Планета Мечты - Страница 18

— А вы сами, как относитесь к состоянию открытого разума? Вы можете существовать в таком состоянии?

— Это достаточно трудно себе представить. И, хотя я думаю, что мне, в общем-то, нечего скрывать в своей жизни, однако не уверен, что все мои мысли будут оценены окружающими правильно.

— Но, неправильно оценить мысли практически невозможно, при полной открытости, вы же это понимаете, неправильно оценить мысли могут, только если вы что-то скрываете, что-то не договариваете.

— И это верно, видите, как мы, не испытавшие открытости, легко заблуждаемся. Трудно побороть стереотипы. Знаете, я, пожалуй, на вашей стороне, и даже рискну навлечь на себя неудовольствие других ученых, начну серьезно и открыто заниматься проблемами, связанными с телепатией. Вы убедили меня в существовании этого явления, а значит, его надо изучать. Если вы мне поможете, то я, пожалуй, смогу убедить и некоторых умных людей заняться этой темой. Вот только самому мне, пока, эти способности не открывайте, ладно? Возможно, придет время, и я вас сам попрошу об этом, но только не сейчас. Возможно кто-то, из занявшихся, захочет обладать изучаемыми способностями, тогда я свяжусь с вами, согласны?

— Да, безусловно.

— И еще один вопрос.

— Я слушаю вас.

— Вы полагаете, что путешествие по вселенной с помощью телепортации безопасно?

— Если использовать наши возможности полевой техники и создавать полевой защитный кокон, то вполне.

— А как же возможность телепортироваться внутрь какого-нибудь тела, и выход из телепортации в одной и той же точке?

— Вы можете выйти только в том месте, которое в состоянии себе представить. Разве это не подсказывает вам, что все эти страхи абсолютно напрасны. Кроме того, мы успешно можем существовать в форме разумного поля, такое состояние вообще делает беспочвенными всякие опасения. Ведь и в антивселенной наш разум может спокойно существовать, я же вам это рассказывал.

— А черные дыры, сверхгигантские планеты, они не могут стать ловушкой для нашего поля?

— Конечно же, нет, вы забываете о телепатических способностях. Прежде всего, вы можете хорошо просканировать с помощью телепатии место, куда отправляетесь, и уж конечно вырваться из любой опасной точки с помощью телепортации, или создать себе в любом месте и в любой момент зону удобную для существования.

— Да, дьявольски сильная штука телепатические способности, но что станет с человеком, с обществом. Мы и так сейчас не нуждаемся ни в каких государственных аппаратах, правительствах, конторах и канцеляриях, но у нас еще есть законы, которые мы вырабатываем сообща и подчиняемся им, с освоением телепортации и в этом отпадет всякая необходимость. Каким же станет человек? Ведь какие могущественные монстры могут появиться во вселенной. Помнится, кто-то из великих сказал, что самое опасное животное это человек, вы не боитесь дать всемогущество этому опасному животному? У вас ведь есть пример антиразума, не случиться ли то же самое и во вселенной?

— Это сложный вопрос. Этого же всегда боялись и плазмоиды. Думаю напрасно. Если бы не их страхи, каким бы путем пошло человечество, даже трудно себе представить. Скольких катаклизмов и войн удалось бы избежать. Вы же понимаете, что никакая агрессия, никакой злой умысел невозможен при открытости мысли. Какой диктатор смог бы увлечь своими маниакальными идеями людей?

— Что же и плазмоиды с их знаниями не безгрешны? Выходит, и они покоряются чувствам?

— Это не совсем так. Чувства, как таковые, плазмоидам недоступны. Но и предвидеть они не могут. Расчеты перспективы, доступные им, не дали нужного результата, поэтому и было принято решение ограничить людей в их возможностях. Все что происходило с людьми за это время, было подконтрольно плазмоидам, а что бы было, не введи они ограничение? Никакого контроля они бы уже не могли осуществить. Вот почему я и назвал их тогдашнее состояние страхом, на самом деле это выглядит не совсем так, как мы определяем страх, но корни те же. Неведение.

— Вы, как я погляжу, достаточно хорошо разобрались в природе плазмоидов, что же вас останавливает? Что мешает вам на Земле применить подаренные вам плазмоидами способности?

— Все это хорошо. Вот только кто мне даст право решать, кому давать способности, а кому нет? Могу ли я взваливать на себя такую ответственность?

— Бросьте. Вы и так обладаете этим правом. Кто еще из людей может открывать в других телепатические способности. Это право вручено вам плазмоидами вместе со способностями. И решать вам придется самому, по крайней мере, на начальном этапе, пока не соберете хотя бы группу единомышленников. А найти таких, как я понимаю, вам не составит труда, с вашими-то способностями. Не мучьтесь сомнениями. Вам доверяют. Значит надо действовать.

