Плач по мечте - Страница 28

— Есть денег, — Роза перестала причитать так же резко, как и начала. — Я их отложила Додику на тапочки парусиновые и рубашку на выступление, — Роза снова завыла, — и как я теперь работать буду-у-у?

— Так, хватит орать! — рявкнул Артем. — Иди-ка лучше умойся, а я тут немного поколдую.

Роза всхлипнула, послушно встала и, вытерев лицо руками, вышла из комнаты.

Артем быстро разобрал механизм и нашел причину, которая мешала его работе. Ей оказалась тонка игла, застрявшая в шпульке. Артем вынул ее, смазал механизм машинным маслом из железной лейки, собрал все обратно. Вытерев руки об штаны, он довольно улыбнулся.

— Ну шо? — в комнату вошли Роза и Давид.

— Шо, шо… Принимай работу, хозяйка, — Артем крутанул колесо, и машинка весело застрекотала.

— Темочка-а-а, — снова завыла Роза. — Спасибо тебе, родненький… — женщина подошла к Артему и мягко, по-матерински погладила его по отросшим волосам.

— Да ладно, — Артем смущенно дернул плечами, пытаясь увернуться от руки, — все равно я для вас гой.

— Та какой же ты гой, — женщина внимательно посмотрела ему в глаза, — я ведь так говорила, потому что мине страшно было. Предчувствие. Не знаю, как объяснить. Я как увидела тебя рядом с Додиком, у меня сердце упало. Думала, к беде, но сейчас знаю — это Бог тебя нам послал.

«Ну, не совсем Бог, — подумал Артем. — Но в чем-то ты права, тетя Роза», — а вслух добавил:

— Пойдемте завтракать. Потом дядя Фима просил ему кровать поправить. И курям нужно еды дать. Так что быстро хаваем, и делами заниматься!

Хотя по еврейским традициям Шаббат и считался священным днем, в который любая работа запрещена, весь барак был занят делами. Погода стояла хорошая, и трава росла быстро, грозясь забить нежные ростки зелени, лука и моркови. Куры тоже, несмотря на священный праздник, просили есть, громко кудахтав на насестах.

Ровно в пять мужчины барака гуськом потянулись по узкой дорожке в сторону деревни. Местный конюх, дед Тихон, давно выстроил себе добротную баньку. Война обошла это строение стороной. Коней съели в голодный год, хозяйство загнулось, дом покосился, а вот банька так и осталась стоять на берегу извилистой речки. Тихон стал пускать в баню «гостей». Сначала он разбирал и сжигал в бане остатки когда-то большой конюшни. Потом бизнес пошел в гору, и он стал позволять себе покупать дрова. Правда, вход в баню стал не рубль, как раньше, а десять рублей с носа.

Артем для порядка возмутился, когда Роза сунула ему в руку десять рублей, но та погладила его по голове и, поцеловав в лоб, шепнула на ухо:

— Заслужил.

Первыми в баню всегда шли мужчины. Они ловили самый жар, который женщины не терпели. По стенам бани шли в два ряда палати, выстланные обрезками старого ковра. В углу стоял большой котел, внутри которого горело пламя. Внизу он был обложен булыжниками, на которые плескали из ковшей воду с травами. Ближе к двери располагалось место для мытья. Там на стене висели шайки, а на двух скамейках лежали серые мочалки и куски самодельного мыла.

Артем вышел в предбанник и хлебнул из ковша холодной колодезной воды.

— Уф! Ну и жара, — Давид, вышедший следом за ним, взял из его рук алюминиевый ковш и тоже сделал несколько жадных глотков.

— Давай отдышимся и по третьему заходу, — предложил Артем, садясь на лавку.

— Тем, тока не ругайся, — Давид сел рядом с ним на лавку, — дай свой посмотреть. Я в жизть не видал необрезанного.

— Опять начинаешь? — нахмурился Артем.

— Просто любопытно, — Давид смотрел на него отекшими и красными от жара глазами. Артем хмыкнул, но отнял руки от причинного места. — Ого! — покачал головой Давид. — А головку не больно открывать?