Плата за обман - Страница 10

— Это самая темная версия. Девочку, допустим, украли не конкуренты, а враги. У такого крупного бизнесмена. как вы, Марат Артурович, непременно есть враги. Причем не только те, кого вы знаете, но и те, кто затаил обиду против вас за что-то, о чем вы не догадываетесь или давно забыли. Они долго ждали своего часа. И наконец дождались. Цель такого похищения не только и не столько деньги, сколько ваши мучения.

Марат вздрогнул. Эта версия была для него совсем неожиданной.

— Наши действия в этом случае?

— Нужно ждать, они себя проявят. — Лежавшие на столе ладони Старостина сжались в кулаки. — А пока надо немедленно начинать проверку тех трех версий, которые мы с вами обсудили.

— Если мои… Если Виктория и Маргарита ни причем, нам позвонят настоящие похитители?

— Они в любом случае позвонят, но стоит ли за этим кто-то из женщин, придется еще выяснить.

— Сколько ждать? — Терпение отца лопнуло, и он снова забегал по кабинету.

— Надо думать, сегодня или завтра утром. С вероятностью процентов девяносто.

— Ненавижу ждать! — воскликнул миллионер. — Милицию подключать будем?

— Зачем? Она, во-первых, сама подключится, будьте уверены. И лучше бы попозже… Но я постараюсь взять это на себя. Во-вторых, у нас есть все технические и человеческие ресурсы. Я позвонил в Москву. Люди уже работают, а все, что нам понадобится здесь, — будет здесь.

— Хорошо, — кивнул Марат, испытывая облегчение от того, что его начальник службы безопасности умеет работать с опережением, без конкретных указаний.

Старостин уже направлялся к двери, как вдруг его шеф снова подскочил.

— Постой! Версии, говоришь? Давай-ка вспомним, что было странного за весь этот день. Необычного, не такого, как всегда.

— Давайте попробуем. — Старостин вернулся на середину кабинета, не присаживаясь. — Странного, необычного… Хм… — Было немного досадно, что такая простая вещь, как направление внимания на необычные детали дня, пришла в голову не ему. — Вспомнил! Во время презентации и открытия бутика была одна странность.

— Ну?!

— Помните ту женщину, которая помогла Мире перерезать ленту?

— Точно! — воскликнул Марат и нахмурил широкие брови. — Погоди, она ведь потом с Мирой разговаривала. Наверху, в примерочной! Черт, как я мог забыть! Это же неспроста, так?

— Наверняка неспроста, учитывая, что Мира после этого исчезла. Да, я запомнил ее. Каштановые волосы, синие глаза, стройная, ниже среднего роста… Уверен, по описанию я смогу ее найти и выяснить, кто она такая.

— Найти ее! — возбужденно закричал Марат. — Достать из-под земли!

— Мира! Миросла-а-ава-а-а! Вернись, негодная девчонка!

От этого крика елки во дворе вздрогнули и уронили несколько иголок. Но Мира упрямо повернулась спиной к дому, к этому крику с седьмого этажа. И пошла от них прочь. Не для того она сбежала, чтоб возвращаться.

Независимой походкой свободного человека она подошла к группе голуболапых знакомцев. Высокие елки, густые. У маленькой Миры был здесь, среди мощных колючих ветвей, свой теремок. Однажды она услышана, как внутри елки что-то звучит. Словно струны в рояле. И сразу разгадала секрет — воробьи. Они устроили себе жилье среди густых еловых лай. Под колючей защитой они чувствовали себя в безопасности и вовсю чирикали. Мира тоже тут пряталась, рассказывала воробьям свои детские обиды. Ей становилось легче.

Но сейчас елка молчит. Да и Мира гоже. Как, кому расскажешь? Ведь если обижает самый близкий на свете человек, папа — это уже не обида, а горе.

Он велел своей охране запереть дочь дома и не выпускать. И присматривать за ней. Даже в школу водить за руку. Позор какой! Ведь Мира уже совсем не ребенок. Сумела же охрану перехитрить.

Девочка вдруг заметила в глубине елки слабое шевеление. В переплетении ветвей прятались воробьи, похожие на темноватые елочные игрушки. Мира стояла рядом — на расстоянии вытянутой руки. Птицы волновались, скакали с ветки на ветку. Но молчали. Знали, что достать их никто не сможет. Елка их защищает.

