Платформа Беговая. Книга I. Алёша – путь к мечте - Страница 11

Быстро одевшись, он пошёл в аптеку, но она оказалась закрыта. Не понимая, почему это происходит, он пошёл в другую. Хотя она была и дальше, Алексей знал, что должен купить бабушке лекарства. Хорошо, эта аптека работала. Там внутри тоже все странно себя вели, о чем-то шептались и озирались по сторонам. Алексею было не до этого. Он показал список лекарств. Из всего списка только два пункта оказалось в наличии. Об остальном его предупредили, что таких лекарств в продаже он не найдёт.

Удручённый этой информацией, Лёша, по пути к дому, зашёл в продуктовый магазин, полки которого были идеально чисты. Хорошо, что продавщица этого магазина знала Алёшу и его бабушку, и, естественно, она была уже в курсе произошедшего. Горестно повздыхав о случившемся, она сказала, что есть десяток яиц, правда, цена на них немного смутила его, но он достал деньги и купил их.

Собрав дома сумку нужных вещей для бабушки и положив туда приготовленные для неё продукты, он вышел из дома и направился к автобусной остановке.

И вот опять начало происходить что-то странное. Проходящие мимо него прохожие сказали, что автобусы не ходят…

Лёша растерялся, но потом решил идти до метро пешком. Это было не близко, но всё-таки он дошёл до метро, где увидел толпы людей с лозунгами и плакатами. Пробившись через всё это безумие внутрь, он был буквально внесён в вагон метро и прижат к противоположным дверям. На пересадочной станции ему чудом удалось выскользнуть из переполненного вагона. В следующий вагон его опять занесла толпа, и он стоял, прижатый со всех сторон людьми, и только и слышал странные слова о путче, перевороте, власти и о том, что стреляют…

Выйдя из метро на улицу, он опять узнал от прохожих, что и здесь не ходит общественный транспорт, так как улицы перекрыли манифестанты. И действительно, вдалеке он увидел шествие людей с плакатами и флагами. Несколько человек усиленно вещали в рупор всевозможные призывы. Алексей, стараясь миновать эту толпу, двинулся в сторону больницы.

Он шёл через это море людей с суровыми лицами, выкрикивающими призывы и машущими фагами. Казалось, он попал в людской океан, и нет ему ни конца, ни краю. Потом послышались хлопки, и масса людей стала ускоряться, унося за собой Алексея, но совсем не в нужном ему направлении. Он сначала сопротивлялся этому потоку, но потом, влекомый им, бежал со всеми, куда и зачем, он не знал. И лишь вытолкнутый кем-то из этой массы он, упав на тротуар, наконец смог обрести свободу от такого людского потока. Правда, сразу буквально по нему пробежало несколько человек, но особо сильно его не задело. Он быстро встал. Отряхнул заляпанные грязью брюки и рукав куртки и пошёл в переулок, скрываясь от этого безумия.

Только под самое окончание времени посещения больных он наконец попал в больницу. Он успел передать бабушке вещи и еду, но затем его сразу выставили из палаты.

Выйдя на улицу, Алексей видел, как к больнице подъезжают «Скорые», буквально одна за одной, и из них выносят людей, окровавленных людей. Лёшу замутило, он быстро пошёл в сторону выхода с территории больницы. Надеяться на то, что автобусы ходят, он и не стал, поэтому сразу шёл уже известными ему переулками в сторону метро. Ещё раз попасть в такой поток людей он не хотел.

В метро безумие продолжалось. Там были люди с перебинтованными головами и руками. Их повязки были в свежей крови. Алексей пытался не смотреть на них, он вообще не хотел ни на что смотреть. Он просто хотел добраться домой.

Это безумие продолжалось несколько дней. Уроки в школе отменили. Всё было закрыто, в магазинах были чистые полки. На улицах были толпы людей, а когда он попадал к бабушке в больницу, видел везде людей с окровавленными повязками. Они лежали в коридорах, сидели в холле, ходили по лестнице. Алексею было страшно, очень страшно. Казалось, он в один миг из своего мира перенёсся в мир безумия, крови и смерти.

