Письмо никому - Страница 44

Антон посмотрел на небо. Он раньше и не полагал, что звезд может быть так много. Начни пересчитывать — жизни не хватит.

Так и стояли — Зверобой опирался на свое ружье, Егор и Антон — друг на друга.

— Можно прилечь? — спросил ближе к полуночи Антон.

— Нельзя, — отрезал Зверобой.

— Отчего?

— Задохнешься, умрешь. От болот газ нехороший.

Когда время приблизилось к двум, Антон все же не выдержал — сел прямо на землю.

— Встань — кому было сказано.

Тот покачал головой — не встану. Немного помолчал, а потом заговорил часто и громко:

— Я устал! Я хочу в тепло, на простыни — можно не на очень свежие. Я хочу раздеться и залезть под душ, а потом под теплое одеяло. Отдельно хочу чайник с горячей водой! Много чая!

Егор тоже покачал головой — молодой явно сдавал. Его это совершенно не удивляло. Поражало другое — парнишка продержался так долго. Случись у него срыв в самом начале, Егор бы просто отправил назад в общежитие. Если бы произошло позже — надавал бы бодрящих пощечин и подзатыльников и потащил за собой. Но к тому времени парнишка доказал свое право на слабость. Пусть и поломался в не самый подходящий момент, но с иной стороны, не будь этой эскапады через лес, может, все было бы нормально?

Егор осторожно обнял Антона за плечи.

— Ну потерпи. Все наладится. Все будет хорошо.

— Все будет плохо! Если ты не заметил, я скажу — нас гонят по лесу похуже волков. С неба падает не дождь, а лед. И еще — нас ведет какой-то псих с кремневым ружьем.

— Я все слышал… — заметил Зверобой.

— А мне уже по фиг! — отрезал Антон.

— Тоха, не паникуй! Все и так хорошо!

— Только то и хорошо, что не убили! Но это уже не жизнь!

— Да пойми же…

Егор задумался: а действительно, есть ли в их положении хоть что-то хорошее? А ведь есть…

— Да пойми же… Если нас ловят даже тут, то совсем у наших конкурентов дела плохи. Мы их победим. Не переживай так — я тоже когда-то был слаб, но набил себе руку, а другим морду. И ты будешь сильным, поверь мне. Мы победим. Нам больше ничего не осталось.

Ответа не последовало — закрыв лицо руками, парень разрыдался.

Егор слышал всхлипывания, но не пытался его успокоить. Проплачется — станет легче. А когда затихнет — надо опять подымать на ноги.

Потому что, действительно, задохнется ведь.

Путь продолжили как только стало светать. Полубесов повел друзей дальше. Шли медленно, следопыт порой останавливался, прислушивался, проверял — что за земля впереди.

Егор и Антон шли за ним как слепые за поводырем, чуть не касаясь рукой его плеча. Лишь однажды Антон чуть не попал в топь.

На ветвях висел череп с шикарными лосиными рогами.

— О, гляди какие…

Антон, было сделал шаг, но Полубесов был категоричен:

— Не тронь…

— Отчего?

— Под ними топь. Разве ты не видишь — лось завяз в болоте, ушел бы на дно, но зацепился рогами. Так и издох. Потом шея перегнила, тело утащило в болото. А голова наверху осталась.

К полудню болото кончилось. Еще через полчаса перешли грунтовую дорогу. Полубесов нашел сравнительно свежие окурки.

— Здесь вот оцепление стояло, — отметил он. — Сняли никак не раньше сегодняшнего утра.

— Прямо не верится, что еще года три назад ты был городским жителем.

— А лес, знаешь ли, быстро учит. И нерадивых учеников карает жестоко…

Дальше шли лесами, какими-то звериными тропами. Раз ночевали в шалаше, сделанном наспех, под корнями огромного выворотня. Вторую ночь провели у какого-то приятеля Полубесова. Тот мнил себя лесником, но никто его на ту должность не назначал, никто ничего ему не платил. Полубесов рассказал тайком, что некогда здесь действительно обитал лесник, но помер то ли от тоски, то ли от водки. Лесничество за ненадобностью забросили. А затем в нем поселился солдат, который рванул от «дедов».

