдувал ветерок.

Говорить у ворот Сашка не стал — он был мрачный и злой, и просто отмахнулся от друга, как от мухи. Димка, впрочем, мог его понять — мало радости шляться по этому проклятому лесу, да ещё и со сломанной рукой. Пусть тебя самого мало что не на руках носят, всё равно… И он, Димка, кстати, в этом виноват — загнал Сашку в поход, хотя мог бы послать Борьку с Юркой или пойти сам — не рассыпался бы… Теперь, поев и умывшись, Сашка немного отошел. Но, всё равно, его молчание действовало мальчишке на нервы. Он уже понимал, что новости будут невеселыми.

— Червь есть, — Сашка, наконец, хмуро взглянул на него. — Всё, как рассказывали. Здоровенная гадина, вся словно из гудрона, полужидкая… Торчит из скалы, словно палец. И смотрит, — мальчишку передернуло.

— Понятно, — Димка вздохнул. Вот и не верь после этого в страшилки, подумал он. — Грохнуть его можно как-то?

— Атомную бомбу туда кинуть, — Сашка опустил взгляд, потом вновь хмуро взглянул на него. — Я не знаю, правда. Это не… не животное. Вообще не что-то ЖИВОЕ. Не думаю, что ЭТО вообще можно УБИТЬ. Только уничтожить. Да и то…

— Понятно, — повторил Димка. — Ладно. Черт с ним. Пусть так и торчит в своих горах. Жаль, конечно, что ничего нельзя сделать, но атомной бомбы у нас и в самом деле нет. Да и вообще жратвы не так много, чтобы крестовый поход тут устраивать…

— Неделю назад жертвоприношение Червю должно было быть, — напомнил вдруг Асэт. — И — не было.

— И что? — хмуро спросил Димка.

— А то, что он скоро… петь начнет. А потом… кто знает, что будет потом?

— К Червю я никого не пошлю, — сказал Димка. — Ни этого их жреца, никого. Пусть обломится.

— А если Червь того… освободится? — спросил Асэт, глядя на него. — Хочешь, чтобы мир погиб?

Димка не знал, что на это ответить — и куда вообще повернул бы разговор — но тут Борька вдруг вскочил и замахал руками.