Но жизнь продолжалась… продавщица из магазина продавала ему из-под полы продукты, которые он покупал для бабушки, а сам питался гречкой, которая ещё осталась дома. Гречка на воде стала теперь его привычной едой. Лекарства для бабушки ему продали в больнице, забрав за них все деньги, которые у него были, но это было не главное. Главное, что он их купил и очень надеялся, что его бабушка вскоре поправится. Действительно, Варвара Петровна шла на поправку. Вскоре её обещали выписать, вот только после этой травмы она стала немного странная… иногда как бы выпадала из действительности и подолгу смотрела в одну точку. Но Алёша надеялся, что со временем всё пройдет, и она опять станет такая же, как прежде.

Это время сам он просто жил, убрав все чувства глубоко внутрь себя и только возвращаясь домой в пустую квартиру, Алёша подолгу сидел на кухне, слушая, как часы на стене отсчитывают время. Он не понимал, что происходит, почему такой привычный ему мир вдруг рухнул, и он оказался в стране, которую не узнавал. И он так хотел вернуться обратно в своё детство, в тихую спокойную жизнь, где была бабушка, школа и лошади…

Потом он заставлял себя идти ложиться спать, зная, что в квартире он совсем один, один в этой жизни и в этом мире…

Это осенние утро Назар встретил на балконе семнадцатиэтажки. Он вышел покурить и застал тот удивительный миг рассвета, когда небо окрашивалось первыми лучиками солнца и становилось прозрачно голубым и таким бездонно светлым и чистым, что аж дух захватывало.

«Как его глаза…» – промелькнуло в сознании.

Он зло стряхнул пепел с сигареты и затушил бычок в консервной банке с водой. После этого воспоминания курить резко расхотелось, да и смотреть на это небо тоже.

Назар зашёл внутрь и тихо прикрыл дверь балкона. Наташка не проснулась от его хождения, а лишь плотнее укуталась одеялом. Её светлые, обесцвеченные волосы длинными спутанными прядями лежали на подушке. В комнате стоял запах перегара, на полу валялись две выпитые бутылки шампанского и полупустая бутылка водки. Увядшие огурцы и полурастаявший торт не вызывали желание их доесть.

Чувствуя сухость во рту от вчерашнего выпитого, Назар прошёл на кухню где поставил на конфорку чайник.

Его мысли вернулись к вчерашнему вечеру. В целом он был всем доволен и даже, наверное, счастлив… Хотя вчера, после выпитого, он действительно был счастлив, смотря на свою Наташку полными страсти глазами. Она у него красотка, блондинка с длиннющими ногами и разукрашенным лицом. Его немного раздражал её вечный боевой раскрас, который потом размазывался по её лицу в порыве их страсти, но это уже потом. А вчера она сидела напротив него в мини юбке, так, что всё её «не балуйся» он наблюдал во всех подробностях. И это созерцание прекрасного, да и количество выпитого, привели к бурной и страстной ночи. Наташка громко стонала и с самоотдачей делала для него всё, что он только мечтал от девушки в постели. Хотя опять же, возможно он и мечтал о более скромной особе, но это по трезвости, а вот по пьяни такая без комплексов Наташка была даже очень кстати. Вот так они и кувыркались полночи. Потом она уснула, пьяно похрапывая в подушку, а он как-то сразу протрезвел и до самого рассвета маялся, стараясь заснуть, но так и не смог. Вот поэтому, когда первые лучики солнца стали освещать темноту комнаты, он и вышел на балкон покурить и увидел это небо… Только вот в душе сразу всплыли эти дурацкие воспоминания… его глаза из под кепки, смотрящие на него… и почему-то внутри стало мерзко и противно от самого себя.

Свист носика чайника вывел Назара из странного оцепенения, в котором он прибывал. Заварив чаю и медленно попивая его, он увидел сонную Наташку в развратно короткой шёлковой ночнушке, шествующую в туалет. Когда она выходила, он её окликнул.

– Натусь… разговор есть. Подойди.

– Я спать хочу…– некрасиво зевая, Наташа медленно подошла к сидящему на табуретке Назару.

– Мне уезжать нужно, поэтому я сказать хотел. Я ещё вчера тебе сказать хотел… давай поженимся.

Повисла неловкая тишина. Назар никогда не делал такие предложения девушкам и, собственно, не знал, как это нужно делать и что говорить. Но давно приняв такое решение в своей жизни о женитьбе, он решил действовать по обстановке. И вот теперь сидел и ждал, что она ответит на его слова.