Письма - Страница 2

Подлинность переписки Святителя с ритором Ливанием Антиохийским (письма 326 (335)-336 (359)) и с Аполлинарием Лаодикийским (письма (361)-(364)) до сих пор является предметом научных дискуссий, несмотря на то, что G.-L. Prestige[4] постарался предоставить убедительные доказательства подлинности переписки с Аполлинарием, сравнив стиль и словарный состав писем с подлинными творениями Василия и доказав, что Василий никогда не отвергал возможности переписки с Аполлинарием.

Хронологическая таблица, дающая относительно точную датировку писем, составлена на основании статьи: Fedwick P.-J. A Chronology of the Life and Works of Basil of Caesarea // Basil of Caesarea: Christian, Humanist, Ascetic: A Sixteen-Hundredth Anniversary Symposium: In 2 v. / Ed.: P.-J. Fedwick. Toronto, 1981. V. 1. P. 3–19.

Хронологическая таблица

Итак, письма (в том числе и формально не принадлежавшие Святителю) 8, 10, 16, 38, (39)-(41), 39 (42)-42 (45), (47), 46 (50), 77 (81), (166)-(167), 162 (169)–164 (171), 181 (189), (321), 326 (335)-336 (359), (360)-(365) ныне считаются неподлинными или их подлинность сомнительна. Письмо (117) принадлежит аскету Фирмину.

Письма Святителя очень рано стали рассматриваться в качестве образцов эпистолярного жанра. Маленькая записка из шести строк, адресованная святителем Григорием Богословом своему внучатому племяннику Никобулу, обучавшемуся риторике, – единственный литературный источник того времени, дающий прямые сведения о составлении сборника писем Василия. Когда Никобул вопросил святителя Григория о правилах и законах эпистолярного жанра, святитель Григорий Богослов отослал его к письмам Василия как к образцам этого искусства. Когда же Никобул попросил Архипастыря прислать некоторые Василиевы письма, Григорий сделал «некое собрание» и отправил его Никобулу, заметив, что ценит письма Василия выше своих собственных: «Постоянно я ценил выше себя Василия Великого… посему и предлагаю в первую очередь его письма, а не свои»[5].

Вряд ли этот сборник, представлявший собой учебное пособие по эпистолярной стилистике, был большим, да он и не мог включать всех писем Святителя. Впрочем, возможность точной реконструкции или хотя бы приблизительного воспроизведения этого первоначального сборника признана ныне чистой утопией.

Весьма интересно и упоминание, сделанное самим автором, о бытовании как автографов его писем, так и их копий, – упоминание, отнюдь не характерное для античной традиции. В письме 191 (199), к епископу Амфилохию Иконийскому (в так называемом втором каноническом послании), святитель Василий пишет: «О тех, которые вступают в супружество с двумя сестрами, или которые выходят в замужество за двух братьев, выдано мною письмо <речь идет, по мнению большинства исследователей, о письме 155 (160) «К Диодору». – А.П>, с которого список (το άντίγραφον) послал я к твоему благоговению». Сделал ли Святитель сам копию ввиду важности содержания этого письма, или при его создании наряду с оригиналом группой писцов сразу создавалось несколько рукописей, неизвестно. Ценным представляется само свидетельство о зарождении и распространении рукописной традиции уже при жизни Святителя.

В оригинале письма Святителя, вероятно, представляли собой коллекцию небольших сборников, составленных как самим Святителем, так и его друзьями, что превращало весь корпус переписки Архипастыря в мозаику разрозненных документов. Весьма вероятно, что «изначальный» Сборник, составленный Григорием Богословом, не был единственным. Интересно, что в средневековых манускриптах, писанных спустя шесть-семь веков после смерти святителей Василия и Григория, часто смешиваются письма того и другого, что объясняется не только знаменитой дружбой архипастырей, но и в какой-то мере равновеликостью их творческого наследия и известной близостью эпистолярной стилистики. Впрочем, следует помнить, что применительно к IV веку нельзя говорить об «издании» сборников. «Издать» – означало передать рукопись или ее копию из рук в руки, из храма в храм, из монастыря в монастырь, из Церкви в Церковь. Однако до наших дней не сохранилось ни одной подлинной рукописи поздней греко-римской античности, и письма святителя Василия не являются исключением.

К самым ранним рукописям писем относятся греческий папирус V века (SM. Inv. 6795, Berlin), содержащий отрывки из писем 2, 5, 6, 145 (150) и 285 (293), а также сирийский папирус VI века (BL. Add. 17144, London) с переводами ряда писем (письма 2, 14, 29, 43 (46), 107 (111) и других). Остальные письма дошли до нас в рукописях VIII/IX–XVI веков.

Первое полное издание корпуса писем Василия на греческом и латыни было осуществлено в Париже в 1618 году[6], однако и структура, и нумерация писем находились еще в хаотичном состоянии.

Заслуга наиболее точного с исторической точки зрения критического издания, послужившего образцом для последующих публикаций, принадлежит бенедиктинцу Р. Магап и его коллеге J. Garnier[7]. Бенедиктинцы монастыря Святого Мавра опубликовали в своем издании 365 писем, среди которых, впрочем, были не только принадлежащие Святителю, но и обращенные к нему. Вероятно, подобное количество писем можно объяснить его символическим характером (в соответствии с числом дней в году). Именно это издание послужило основой для публикации корпуса писем в знаменитой «Патрологии» Миня.

В исследованиях XVII–XVIII веков письма святителя Василия рассматривались не только как богословский памятник, но и как исторический документ. Выдающиеся французские историки Церкви и теологи G. Hermant, L.-E. Du Pin и главным образом S. Le Nain de Tillemont положили начало использованию писем Василия в качестве исторического источника[8]. Еще большую ценность для современного исследователя представляет «Жизнь святого Василия Великого» того же Р. Магап[9].

Главная заслуга основополагающей критической классификации рукописей принадлежит M. Bessiéres[10], который описал и классифицировал почти три десятка манускриптов, сохранивших большое число писем, по меньшей мере триста. Bessiéres провел свою классификацию различных эпистолярных традиций по расположению и порядку писем, что привело к появлению двух принципиально различных групп писем, каждую из которых он обозначил, соответственно, буквами А и В. В рамках этих обширных разделов он выделил три подгруппы в рамках группы А и четыре подгруппы в рамках группы В, обозначив их как Аа, Ab, Ас и Во, Bu, Вх, Bz. В результате этой работы группа А стала рассматриваться как наиболее близкая к первоисточнику, а группа В – как появившаяся в результате процесса последовательной логической компоновки писем, осуществлявшейся в более позднее время. Подгруппы Аа и Во являются аутентичными и полными образцами для каждой из групп. В папирусе V века порядок расположения писем практически совпадает с порядком в рукописях из подгруппы Аа, что подтверждает более раннее происхождение этой группы. Группа В в критических изданиях используется в основном для вариативной корректировки спорных и трудных мест из основной группы.