Плата за души (Книга 2) - Страница 2

Николай небезосновательно предполагал продолжение погони, и Рената, как ни странно, не стала спорить с ним. Её смиренное, до алогичности правильное поведение настораживало и Гроссмана, и Розу Давидовну. Никогда не была такой сговорчивой Рената. Ника не радовало даже то, что сноха и свекровь хоть и не сразу, но нашли общий язык. Взрывной характер мадам Гроссман всегда доставлял неудобства как ее покойному мужу, так и сыну, куда более уравновешенному, чем мамаша. А раньше Рената попросту боялась ее, скрывая страх под ироническими замечаниями, колкостями и презрительными насмешками. И вдруг - уверенность и достоинство взрослой умной женщины. Роза Давидовна тоже не ожидала такого и попыталась было найти слабые места женушки единственного и неповторимого сыночка. Не тут-то было. Рената как будто начисто утратила слабые места вместе с улетевшим в пропасть многострадальным джипом.

- А ты все еще бредишь своими египтянами и инкубами? усмехнулся Ник и затушил окурок в стоявших на широких перилах пепельнице.

- Но ведь и ты ими бредил, не так ли? - качнув бровкой, Рената взглянула на него через плечо и сделала кистью едва заметное круговое движение.

Раздался щелчок, маленький солнечный зайчик скользнул по лицу Гроссмана. Она не скрывала, но и не демонстрировала то, чем занимается.

- Ну... как тебе сказать, чтоб не обидеть... А зачем это тебе, ладонька? - Ник указал на отцовский складной нож, непонятно как очутившийся в руках бывшей жены. Сталь сверкала, легко трансформируясь из безобидной рукояти в орудие убийства.

Рената отбросила за плечо рыжую прядь и спокойно ответила:

- Не ты ли говорил, друг мой, что мы должны суметь постоять за себя?

- И что ты хочешь этим сказать?! - Гроссман подошел к ней с целью взять нож, но она плавно, с ловкостью факира переместила оружие из одной руки в другую, и Ник не дотянулся до ее кисти. - Неужели ты наберешься отваги, ладонька, чтобы всадить эту штуковину в живого человека? Это тебе не из пистолета палить и не лопаткой размахивать. Это тесный контакт, глаза в глаза, хруст проколотой плоти у тебя под рукой, и зрачки твоего противника, удивленные, недоумевающие, будут преследовать тебя до самой смерти. У меня холод по спине бежит, как представлю... Не дай-то бог, если когда-нибудь придется сделать это не в теории... - он снова протянул руку за ножом.

Мрачновато усмехнувшись, Рената покосилась на бывшего мужа своими непрозрачными, словно два кусочка серого с рыжеватыми прожилками гранита, глазами, и тот отстранился.

- У тебя хорошо развито воображение, друг мой. Ты красиво описываешь все это, только не совсем правильно...

- Отдай. Пожалуйста, - тихо попросил Николай.

- И?..

- Просто отдай. Это не игрушка.

- А если знать правила игры? - и, внезапно развернувшись, Рената с приличного расстояния всадила нож в лозу дикого винограда за перилами балкона. Растение затянуло всю стену старинного пятиэтажного здания, и местами толщина его покрытых древесной корой веток достигала в поперечнике не меньше пяти сантиметров. Именно в такое утолщение, как в масло, и вошло причудливо изогнутое сверкающее лезвие.

Наступила пауза. Ник смотрел на Ренату; Рената же, щурясь на солнце, закалывала на затылке золотые волосы.

Тишину нарушил телефонный звонок. Николай очнулся и пошел за трубкой. Рената проводила его взглядом и посмотрела вниз, с высоты третьего этажа. В глазах ее появилось что-то хищное, как у дикого зверя в засаде, который прицеливается, чтобы прыгнуть на ничего не подозревающую жертву. И эта женщина еще десять дней назад смертельно боялась высоты!..

Слушая собеседника, Николай наблюдал за нею. Куколка, куколка, что же это с тобой?..

- Рената! Ладонька! Я скоро! - положив трубку, крикнул он. - Я в офис к Розе, мигом - туда и обратно. Не скучай, ага?

Он разговаривал с нею как с больной. Прежде Рената кинула бы в него чем-нибудь тяжелым за такой тон. Или легким, но при условии, что это был бы тот самый нож, застрявший в стволе толстой виноградной лозы. Теперь же она вытащила лезвие из плоти растения, что-то шепнула в заслезившую рану и, войдя в комнату, скользнула к своему дивану в зале: у нее уже появился "свой" диван, которым она безраздельно пользовалась в отсутствие посторонних и на который никогда не садилась, если дома была "маман" Николая.

- Смотри, только дверь - никому! - звеня ключами, предупредил Ник, захватил кожаную папку и захлопнул за собой дверь.

Рената посмотрела ему вслед и услышала, что он подергал дверь, проверяя, сработал ли замок. Тогда она легла на диван и закрыла глаза. Срок действия приостановлен. Теперь, как всегда - период статики.

Рождение - это выход, смерть - это вход.

Тринадцать идут дорогой жизни,

Тринадцать идут дорогой смерти,

Но и Тринадцать - те, что живы

Уже умирали прежде,

Но вслед за тем родились вновь...

Он освободился от того, что может умереть...

Пальцы коснулись непокорно выбившихся из-под заколки золотых волос, а губы прошептали:

- Глаза её - полынный мед,

Волосы - мед из полыни...

Это - про тебя...

- Я тогда была мертвой.

- Чем пахнут звезды?

- Льдом. Зимой в Гималаях. Снегом. Ветром...

- Ты все это знаешь, Возрожденная... Почему же ты не понимала меня ТОГДА?..

- Я не понимаю и сейчас...

- Не взрослеющая душа...

- Не говори так больше никогда! Не говори! Я чувствую, что это - страшно и что я не могу сделать что-то важное... Не говори так больше...

- Ты состоишь из запретов, Возрожденная!

- Наверное, мы с тобой никогда бы и не поняли друг друга, Ал... Саша?..

Она слегка рассмеялась:

- Ал... Саша... Теперь это уже не важно. Ты успокоилась? Ты можешь думать, чувствовать, воспринимать?

- Теперь я знаю, что ты по-прежнему рядом со мной. Пусть это будет нашей тайной. Но... не покидай меня никогда... Я люблю тебя, теперь еще больше люблю...

Ответа не последовало.

- Я полюбила наши сны. Всей душой... И мне тяжело, когда все заканчивается. Невыносимо тяжело...

- Это ненадолго... Ты мне веришь?

- Кому же мне еще верить?

- Я должен помочь тебе вспомнить, но не знаю, как... Ты быстро учишься, Вечно Возрожденная, ты уже умела все это когда-то...