Плач по любимому негодяю - Страница 28
Кровь ушла из меня, внутри была пустота и отчаяние. Я еле переставляла ноги. Что делать? Я дотащилась до порога, набрала полную грудь воздуха и распахнула дверь.
Джейсон грубо схватил меня и прижал к себе. Это были объятия смерти. Где же я видела подобное? А, на съемке! В тот день, когда был убит Беннинг. Теперь на месте Беннинга — Уиллер. А заложница Эмбер — это я. И только Джейсон Кемп на своем прежнем месте: он выходит из лачуги, прикрываясь от пуль девушкой.
Эл Уиллер пригнулся за голубым «Меркурием». Рука его сжимала бесполезный револьвер.
Джейсон засмеялся. Его смех прозвучал в моих ушах, как звериный рык. Не спеша, Джейсон поднял руку и прицелился в лейтенанта.
Что же там было дальше? Я же все хорошо помню! Пока бандит смотрит на Шепа Морроу, девушка наклоняет голову, открывает рот... Так заложено в сценарии, о чем тут думать!
Я наклонила голову, раскрыла рот и что есть силы впилась зубами в руку Джейсона. Он завертелся, завопил, отбросил меня, и вот я уже лечу, лечу... Голова моя больно ударилась о землю, в глазах заплясали огоньки. Я услышала два быстрых выстрела. Третий выстрел! Все.
Мне в глаза попал песок. Я села и стала отчаянно тереть их. Слезы брызнули... Главное — я ничего не вижу! Чьи-то шаги... Кто-то идет ко мне. Убийца? Боже мой, кто это?! Только бы посмотреть. Я с трудом приоткрыла левый глаз: надо мной стоит мужчина. Но кто?!
— Ты не расшиблась, Мэвис? Нет? Вот что значит — заниматься по утрам гимнастикой! Не бросай свои занятия.
И тут я зарыдала в два ручья. Я плакала так, как никогда в жизни. Это были слезы облегчения и радости. Эл протянул мне свой носовой платок, потому что я не могла утереться даже подолом или рукавом.
— Ты как всегда поступила остроумно, Мэвис, — с нежностью произнес Уиллер. — А я не придумал ничего лучшего, как сделать ему дырку в черепе.
Теперь я увидела Джейсона. Он лежал перед распахнутой дверью лачуги и не шевелился. Атлет, стареющий красавчик, обаятельный злодей, хладнокровный убийца... Ничего этого не было. Перед лачугой лежала куча мяса.
— Он, кажется, стрелял в тебя? — вспомнила я те два быстрых выстрела.
— Джейсон Кемп так и не стал метким стрелком, хотя и уверял меня в этом, — задумчиво ответил Эл.
— А ты сразил его одним выстрелом! — счастливым голосом воскликнула я.
— Третий труп! — Эл сплюнул. — Третий актер погибает на съемках. Что я скажу шерифу?
— Извини, Эл. Я все забываю, что ты на работе.
— Не извиняйся. Ты жива, и это меня ужасно радует.
Я поднялась. А затем Эл принялся стряхивать с моего тела налипший песок. Эл делал это так старательно, словно в песке таилась для меня страшная угроза. Он сдувал мельчайшие пылинки, проверял мои укромные уголки, был прилежен до невозможности. Наконец я вырвалась и пошла в хижину за своей одеждой. Я старалась не смотреть на труп Джейсона. Не смотреть и не думать...
— Иди в мою машину и постарайся устроиться в ней поудобнее, — сказал Уиллер, когда я оделась. — Сейчас поедем. Мне не хочется оставлять здесь этот чертов перстень, пойду заберу его.
Никогда не думала, что спортивные машины такие маленькие, а я такая большая. «Устроиться поудобнее» означало втиснуться и найти такое положение рук и ног, при котором машина может двигаться. Когда я «устроилась», то сразу почувствовала себя патроном в обойме.
— Вот и я, — сказал Эл, вжимая свое тело в сиденье рядом. — Остальное здесь доделает сержант Полник.
— Эл, мне надо тебе сказать... — я чувствовала, как в мое плечо упирается его плечо, и это придало храбрости. — У меня было влечение к этому мерзавцу... Но это случилось еще тогда, когда я не знала, что он мерзавец...
— Романтические чувства преходящи, — успокоил меня Эл. — Это как волны... Так что не оправдывайся, милая.
— В следующий раз не буду полагаться на одни чувства, — пообещала я.
— Ты хочешь во всем руководствоваться разумом? И это не спасает, уж я-то знаю, — ухмыльнулся Эл.
— Да? И верно! Джейсон думал, что все рассчитал: он прикинулся, что везет меня любоваться закатом... Ну что? Вот он, лежит, как навозная куча. Он все рассчитал — и просчитался!
Уиллер посмотрел на меня так, словно видел впервые.
— Ты говоришь про закат? Но солнце еще не зашло. Я знаю одно превосходное местечко, откуда открывается такой потрясающий вид!.. А после заката мы вернемся в город, я должен доложить шерифу, что тут произошло, но это не займет много времени. Зато потом...
Заревел мотор «остин-хелея», и я разобрала только отдельные слова. Например: «квартира», «проигрыватель с пластинками», «виски с содовой», «диванчик»...
— Ну как, Мэвис, годится? — крикнул Эл.
Если бы я сказала, что не слышала его, то как бы выглядела в глазах своего спасителя?
— Прекрасно! Все замечательно! — ответила я, плохо представляя, что именно прекрасно и где так замечательно.
Лейтенант просиял. Он наклонился поближе к моему уху и прошептал:
— Ты еще не знаешь главного: я отменный кулинар! Яичницу с беконом я готовлю по утрам — просто класс! Высший!
И тут он так газанул, что я вцепилась в сиденье обеими руками. Машина мчалась быстрее ветра, быстрее солнечного луча, быстрее, чем мои мысли.
Я заорала. Эл одной рукой держал руль, другой — гладил меня.
— Успокойся, Мэвис. Я просто переключил скорость. Как ты не понимаешь — я тороплюсь!
— И сколько скоростей в твоей машине?
— Восемь!
Он говорил что-то еще, но скорость росла, и я не слышала его слов. Я поняла, что мы оседлали чудовище, которое имеет восемь скоростей и поэтому может, как в сказке, доставить нас в любую точку земного шара. Нет, я никогда не заведу подобного монстра. С мужчинами я еще могу как-то справиться: у них ведь есть слабости. Механические игрушки не по мне.