Пистолет с музыкой. Амнезия Творца - Страница 4

Я позвонил, и дверь открыла другая женщина. Я до сих пор не знал, как ее зовут, хотя за время своих наблюдений видел ее очень часто. Она была худа и бледна, словно никогда не покидала эти стены. Я, во всяком случае, ни разу не видел, чтобы она выходила. Она исполняла материнские функции по отношению к башкунчику, который то был дома, то уходил – чаще уходил, – и маленькому обращенному котенку, не выходившему из дома, за исключением тех редких случаев, когда он забегал к соседям продать им кошачьих пирожков. Женщина заботилась об обоих, но котенку заботы доставалось явно больше.

Челеста Стенхант переселилась на Кренберри-стрит, когда ушла от Мейнарда. На мой взгляд, это была временная мера, пока она не найдет себе постоянное жилье или не вернется к мужу. Еще мне казалось, что они с бледной женщиной просто приятельницы, не более того. Наверное, мне стоило быть полюбопытнее. Ничего, сейчас узнаю.

Женщина открыла мне дверь и стояла молча. Конечно же, спросить меня, кто я такой, было бы невежливо.

– Я ищу миссис Стенхант, – произнес я.

Женщина удивленно приподняла бровь. Гости на Кренберри-стрит не частое явление.

– Меня зовут Конрад Меткалф, – мягко продолжал я. – Я понимаю, что время сейчас не лучшее, но именно поэтому я и пришел.

Она неуверенно отступила от двери. Моя вежливость ее несколько обескураживала. Вид у меня нельзя сказать, чтобы уж очень представительный, но и у нее немногим лучше.

– Входите, – сказала она. – Я доложу ей о вас.

Я проследовал за ней в гостиную.

Дом отличался элегантностью, высокими потолками и безукоризненной чистотой. Впрочем, все это я знал и раньше. Женщина указала мне на диван, я сел, а она тем временем поднялась наверх. Дом явно был не из тех, где кричат, стоя на нижней ступеньке. Дом был из тех, где не спеша поднимаются наверх и сообщают о госте спокойным, ровным тоном, и она намеренно демонстрировала мне все это.

Я сел и попробовал прикинуть, о чем буду спрашивать миссис Стенхант и что буду делать с тем, что узнаю, если узнаю хоть что-то. Я импровизировал. Возможно, даже злоупотреблял импровизацией. Я нуждался в зацепке. Я нуждался в клиенте. Черт, да я нуждался даже в сандвиче. Хотя вряд ли мог надеяться на то, что Челеста Стенхант спустится ко мне с сандвичем на подносе.

Я не слышал легкого топота кошачьих лапок до тех пор, пока котенок не подошел ко мне совсем близко. Маленькая киска в красно-белом платьице с охапкой тетрадок – ни дать ни взять школьница. Она улыбнулась мне сквозь усики и потупилась.

– Привет, малышка, – сказал я.

– Я учусь читать! – гордо объявила киска. Она положила тетрадки на кофейный столик, уселась на ковер и сняла маленькие башмачки.

– Учишься читать? – переспросил я. – А я и не знал, что этому еще учат.

– В лагере для взросления. Я каждый день хожу. И в библиотеку хожу – с мамой.

– Твою маму зовут Челеста? – предположил я. Ох, несдобровать мне, если я и впредь буду вторгаться в чужие дома и допрашивать беззащитных кисок.

– Нет, дурачок. Мою маму зовут Пэнси.

“Бродячей кошкой зовут твою мать”, – подумал я, но смолчал.

– Пэнси и Челеста живут вместе, – попробовал я еще.

– Челеста приходит в гости.

– Челеста раньше не приходила, – это было даже слишком просто.

– Нет, дурачок. Челеста приходит очень часто.

Я прикинул их возможные отношения: сестры, любовницы, хозяйка и служанка. В нашем деле поневоле начинаешь сортировать людей по категориям. Кстати, категорий этих не так уж много.

– Не называй меня дурачком, – сказал я. – Вы с Пэнси живете вдвоем.

– Нет, дурачок, – для нее это была забавная игра. – Барри тоже иногда живет с нами.

– Не называй меня дурачком. Барри – это кролик.

– Нет, дурачок. Барри – мальчик.

– Барри – башкунчик, мистер Меткалф, – поправила ее с лестницы Челеста Стенхант. – Саша, ступай наверх и дай нам с мистером Меткалфом поговорить. Пэнси тебя ждет.

