Письма полумертвого человека - Страница 40

25 июня 2003

Хвост вылезет - нос увязнет

Диалектика, однако. Единство и борьба противоположностей. Где чего сколько убудет - в другом месте того же столько же прибудет.

Спасаюсь бегством от приснопамятного зоолетия, улепетываю в первую попавшуюся Турцию. По дороге в Пулково видны явные следы благоустройства. Прямо средь окрестных полей и лужков разбиты клумбы, превесело пестрят тюльпаны & анютины глазки. Дабы бомжи тех тюльпанов не рвали и подле метро "Московская" ими не торговали, а также чтобы и прочий какой враг не прошел, через каждые 50 м стоит правоохранитель. Великая мать-природа в безграничной своей фантазии тем не менее устроила так, что при всей щедрости и разнообразии земных пейзажей не существует ни одного такого, который украсил бы милиционер. Или хотя бы не портил. С другой стороны, аккуратная - по уставу - подстрижка пулковских просторов и, конечно, цветочки (кои, как мы помним, ни трудятся, ни прядут, однако и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякий из них) приятственны взору - особенно после вытоптанных околодомовых территорий моей Гражданки, которые разнообразит разве что собачье дерьмо и всё то, что добрый наш народ бросает из окон.

Таким образом, и менты, и анютины глазки - следствия одного и того же зоолетия, причем неотделимые одно от другого.

То же и в аэропорту: какая-то мамаша провожает двух детей, мальчик постарше тащит здоровенный рюкзачище, мать молит таможенницу - мол, пустите за барьер помочь, хоть немного поднести вещи. После препирательств таможенница раздраженно бросает: "Женщина! Вы что, не понимаете, какая сейчас обстановка!" Зато - слушайте, слушайте - пограничная тетенька, в болотной своей форме, в погонах, в укладке на голове, то есть совершенно такая же, как всегда, берет мой паспорт, сует в сканер (прогресс!), возвращает - и... улыбается, и даже говорит "Счастливого пути"! Что-то мешает, конечно, до конца поверить в полную искренность этой улыбки, но все же, люди добрые: ужели поколеблен тот самый - один из главных - принцип советского мироустройства: "Враг не пройдет!"?

Однако и тут ясно: стражницы таможенных и паспортных врат - два лика все того же зоолетия.

Которое, благодаря неустанной заботе турок о русских туристах, осеняло меня и на богоспасаемом средиземноморском бережку: среди всяких ВВС и Sky News обнаружился и отечественный Первый канал. Он, как положено народному телевидению, и юбилей освещал с той самоупоенной хрюкающей пошлостью, которая стала фирменной идеологией этой телекомпании. Но тут, впрочем, был поставлен едва ли не рекорд: клип некой поздравительной песни. (Надеюсь, сочинения Игоря Крутого - во всяком случае, на такую мысль наводил видимый в кадре невооруженным глазом освоенный бюджет. Жаль было б ошибиться.) Для исполнения оного опуса призван был весь Скотный двор отечественной попсы совершенно оруэлловский, само собой, во главе с И. Д. Кобзоном.

Вновь спешу согласиться с давним Вашим наблюдением: как, право, сошлось у нас в СПб одно к одному. Вокально-инструментальные приношения дивно подходят их исполнителям; клипы похожи на новые памятники, памятники - на новые здания, здания - на массовые праздники, те, в свою очередь, - на утверждающее их сценарии начальство; и вал затопляющей город пошлости сравним разве что с совокупным объемом продукции пивоваренной промышленности, сделавшей, насколько известно из статистики, небывалые успехи.

... Располагая досугом, под шум Медитераниума, в который уж раз пытался я разрешить ту самую поставленную Набоковым задачу: изъяснить непереводимое понятие "пошлость". Самый верный способ - через сравнение. Это было пошло, как пластиковые цветы; как татуировка, особенно временная, особенно - на дряблом обрюзгшем теле; как "продукты быстрого приготовления", как пиво; как пубертатный прыщавый гогот, как... ну, это пошло, как Никита Михалков!

Опять-таки Вы как-то заметили: Петербург невелик и со всех сторон окружен Ленинградом. И Ленинград наступает. И сколько нас осталось отщепенцев, которые злокозненно не желают участвовать в общем ликовании, не радуются, когда все радуются тому, как похорошел к юбилею наш любимый город и как замечательно устроили для электората лазерное шоу, а также праздник в каждом дворе.