Беглец отпустил бороду, став выглядеть старше своих лет. Поднял хозяйство, купил «Запорожец», ездил на нем без документов и прав. Будто даже барышня имелась у него в какой-то из окрестных деревень.

Но друзей не интересовали причины пребывания этого человека в лесу, тот тоже не стал докучать. Накормил их, истопил баню. Дал место выспаться. А спали они долго — дорога через леса вымотала всех троих.

Впервые после болот Антон хоть и во сне улыбался.

Проснувшись, пошли дальше. Бывший солдат собрал им в дорогу еды.

А через два дня они вышли на какую-то дорогу. Следопыт пересек ее и ушел в иной лес. Друзья не стали за ним следовать, а пошли по дороге.

Где-то через четверть часа возле них остановилась попутная машина — старенький ЗИЛ. Шофер не стал с ними разговаривать, а просто показал — прыгайте в кузов.

Чтоб добраться до Ветровальска, надо было проделать сотни километров, сменить многие машины.

В Сибири бродяг как правило мало — быстро вымерзают.

По той же причине в Сибири и туристов мало, к тому же глазеть им практически не на что.

Если бы в этих местах встречались туристы, и возникла необходимость в путеводителе, то в нем бы любезно упомянули, что город Ветровальск возник на месте одноименного поселка, который получил, в свою очередь, имя от ветровала — естественной просеки с поваленными деревьями.

Собственно говоря, вторая по важности улица города вела свою родословную от этой просеки — когда-то вдоль нее выросли первые дома поселка.

К слову сказать, первая улица города по значимости была частью трассы, которая имела значение федеральное и даже стратегическое. Но в пределах города она скучнейше именовалась проспектом Пятидесяти лет Великого Октября.

Опять же к слову, если бы кто отпечатал заблудшему туристу карту города, то на ней бы открылось, что бывшая просека имеет название улицы имени Сорока лет Октября.

Люди здесь жили сильные — иные тут просто не выживали. И свободолюбивые, поскольку сюда, в абсолютные леса, бежали люди от налогов, от службы, от тюрьмы.

Довольно сообразительные, чтобы сорваться до того, как их обложат данью, заметут в рекруты, заберут в тюрьму и отправят в Сибирь. То есть в эти же места, но в такие заведения, где сибирский простор практически не чувствуется.

Но друзья не знали историю этого города, происхождения названия. Они вообще ничего не знали о городе.

Грузовик, на котором они сюда прибыли, выбросил их на околице. Как ни странно, шофер повел машину не дальше по шоссе, а свернул куда-то в сторону.

— У нас там — Точка. База перевалочная то есть, — объяснил шофер, высаживая пассажиров. — Отстоюсь, поем горяченького, малость отосплюсь на простынях. Вы уж простите, что вас с собою не зову — там и своих не любят, не то, что чужих.

На том и расстались.

Идея была такая — идти на главпочтамт.

Письмо, если оно было написано, в Сырборск не вернулось. Значит, почтальоны отнесли его к разряду тех, от которых получатель отказался.

Оставалось узнавать на пункте сортировки: приходило ли письмо с таким замысловатым адресом. Спросить, что с ним сделали. Может, не выбросили сразу, а забросили в какой-то крысиный угол, и оно там.

Вдоль дороги стояли маленькие домишки, во дворе одного со снегом боролся старикан. Занимался этим, вероятно, для собственного удовольствия — с неба настойчиво сыпал снежок!

— Бог в помощь! — крикнул через забор Егор.

Старик прекратил свое занятие и стал, оперевшись на держак лопаты:

— Это вы к тому, что вы мне помогать не будете…

— Можем и помочь… Только нам самим помощь нужна. Мы в первый раз в городе, не подскажете, где главпочтамт?

— А, ну это просто… Значит, идите все время по этой дороге, до первого светофора. Он у нас в городе единственный. Как дойдете — повернете направо. Пройдете квартал. Слева будет здание с часами — это почтамт и есть…

Антон еще раз смерил дедушку взглядом. Вроде бы, крепкий, в своем уме, — но, вроде бы, случись что, он бы, вероятно, друзей не догнал. Потому он набрался смелости и выпалил: