Планета свиней (СИ) - Страница 1

2117 год. Страна Сибирь. Город Якутск. Свиношкола № 47.

Две недели назад началась первая четверть. Учительница хорошо запомнила рыльца поросят-первоклашек, поскольку уже семнадцатый сезон работала в школе. Первый год Мария Борисовна различала свинок по форме с именными пометками. Поросята-мальчики носили синие штанишки, не достающие до копытц — и пиджаки с именным значком на груди. Девочки красовались в светло-серых сарафанах чуть ниже колен, подпоясанные красным ремешком, где на широкой пряжке большими буквами, выгравировано имя ученицы.

Воспитательница в строгом коричневом платье ещё раз проверила причёску. Провела ладонью по каштановым волосам, зачёсанным назад. Поправила аккуратный пучок, скреплённый серебряной шпилькой — подарком от мамы. Посмотрела на строгие туфли — невысокий каблучок придавал стройности. Мария Борисовна Пяточенко, как и все люди, работавшие в школе, перед тем как зайти в антропоморфный класс, не только следила за внешностью, но и принимала таблетки. Сегодня выпила двойную дозу. Нездоровилось.

Входя в класс, наставница первого «Г» закрыла дверь. Двухгодовалые поросята дружно встали на пухленькие ножки.

— Здравствуйте, дети! — громко поздоровалась учительница.

— Здравствуйте, Мария Борисовна! — хором ответили ученики.

Все поросята примерно одного роста. Самый высокий и шебутной в классе был Охрич — сын отставного генерала Щербы. Кончиками, торчащих ушей, он мог сравняться с плечом наставницы. Всего за два года поросята набирали до шестидесяти килограмм, превращаясь в вечно визжащих, неугомонных непосед.

Учительница писала мелом на доске тему урока. Дети, сложив на парте розовенькие ручки с четырьмя пальчиками, покрытыми тонкой роговой оболочкой, следили за каждой чёрточкой, за каждой запятой.

— Ребята, сегодня мы поговорим о большом празднике. Через два дня наступит удивительный день. Кто из вас знает почему, этот день так важен для нас?

— Я знаю, я знаю! — вскинул лапку поросёнок по имени Шустр. — В понедельник, день пробуждения вождя.

— Правильно. Молодец, мальчик, — улыбнулась учительница. — Вся наша страна, весь наш народ — восемьдесят пять лет с нетерпением ждёт встречи с императором. Этот великий человек спас миллионы людей, а ещё он породил племя удивительных созданий, таких как вы, мои маленькие поросятки. Ребята, если у кого-то есть вопросы, я с удовольствием отвечу на них.

— А если вождь не проснётся в понедельник? Может быть, он вообще не хочет вставать? — похрюкивая от смеха, спросил Охрич. Это был самый шаловливый ученик в классе. На переменах озорник бегал по коридорам, задирал девочек и вёл себя вызывающе.

С задних парт послышалось хихиканье, но Мария Борисовна сдержалась.

— Через два дня ровно после обеда мы все увидим, хочет император просыпаться или нет, — отшутилась учительница.

— Вождь проснётся, выпьет водички… и снова ка-а-ак захрапит! — продолжал дерзить Охрич. — Знаем мы этого дядьку. У него уже мозги усохли. Потому что император старый, и ему сто лет в понедельник будет.

Теперь смеялись почти все дети.

Воспитательница отвернулась к доске. Её лицо передёрнуло. Верхняя губа поднялась и тряслась мелкой дрожью, обнажая ровный ряд белых зубов. Но клыки не увеличились в размере — ни на миллиметр. Утром Мария Борисовна выпила двойную дозу таблеток. Иногда, в критические дни лекарство давало сбой. Сегодня был именно такой день. Значит, нужно собраться, сдерживая себя, поскольку розовый поросёнок заставляет преподавателя нервничать. Но что случится, если её действительно разозлить, если женщина почувствует угрозу или того хуже — нечеловеческий голод?

Воспитательница раскусила ещё одну таблетку, сглотнула, не запивая водой; повернулась к классу. Лицо было спокойным. Она улыбалась.

— Встань, Охрич сын Щербы, — приказала Мария Борисовна.