А людям - слышу я негодующий голос - нравится! Что же, вы против людей? Нет, конечно. Кто я такой, чтобы осуждать отдельных граждан и целые коллективы? Даже и тех граждан и коллективы не могу осуждать, которые благодаря зоолетию так замечательно оздоровили свое финансовое положение. В самом деле: а может, у них зато дети славные, а ребенку ведь лучше расти в семье с достатком, нежели в бедной, - и если не все, так хоть некоторые так вырастут - уже социальная польза и вообще увеличение в мире количества добра. Будем во всем стараться отыскать положительные моменты.

А то ведь насмотрелся я в Турции на курдских материально неблагополучных деток: подкатывают на набережной с дежурным "Where are you from?", про себя тут же докладывают, что из Курдистана, вяжут тебе на запястье какую-то плетеную дрянь - и, само собой, просят поддержать своим кошельком. Ах, я ничего не понимаю в геополитике и национальных уязвлениях, однако, может быть, кому-то из 20-миллионного курдского народа попробовать работать? Турки ведь и сами небогаты, но на той же набережной, например, видел я множество молодых турецких мужчин, гуляющих в обнимку с разновозрастными европейскими, да и российскими спутницами, так что, судя по всему, многие... ох, многие! девушки уезжают отдохнувшими. Всякий труд почетен. Работающий человек вызывает уважение.

Именно потому не могу симпатизировать антиглобалистам: сколько у людей свободного времени. Их тоже Первый канал показал: булыжники в витрины кидают, бузят - мол, вас восемь, а нас миллионы. Отчасти, конечно, можно понять: это мы - неофиты (хотя уже и у нас, как оказалось, есть кому выйти на Марсово поле сразиться с капитализмом). А представьте, каково, живя в своей капстране, с детства смотреть на бесконечных плотных дядек в костюмах и галстуках, преисполненных сознания своей мировой роли, - хоть кому осточертеет. Но вид социальных протестантов отчего-то вселял уверенность, что у них как раз социальных проблем не было и нет. И духовных тоже - ввиду отсутствия места, где обретается этот самый так называемый дух. А есть только калории, переработанные в мышечную энергию, которая, по причине органического безделья ее носителей, находит себе выход в битье стекол.

... Нет, нигде не сыскать мне ничего такого, что давало бы основание для однозначных выводов и недвусмысленного отношения. Все двоится, противоположности непрерывно оборачиваются друг другом, и диалектика треклятая скоро, кажется, вконец одолеет...

И дома нету ясности. Вернулся - а тут политические процессы пошли, не остановить. Тоже диалектические. К примеру, начиная с 1996 года как только не высмеивал я губернатора Яковлева - хоть сборник фельетонов составляй. Но видя, как с ним обошлись по-маяковски радикально: "Которые тут временные? Слазь! Кончилось ваше время", - мне как-то даже и жалко его стало, с его виноватой улыбкой на неказистом красном простоватом и несколько испуганном лице. И чувствую, как кое-какие сердобольные горожане, обозревая открывшиеся в результате означенных процессов перспективы, чешут в затылках: мол, и нам еще не нравился Яковлев...

Впрочем, эта проблема тоже решается чисто диалектически. Тут один журналист с отвагой, присущей юности, предположил: раз уж в вышнем суждено совете радикально феминизировать грядущего градоначальника - почему фамилия этой фемины непременно такая? Вот, например, и Людмила Нарусова вполне может подойти, тем более - с президентом на дружеской ноге...

Оченно меня вдохновило процитированное Вами в прошлом письме "Сказание о шести градоначальницах" из "Истории одного города" (в глобальной инсценировке которого мы, как известно, проживаем). Не страдая политтехнологическим корыстолюбием, просто дарю всем грядущим избирательным штабам идею, реализация которой гарантирует победу в первом же туре с большим отрывом. Предположение означенного журналиста нужно как можно скорее превратить в уверенность и внедрить ее в массы: в Кремле-де в конце концов решили поставить на Нарусову. Результат абсолютно очевиден: массы опять почешут в затылке - типа: это нам еще не нравилась... (нужное вписать) - и выберут процентами эдак девяносто восемью.