Вот и Миру тоже «защитили». Родители развелись, и маму она больше не видела. Ей говорили, что мама пьет вино, но она не верила. Ей говорили, что мама нищая… А что это значит, не сказали. Мира прочитала в книгах и заплакала: стало ужасно жалко маму.

У других детей родители ссорятся. Мира думала: когда люди ссорятся, наступает плохая погода. Потому что сразу после этого льет дождь или идет снег. Долго-долго. А если люди мирятся — погода солнечная, хорошая.

А ее родители не ссорились, просто мама ушла. Никто ей ничего не объяснял, она сама знала: папа влюбился в другую женщину. И ей было стыдно в школе, перед одноклассниками.

Давно закончился этот стыд. Но закончилось и что-то еще. Что-то непонятное, неуловимое, чего Мира не смогла бы объяснить.

У нее были самые лучшие игрушки, книги. У нее было самое главное: ее рисование. И все равно ей было холодно.

Пай лежал под столом на кухне и внимательно следил за действиями Андрея Двинятина. Так, с рыбой он уже разобрался, теперь лук режет.

Спаниель чихнул.

— Да, дружище, — сказал Андрей. — Кулинария — это тебе не шутка. Тут постараться надо.

Пай не стал отвечать на эти глупости. Иногда бывает так трудно с ними, его двуногими любимцами. H у вот зачем он рыбу принес? Если каждому понятно: лучше мяса ничего на свете нет. Хотя и рыбы кусочек можно попробовать… Так, из любопытства просто. Если бы она вдруг случайно на пол свалилась. Когда мама Вера готовит, на пол обязательно падают кусочки. Морковка там, лист зеленого салата. Мясо реже падает, но и овощи Пай тоже подбирает из уважения к мамочке.

А у этого ничего не падает. Даже когда начинает падать, он успевает подхватить. Ловкач, фокусник… Мог бы и промахнуться, особенно вон с тем куском сыра, например. Сыр — вещь вкусная. Кстати, при чем тут к рыбе сыр и особенно грибы? Пай этого не мог взять в толк. Лежа под столом, он прекрасно чуял все, что лежало наверху, и мог рассказать про каждый ингредиент ужина отдельно. Но сыром пахнет все же умопомрачительно.

Пай принюхался и тоненько, едва слышно заскулил.

— Ты, попрошайка хвостатая, — сказал Андрей, стуча ножом по разделочной доске. — Будто не кормили тебя никогда в жизни.

Пес вздохнул и лег на пол, вытянув задние лапы по-лягушачьи. Ну, кормили, допустим. Так когда это было, аж утром. А сейчас вечер, между прочим. Да, он знает, что хозяева перед ужином ему поставят его законную миску, а уж потом сами усядутся за стол. Ну и что? В стае делятся каждым куском. Так положено.

Нет, вообще-то у Пая жизнь хорошая, грех жаловаться. Вкусная еда, мягкое кресло, прогулки, игры, ласковые хозяева — что еще нужно для счастья? Разве чтобы не уходили на работу, не оставляли его одного на несколько часов. Но что ж делать! Зато потом радость: подпрыгиваешь, слизываешь с их губ и носов все неприятности и заботы — и они у нас становятся как новенькие.

Заботы имеются, конечно, без них не бывает. Например, будить по утрам. Не любите вы, чтобы вас холодным мокрым носом в щеку толкали? Ладно. И чтобы на одеяло запрыгивали, топтались толстыми лапами по груди и животу — не хотите, визжите и стонете? Ну хорошо, не будем. А будем мы сидеть около кровати и внимательно смотреть вам в лицо. И сколько вы это выдержите?…

Есть еще заботы по созданию хорошего настроения в стае. Хорошее настроение у людей почему-то не создается само собой, надо им помогать. А собаки, между прочим, не только еду распознают не глядя. Не надо думать, что мы все так меркантильны и за корочку хлеба станем вам танцы танцевать. Сейчас Пай носом чуял, что сегодня не все так гладко, как всегда. Сверху, от Андрея, сквозь запах рыбы и зелени пробивалась тонкая паутинка запаха досады. Нотка растерянности и вины, и снова досады. Ох уж эти двуногие, ну просто как щенки малые, вечно у них что-то не складывается, постоянно они глупостями какими-то озабочены. Ну что на этот раз у вас с мамой Верой не так, а? Почему вы иногда ведете себя как дураки? Снова поссорились. А Паю забота: мирить…