Плавучий мост. Журнал поэзии. №2/2017 - Страница 18
Изменить размер шрифта:
Вечная песня
Дети, играйте
на солнце!
Вас
уже ожидают
звезды.
Взрослые,
в тень не спешите:
за вами
идут
дети.
Сейте,
земля
ждет.
Любите,
луна
восходит.
В море улыбок
ищите
свое отраженье.
Дети,
играйте
на солнце
Райский сад
И вот он райский
детский сад
где дети беспечно играют с детьми
уже и еще не зная кого как зовут
дети с родителями
которые тоже уже дети
и они не ведают
что они родители
и что они играют
со своими детьми
ничего от них не ожидая
и дети не ведают
что они их дети
и приходят новые дети
чтобы играть с другими детьми
не зная
что это их предки
и ничего от них не ожидая
и возможно только любимые
узнают своих любимых
в этом райском детском саду
даже если они никогда
не встречались при жизни
Владимир Алейников
В слезах даруемое пламя
Владимир Дмитриевич Алейников, русский поэт, прозаик, эссеист, переводчик, художник, род. 28 января 1946 г. в Перми. Стихи и проза опубликованы в различных журналах («Новый мир», «Знамя», «Дети Ра», «Огонёк», «НЛО», «Крещатик», «Волга», «Октябрь», «Континент», «Шо», «Плавучий мост» и др.), в различных альманахах, сборниках, газетах и прочих отечественных и зарубежных изданиях. Лауреат литературной премии Андрея Белого (1980). Дважды, в 1996 и в 2009 гг., рассматривался вопрос о выдвижении Алейникова на Нобелевскую премию по литературе. Живёт в Коктебеле и Москве.
«Где свечи возвеличивают явь…»
Где свечи возвеличивают явь,
Где голуби колышутся, ленивцы,
Хмельного утра сонные счастливцы,
Под небом обезумевшей столицы
Её изнеможение прославь.
И вспомни, что на свете суждено
Прожить так ясно в истине и вере, —
И ты свои распахиваешь двери,
И я гляжу в раскрытое окно.
Привет вам, радостей приятственная грусть,
И вам, терзаний царственные своды,
Где короли, ведущие народы
Из века злата в область непогоды,
Не вышедшие сызнова из моды
Слова псалмов твердили наизусть!
Привет вам, странностей неведомый покой!
И с вами, спутницы, мы станем величавы!
В глотке желанья косточка отравы
Горчит от постоянности такой.
Я вспомнил хризантемы в ноябре —
В твоём рожденье сущность постоянства
Перемежает горести пространства
С мерцаньем хризолита в серебре, —
Из чаши слёз является алмаз,
Дожди измучены чрезмерным тяготеньем
К слоям земли, где грезится растеньям
Забытый в памяти рассказ
Времян таинственных, – ковчежное наитье, —
Там нить протянута в единственном числе,
И чьи-то руки снова на весле
Понятие воспримут, как открытье.
Желанье жалобою свитка шелестит,
Сверчок часы ночные проверяет,
И ждут порой лишь тех, кто покоряет,
И ветвь надломленная иглами хрустит, —
И ты, как будто бы отчаявшийся встать,
Идёшь и видишь, слышишь и выносишь
Такое, что не встретишь и не спросишь,
Зачем пришло опять.
Не спрашивай! теперь не до красот!
Их столько в сердце птицами витает! —
И только листья странно облетают,
Сродни воспоминаниям высот.
Ночные цветы
I
Из темноты, увенчанной цветами,
Явилось мне смирение – но в нём
И таинство, и шествие с дарами
Сопутствуют общению с огнём, —
Измучен глаз – и век жестококрылый
Состариться успел и не в чести —
Но обретать насущное в пути
Мы начинаем с новой силой.
II
Дворы пусты, как выходки вельмож,
Закат автомобильный страшен, —
Стигийских стражей и кремлёвских башен
Содружество томит, – и ты не вхож
Ни в шелест, возвышающий листы,
Ни в двери, —
И вещи до наивности просты
В предвестии потери.
III
Вино бездомицы в стакане ледяном
Хрустальным плеском сковывает веки,
С ночлегами в безумной картотеке
Торжественно знакомясь за окном,
Где голуби над храмом пролетят —
И вместе с колоколом гулким
Из райских новостей, из царских врат
Прольётся свет по переулкам.
IV
Не жертвуйте им нежности язык,
Доступности и лести – двум сестрицам, —
Никто ещё в коварстве не привык
Ладони прижимать к ресницам,
Зрачки терзая пыткой пустоты
С поклоном и полунамёком, —
И только незабвенные черты
Помогут в испытании жестоком.
V
Пусть ветер предпочтителен другим —
Но вы, цветы, наперсники покоя,
Из кротости к намереньям благим
Питаете доверие такое,
Что, птичьему подвластны волшебству,
Звериному началу пробужденья,
Предчувствуем во сне и наяву,
Когда оно пройдёт, уединенье.