Пламя в твоих руках - Страница 70
Пока добежала от станции до Ландстор-Холла, волосы окончательно засыпало снегом. Когда влетела в клуб, до выступления оставалось от силы полчаса. Промчалась по коридорам молнией, чтобы наткнуться на собравшихся возле моей гримерной Лигрисс, Эвель и Дрэйка. Заметив меня, начальница изменилась в лице. Круто развернулась на каблуках, на ходу бросив:
— После выступления зайди ко мне, — и зашагала по коридору.
У визажистки были глаза на пол-лица.
— Мы же не успе…
— Успеем, — коротко отрезала я и улыбнулась Дрэйку.
Пианист посмотрел вопросительно, оттопырил пальцы и поднес к уху, изображая разговор по мобильному. Приподнял брови, но я покачала головой и шагнула в гримерную. Потом, все потом.
Швырнула пальто на диванчик и устроилась перед зеркалом. Как сотворить из себя что-нибудь достойное, распеться и при этом выйти на сцену в срок? Хороший вопрос. Из зеркала смотрела девица с тяжелыми темными волосами, бледным лицом и пламенеющей на шее магической росписью толщиной в палец. Отдернула взгляд и ткнула в ярко-красную помаду, которую купила еще в самом начале работы в Ландстор-Холле, но которой так ни разу и не воспользовалась.
— Сегодня акцент на губы.
— Уверена, что тебе пойдет?
Не уверена. Но выбирать особо не приходится под такое украшение. Да и с глазами возиться в десять раз дольше.
— Да.
— Что ты собираешься делать с прической?
Что с ними сделаешь после снегопада и за такое время? Хотя…
— Эффект мокрых волос.
Вытащила из сумки бутылку с водой и, согревая во рту, сделала несколько глотков. Пока Лигрисс прыгала вокруг меня с кисточками и кремами, закрыла глаза и приступила к простейшей распевке. На выдохе, между двумя нотами «ммммм», в низкий. И дальше. Сосредоточиться на том, как из груди льется тихий звук. Одновременно пропуская пряди между смоченными гелем ладонями.
Ты просто выйдешь на сцену, Леона.
Выйдешь и споешь. Как всегда.
Несколько простых упражнений, одно за другим.
Руки были холодными, я тщетно терла ладони друг о друга, пытаясь согреть. Лигрисс явно волновалась по поводу времени, из-за этого кисточка несколько раз срывалась. Пришлось подправлять серебристые тени, растушеванные на верхних веках, чтобы сделать глаза прохладнее и сместить акценты. Правда, сделать эти льдинки еще холоднее вряд ли бы получилось. Такой же льдинкой подрагивало в груди сердце, перегоняя холодную кровь. Волосы застывали спутанными «мокрыми» прядями, а я продолжала распевку уже на простеньких куплетах.
За пять минут до выступления от Бриаль Бетрой осталось одно воспоминание.
На бледном лице выделялись алые губы, которые удивительно сочетались с полыхающим на припухшей коже ошейником. Серебряный иней платья только чудом не плавился от жара клейма.
Наплевать.
Выйду — и буду петь.
Петь для тех, кто пришел меня слушать. Для тех, кто каждый вечер ждет встречи со мной.
Собралась и пошла!
Знакомый путь на сцену стал чуть ли не бесконечным. Ступеньки, по которым я поднималась, — магнитами. Ноги были тяжелыми и дрожали. Дрэйк привычно вскочил, чтобы подать мне руку, изумление в его глазах мешалось с тревогой. Я же улыбнулась в притихший зал. Казалось, каждый взгляд впивается в мою шею, добавляя расплавленного металла в мешающую свободно дышать таэрран. Понятное дело, что иртханы не афишируют свои наказания, я вот знать о таком не знала, но… Но что будет, если с огнем драконицы уснул и мой? Тот, что искрил в каждом слове, на каждой ноте, в каждом звучании?
Перед глазами потемнело, пришлось глубоко вздохнуть.
Не время раскисать! Только не сейчас.
— Добрый вечер! Рада видеть вас всех!
Обвела зал взглядом. Дождавшись, пока утихнут приветствия, раскинула руки.
— На улице сейчас настоящий снежный шторм. По-моему, нам не помешает немного согреться! Или правильнее будет сказать, зажечь?
Зал привычно громыхнул аплодисментами, какая-то девушка взвизгнула:
— Зажигай, Бриаль! Зажигай!
Ее слова подхватили смехом и аплодисментами.
Дыхание сбилось, но я уже сняла со стойки микрофон и кивнула Дрэйку: «Пламя в твоих руках».
Первые аккорды взорвали воцарившуюся после объявления песни тишину, и я шагнула в объятия музыки.
Привычный туман сигаретного дыма рассеивало освещение. Сегодня оно было холодным, как лунный свет на снегу. Я шла по этим дорожкам, улыбаясь в зал, подхватывая взгляды и отпуская. Песня набирала темп, и я набирала его вместе с ней.
Указала на сидевшего за столиком мужчину, он подхватил игру изумлением и приложенной к груди ладонью.
Я смотрела в лица, обращенные ко мне, и понемногу оживала. Читала в глазах интерес, удивление, внимание… от того, что на моей шее застегнули ошейник, для них ничего не изменилось. Женщины подхватывали ритм, пританцовывая, мужчины улыбались, но все они были со мной. Они приходили ко мне и шли за моим голосом, чтобы почувствовать настроение песни, и во мне снова разгорался огонь. Не тот, который я даже толком не успела почувствовать, но тот, который заставил меня первый раз взяться за ноты. Тот, которым горела Шайна. Тот, который привел меня на сцену.
Зацепилась за движение в полумраке ВИП-ложи, поспешно перевела взгляд на Дрэйка и закончила:
Зал взорвался грохотом рукоплесканий, а я поклонилась так, что волосы взметнули воздух. Подмигнула пианисту, который сейчас улыбался, и выпрямилась. Широко улыбнулась, взлетая голосом над громом оваций:
— Продолжим?
— Продолжим! — подхватили десятки голосов из зала.
Взгляд невольно скользнул по перилам центральной ложи, на которые легли руки. Сильные мужские пальцы сцеплены в замок.
Кажется, когда вышла на сцену, шторы были задернуты. Обычно все желающие послушать меня приходили заранее, но были и те, кто подтягивался во время выступления.
— «Танец под обрывом». — Я кивнула Дрэйку, почему-то не в силах отвести глаз от ложи.
Возможно потому, что на меня смотрели слишком пристально. Первые аккорды прорезали только-только улегшуюся над малой сценой Ландстор-Холла тишину, и тогда мужчина подался вперед. Достаточно, чтобы рассмотреть его лицо. Широкие плечи, белоснежная рубашка не скрывали накачанных мышц и подчеркивали смуглую кожу. Темные глаза вонзились в мою шею, а я чуть не пропустила вступление. Потому что из полумрака ложи на меня самым беззастенчивым образом пялился Джерман Гроу.
ГЛАВА 16
По коридорам шагала так стремительно, что полы платья развевались за спиной. Перед глазами в узорах витражей все еще стекали холодные искры, блики отражались в глянце крышки рояля. Музыка лилась в зал, подхватывала слова песен. Голос в объятиях игры Дрэйка возносился ввысь и затихал, чтобы обрушиться на зал с новой силой, а взгляд то и дело цеплялся за Гроу. Не представляю, что он вообще забыл в Ландстор-Холле. Явился послушать Бриаль Бетрой? Вчера у него была такая возможность, но он вышвырнул меня с прослушивания. Даже распеться толком не позволил.