Разговор еще продолжался некоторое время. Обсуждались кое-какие детали, вскрылись несколько незначительных, легко решаемых проблем начального этапа. Договорились о частых контактах. Но уже в это самое время Макс обдумывал, как же ему все-таки начать приобщать людей к телепатическим способностям, и кого в первую очередь. С проблемой, как, Макс справился довольно легко. Помогли современные технологии. Макс задал своему перкому программу, которая должна была обеспечить самый широкий доступ людям к знаниям о телепатии, и в то же время фиксировала всякого желающего обладать телепатическими способностями. Эта же программа позволяла желающим найти Макса и встретится с ним в удобное для обоих время. А вот проблема, кого? С этим было намного сложнее. Однако, вспомнив весь разговор с Юрием Алексеевичем, Макс нашел решение и этой задачки. Любой, с кем встречался Макс, на некоторое время получал телепатические способности сразу. Всякие блоки в его открытости сразу могли быть зафиксированы Максом. Если они не снимались собеседником по просьбе Макса, и если возникали попытки обмануть, то такой претендент не получал ни каких способностей, и мог только быть сторонником идеи, а не участником эксперимента. Если собеседник ничего не скрывал, если согласен был жить открыто и готов подвергнуться глубокому зондированию, (Макс вспомнил, как это проделала с ним Велия), то контакты продолжались, и после зондирования способности открывались желающему, на какой-то испытательный срок. По окончании этого срока, вся группа экспериментаторов решала, кому открыть способности постоянно, кому продлить срок, кого лишить способностей, а кому и дать возможность приоткрывать людям их телепатические способности. Так должен зародиться костяк телепатически открытых людей. Часть из них должна будет переселяться во все обжитые человеком миры, и там продолжать начатое дело. Часть должна заняться созданием новых миров, и их заселением. И другие проблемы будут возникать, и их надо будет решать совместно, но для начала костяк. То, что будет в последствии обрастать массами, желающими войти в эксперимент, желающими изменить себя и весь окружающий мир. Теми, кто решится изменить всю свою жизнь, и направить ее на решение уже не просто человеческих проблем, а уже проблем вселенского масштаба. И чтобы никакого насилия, никакого принуждения, никакого давления не возникло при подобной переделке мира, все должны пройти через испытательный срок, все должны убедиться, что они готовы сами к этой новой жизни, к этим огромным решаемым задачам. Прежде чем человечество станет всемогущим и неуязвимым, оно должно доказать свое право и свои способности стать таковыми. Так думал Макс, таким рисовалось ему будущее, и с такими мыслями оставил он своего первого действительного союзника на Земле, Юрия Алексеевича Яншина.

Боль, щемящая, сосущая боль в душе сопровождала его повсеместно и отражалась на его состоянии. Но он не хотел ничего скрывать, он поклялся себе памятью Велии, что никогда не опустится до того, что будет скрывать что-то от людей, которых призывает жить открытой жизнью. Почти пол года он уже занимался с первой группой желающих жить открыто, и не было среди них ни одной молодой девушки, лишь Лене было сделано исключение, но как ее это мучило, надо было чувствовать. Но она держалась, посещала каждое занятие и страдала открыто. Возможно, это и оттолкнуло некоторых из ушедших из группы, Макс точно этого не знал, но все же десять, из пришедших восемнадцати, продолжали регулярно заниматься, осваивая постепенно все знания и умения Макса. Это было очень не просто. Если в телепатии, умении читать мысли друг друга и передавать их на любое расстояние, проблем практически не возникло, то в телепортации, телекинезе и телепатическом воспроизведении материальных тел далеко не все ладилось. Максу далось все так легко благодаря знаниям, полученным от Велии, в периоды их близости. Передать таким же способом знания слушателям Макс был не в состоянии, и, хотя телепатическое усвоение знаний значительно превосходило по производительности обычные методы обучения, все же на это требовалось очень много времени. Научить людей, не имеющих даже специального физического образования тонкостям структуры материи, знаниям всех ее свойств и возможностей, а как следствие и умению воспроизводить любую известную форму, оказалось делом весьма и весьма не легким. Нет, воспроизводить материальные тела не составляло особого труда даже на начальной стадии обучения, но вот придать воспроизводимому именно те свойства, которые нужны, не всегда получалось у большинства даже после полугодового курса подготовки. Такие же трудности возникали и с телепортацией. Представить себе достаточно точно место выхода из тоннеля. Его протяженность и направленность, тоже оказалось подвластным далеко не всем. Некоторых подводило воображение, некоторых медлительность в счете и слабая ориентация, но все же полугодовые занятия прошли не даром. По крайней мере, в пределах планеты уже ни один не пользовался, ни каким другим транспортом. А двое подружившихся на курсах парней даже перебрались на один из спутников Юпитера на постоянное жительство, и, тем не менее, никогда не опаздывали на занятия. Занятия начинались каждый день в одно и то же время. Макс появлялся в классе у доски, все уже находились на своих местах. Помещение было совсем пустым, и в зависимости от изучаемого предмета заполнялось необходимым самими учениками. Это приводило, конечно же, и к ошибкам и к просчетам, иногда даже действия кого-то вызывали взрывы хохота, но все было настолько открыто. Настолько все стремились помогать друг другу, что смех не вызывал обид, а ошибки разбирались и тут же исправлялись совместными усилиями. И заканчивались занятия всегда одинаково. Макс воспроизводил в конце всегда одну и ту же мысленную фразу, «все, что мы сегодня изучали, конечно, так и есть, но…». И эта фраза всегда означала одно и то же. Не останавливайтесь, не уверуйте в то, что узнали, сомневайтесь и стремитесь узнать что-то новое, и, конечно же, поделитесь этим новым со всеми.