Плата за души (Книга 2) - Страница 1
Сергей Гомонов, Василий Шахов
Плата за души
Тот, кто довольствуется тем, что имеет,
лучше всех.
Тот, чьи действия неотразимы,
обладает волей.
Тот, кто не теряет того, что приобрел,
обретает постоянство.
Тот, кто, умирая, не прекращает быть,
ОБРЕТАЕТ ВЕЧНОСТЬ...
Лао Цзы "Дао дэ цзин"
ДЕВЯТЬ ДНЕЙ СПУСТЯ...
- Он очень умен. Но ум его зол, - Нереяросса сломала ветку, бросила ее в костер и поднялась. - Очень зол...
Голос ее растянулся в воздухе и смешался с дымом. Так было всегда, и ничего нельзя изменить - Он пробовал, пытался, стонал от бессилия, но не мог исправить то, что произошло и что возвращалось снова и снова.
- Ум не может быть злым, - сказал Он вдогонку и пошел следом. - Жестким, жестоким, но не злым! Зло - от недоумия, пойми!..
Она не хочет понимать его. Она снова садится на своего каурого, хлопает его по шее. Конь дергает шкурой у нее под ладонью и прядет ушами.
Все повторяется. Не высказанные когда-то слова не будут произнесены и сейчас: таков закон. Её не удержишь здесь. Не заставишь оглянуться... Не поедешь следом. Это уже было, есть и будет.
- Я сделаю круг и вернусь, - говорит Нереяросса и босыми пятками ударяет в бока каурого.
Она уже не вернется. Самое ужасное - знать это и переживать снова. Проклятье обеих реальностей, наложенное самим Временем не злым, но жестоким...
Дух помнит и рвется за нею, хотя уже поздно. Ноги ведут обратно к кибиткам, к костру, догорающему в ночи, ибо тело и мозг ЕЩЁ НЕ ЗНАЮТ...
Ему приходится мириться с неведением, притворяться, что все так же, как было ТОГДА...
Луна пробежала по небосводу длинный путь - из одного созвездия в другое - прежде чем стало пора.
Каурый, взмыленный, со взглядом невольного убийцы, встретился ему у кургана. И снова сердце выпрыгивает из груди от отчаяния...
Все было кончено, как Он ни прикрывал ладонями огонек Её жизни. Так было всегда, но зачем же снова, теперь, когда Она почти все вспомнила?! Это несправедливо...
Два плана: на первом - Он, склонившийся над телом Нереяроссы с разбитой о камень головой; на втором - голос Учителя, который вернул все это обратно:
- Ты знаешь, Попутчик, КАК она это вспомнила. Ты огорчен? Не стоит того...
Но Ему отчего-то не становилось легче. Да, она помнила почти целиком - один из эпизодов своего прошлого, не самый значительный. Нереяросса называла места, а во времена озарений - как правило, на рассвете и закате - пела песню о странном (для нее) городе, стены зданий которого заливали лучи восходящего солнца. Но в то же время это так и оставалось обрывками - снов и реальностей. Нереяросса не могла назвать ни чужих, ни своих имен, описать внешность тех, кто был ей близок ТОГДА. Она говорила - "Я". Она ошибалась. "Я" - не только одна сторона. Чтобы сказать "Я", нужно было вспомнить все, вернуть знания, мудрость, а не стоять меж двух ступеней.
- Она могла бы, могла бы вспомнить! - повторял Он, прижимая к себе опустевшее тело и глядя в небо, что медленно светлело на востоке.
Мятущимся взглядом нельзя встречать Рассвет.
- Я НЕ ХОЧУ больше повторения этого!!!
И тут же все свернулось. Реальности сменились.
_______________________________________________________________________________
Алтай. Звонкий, прозрачный воздух превращает округу в сказочный мир. Кажется, что каждое дерево, чуть приподнявшись над землей (туман стелился низко) держится ветвями за небо. Тяжелые кедры царственно парят над обрывом, и каждая иголка играет сотнями маленьких радуг выпавшей росы.
Крохотный водопад тихонько журчит в узком ущелье меж скал. Сумерки нежно обнимают этот уголок, окрашивая в сиреневый цвет дым костра.
Здесь всегда так. Время стояло на месте, словно вековой лес. Время бежало, как ледяной ручей.
- Ты в который раз убедился, что смотреть назад бессмысленно... - бронзовое круглое лицо с жиденькой бородкой и черными глазами, окруженными сеточкой веселых морщинок и обведенными сурьмой - только маска. Нет, не маска. Образ. И каждый из Тринадцати видит Учителя по-своему. Первый - Даос, Попутчик, Пилигрим, Трекер, Проводник (назови хоть как, суть Его постоянна) - воспринимает Верховного таким. Учитель никогда не обманывает ожиданий, у него много образов, но он ими не забавляется, как юные Попутчики-Даосы, выпущенные "на волю" кто ранее, кто позднее. Он так мыслит.
- Дух един с небом и землей, - продолжал Учитель, обращаясь уже к Третьему Даосу (тот говорил, что видит Верховного в образе льва с огромной гривой - и он видит его именно так в то же самое время, как все остальные - иначе). - Путь заключает в себе твердость и мягкость. Когда-нибудь у каждого из вас появятся свои ученики, и вы скажете им, что действовать нужно в соответствии со временем и ритмом Всеобщих перемен, не пятясь назад, не останавливаясь на пороге. Если дух-разум умиротворен, даже пламя покажется прохладным ветерком...
И это было так.
- Тебе пора, - старик-Учитель, посуровев, поглядел на Первого Даоса.
В долине на лугу ученики остановили свой танец без музыки и слышимого ритма.
Время тронулось. Время остановилось.
- Тебе пора, - повторил старик, видя, что Ему не хочется засыпать, не хочется покидать долину. - Наступает последняя фаза вашего сна. Она просыпается.
Искорки росы вздрогнули на кончиках чуть подпаленных густых ресниц. Все было так реально: запах костра, потрескивающие угли... Огонь связывает реальности...
Закон мира и антимира. В свое время и Она должна вспомнить его. В свое время...
- Тебе пора, - в третий раз, уже совсем мягко, повторил Учитель.
Магия числа...
Все затрепетало на границе миров.
- Сегодня я снова не успела досмотреть сон... - Рената что-то вертела в руке - Николай из-за ее спины не видел, что именно.
Дым сигареты попал ему в лицо, глаз защипало. Гроссман прищурился и не разглядел, чем занимается бывшая жена.
Вот уже больше, чем неделю, не похожая на саму себя Рената словно наслаждалась молодостью и гибкостью своего тела, она сильно изменилась, и с тех пор новый образ стал неотъемлемой частью ее естества...
Балкон открывал вид на Малую Арнаутскую, вопреки ожиданиям Ренаты слишком цивилизованную.