Поросёнок послушно вышел из-за парты, но похрюкивать не перестал. Он явно нарывался на неприятности. Его отец был военным, эдаким лихим секачом, заслужившим в боях на китайской границе геройские медали всех пяти степеней. Дома на кухне под рюмочку Щерба отпускал крикливые слова, а его мальчик, наслушавшись пьяных речей, распространял антивидовую ересь.

— Когда проснётся император Роберт, то многое изменится в нашей стране — и я всё-таки вызову твоего отца к директору. Ты представляешь, как отважному генералу Щербе будет стыдно за своего сына? А что скажет вождь?.. думаешь, он похвалит тебя?

Засучив рукав пиджака, поросёнок почесал щетинистую лапу у локтя.

— Папа сказал, что нет никого вождя. Всё это басни старикашек, — хрюкнул мальчик и на мгновение смолк, понимая, что уже наболтал лишнего; потом жадно втянул воздух пятачком и продолжил: — А ещё папа говорит, что люди очень добрые, и без человека свиньям ни за что не выжить. Люди… они самые-самые… самые умные на земле.

Мария Борисовна всё поняла. Подхрюкивающий малец хитёр и глуп, как и всё свинорылое племя. Но без армии жирных боровов не выиграть войну — и не приготовить лекарство. Потому придётся снова не обращать внимания на дерзость хулиганистого школьника, продолжая урок, будто ничего не случилось. Воспитательнице Пяточенко остаётся лишь ждать, когда люди придумают новый способ приготовления сыворотки, чтобы не зависеть от них — от свиней.

Школы для поросят и человеческих детей различались не только качеством знаний и численностью воспитанников — человеческая школа учила терпению. Утро всех детей начиналось с обязательного приёма целой россыпи витаминов и препарата, сдерживающего «ярость». После употребления таблеток подавался сытный завтрак — хотя питаться искусственным мясом хотелось не всегда; а после нужно стремглав бежать на встречу с одноклассниками и ожидать жёлтый автобус.

Когда Мария Борисовна была маленькой, она тоже ходила в школу. После школы пришло время свободы и ожидания взрослой жизни. Якутский Педагогический Институт открыл для Марии свои двери, а через пять вёсен закрыл, наградив красным дипломом.

Семнадцать лет Мария Борисовна преподавала первоклашкам, а со следующего года пойдёт на повышение и будет вести уроки в старших классах. Сегодняшние воспитанники: где-то забавные, когда-то весёлые, чаще глупые и драчливые — останутся с ней до выпускного. С первого сентября по конец апрель её ждёт рутинная работа. В середине лета, как подарок от Сибирского князя — долгожданный отпуск, который она проведёт, где-нибудь на песчаных берегах реки Лены. Так до пенсии — до юбилейного восемьдесят пятого дня рождения.

И всё бы ничего, можно терпеть и дальше. Вот, например, её лучшая подруга детства, Светка Хрипатая служит доктором на передовой в самом пекле войны. Лечить раненых секачей и медведей, это вам не указкой махать у доски. Но, как бы то ни было… Мария Борисовна ждала последнего года работы в начальных классах, как ждала пробуждения великого вождя. А вдруг всё исправится? Роберт Варакин, когда-то создал Страну Сибирь, возможно, он сможет изменить и её жизнь, — и не придётся так рисковать. Как же надоели ей эти свиньи…

Закончен рабочий день. Пора расходиться по домам. Но скандальный случай, произошедший на тренировке строевого шага, заставил директора провести экстренное собрание. Необходимо срочно принять меры, потому что пятиклассник Чиж повздорил с преподавателем Владимиром Сергеевичем Пирожковым, чем вызвал негодование всего коллектива.

В учительской не протолкнуться. Весь педагогический состав собрался в актовом зале. Директором 47-й свиношколы работал человек по фамилии — Иванов. По национальности был он якут. Родился товарищ Иванов в таёжном улусе вдали от больших городов, потому говорил по-русски на оригинальном наречии — не совсем правильно, но понятно для всех. Вместо букв «ч» и «ц» — он упрямо насвистывал букву «с», больше схожую со звуком «се». Букву «ж» и «ш» товарищ Иванов заменял на мягонькое «зе» — как что-то зелёненькое, земляничное и в тоже время зенитное, будто выстрел из ствола малокалиберной пушечки. Были и другие нестыковочки в разговорной речи директора, которые компенсировались выдающимися личными качествами. Товарищ Иванов был невысок, лунолик лицом и с невероятно твёрдым характером.