– Иду, – сказала киска, однако ей явно хотелось остаться и поиграть еще. – Мистер Меткалф дурачок, Челеста.

– Знаю, – откликнулась Челеста. – А теперь иди.

– До свидания, Саша, – сказал я.

Киска начала подниматься по ступенькам: сначала на всех четырех лапках, потом, спохватившись, на двух. Сверху донеслись голоса и стук закрывающейся двери.

Челеста выглядела хорошо. Ее выдержка заслуживала уважения. Совершенно очевидно она узнала меня и не знала, как к этому отнестись. Ее нижняя губа дрожала, но едва заметно. Единственная слабость, причем ничтожная.

– К вашим услугам, мистер Меткалф. Полагаю, самое время вам представиться. – Она печально помолчала. – Вы работаете на Денни.

Денни. Я мгновенно занес это имя в тот потрепанный блокнот, что я называю своей памятью. Аж перо скрипнуло.

– Нет. Боюсь, что нет. Или это хорошая новость?

– Я ответила сегодня на столько вопросов, что мне хватит до конца жизни. Давайте-ка посмотрим на ваше удостоверение, или я позову на помощь.

– На помощь? – улыбнулся я. – Не самая удачная манера разговора.

– Некоторые ваши высказывания тоже не из самых удачных. – Она протянула руку. – Ваше удостоверение, крутой парень.

Я протянул ей свой фотостат.

– Последнюю работу я выполнял для вашего мужа, миссис Стенхант. Это было две недели назад.

Она изучила фотостат и положила его мне на колени.

– Так, значит, вы и впрямь частный детектив… – она попыталась сообразить, – так значит, вы не работаете на…

– Все верно, – ответил я. – Я не работаю на Денни. Собственно, сейчас я вообще ни на кого не работаю. Можете назвать это просто хобби.

– Вам придется простить меня за резкость, – сказала она. Ей явно хотелось перевести разговор в безопасное русло. – Последние двадцать четыре часа были сплошным кошмаром.

Теперь ее интонация стала иной. Она вполне соответствовала дому, машине и престижному врачу. Хотя ее защитная оболочка и дала брешь, ей удалось довольно быстро ликвидировать последствия этой аварии.

Я не стал ее разочаровывать.

– Вы не обязаны просить у меня прощения. Я и сам был резок. Вы имеете полное право вышвырнуть меня отсюда.

– Со мной уже обращались резко на допросе у инквизиторов, – произнесла она, и ее губа вновь предательски задрожала. Демонстрация женской слабости. Затем последовало новое действие: демонстрация силы воли. – Но если я могу помочь вам чем-нибудь… Другу Мейнарда…

– Вы меня переоцениваете, миссис Стенхант. Ваш муж не относил меня к своим друзьям. Наши отношения строились по принципу “услуга – оплата”.

– Ясно. И ваши услуги…

– Я следил за вами около недели. Никаких эмоций. Просто работа.

Она вскинула брови.

– Так эта сценка в баре.” тоже работа?

– Если я получаю работу, то работаю круглосуточно, если вы это имеете в виду. Если я что-то с этого имею, что ж, хорошо. – Я даже сам не совсем понял, что хотел этим сказать.

Она открыла сигаретницу на кофейном столике и взяла сигарету, потом долго колдовала со спичками. Все же она волновалась: обращалась с сигаретой как с сигарой, только что кончик не откусила.

– Я не совсем поняла, мистер Меткалф, на работе ли вы сейчас.

– Полагаю, что да. Простите, что вынуждаю вас тратить на меня время. Я закинул ногу на ногу. – Сказав, что инквизиторы обращались с вами жестоко, вы имели в виду, что они подозревают вас?

Она улыбнулась.

– Нет. Они держались в рамках приличий. Если такая мысль и приходила им в голову, они этого не показали.

– Они не спрашивали вас, где вы находились в ночь, когда произошло убийство?

– Я ответила им, что была здесь, мистер Меткалф. Если об этом спросите вы, я отвечу также.

– Тогда, пожалуй, я и не буду пытаться. Давайте-ка попробуем зайти с другой стороны. Вам известен некто по имени Ортон Энгьюин?

Она ответила быстро, но недостаточно быстро.

– До сегодняшнего утра – нет. Насколько я понимаю, он имел к Мейнарду какие-то претензии.

– Похоже, инквизиторы тоже так считают. Вы уверены, что он не объявлялся на горизонте? По большей части враги получаются из бывших друзей – да вы и сами это наверняка знаете. Он никогда не бывал в этом доме?