Пища любви - Страница 9

— Сейчас я научу тебя резать, — сообщил Бруно, поворачиваясь к Томмазо. — Когда она придет, все будет выглядеть так, будто ты как раз готовишь.

— Отлично, — уверенно кивнул Томмазо. Бруно взял яблоко и положил его на разделочную доску. Потом открыл свою сумку с ножами.

— Испортишь мои ножи — убью, — предупредил он.

— Не испорчу — Томмазо взял самый большой нож, стальной «Вустхоф» — Господи, какой тяжелый!

Бруно осторожно забрал нож у своего друга.

— Да… Для тебя великоват. Нужно начать с того, который поменьше — Он протянул Томмазо другой нож. — Этот японский. Сделан из ванадиевой стали — Бруно капнул немного оливкового масла на точильный камень — Сначала научу тебя точить ножи.

Через пять минут, в течение которых Бруно точил нож, Томмазо заскучал.

— Наверно, хватит…

— Почти.

Удовлетворившись результатом, Бруно достал стальную пластину.

— Теперь мы его отполируем.

Еще через несколько минут Бруно был готов заняться яблоком.

— Лезвие ножа используется для резки, а острие — для более мелкой работы, — поучал Бруно — Яблоко нужно резать под углом, вот так. И не жди, когда первый кусочек упадет на стол, отрезай следующий. Кончики пальцев держи подальше. Это лезвие справляется со свиными копытцами, а уж отрезать твои для него вообще не работа.

Пока Томмазо практиковался в резке, Бруно занялся выпечкой. В отличие от большинства поваров, он не чурался этого занятия. Да, он любил готовить мясо и овощи, но работать с мукой и сахаром — особое удовольствие, даже испечь самое обычное печенье.

Сладкое после такого сытного ужина должно быть незамысловатым — рикотта с медом и корицей, стакан vinsanto, сладкого белого вина, в котором плавает немного tozzetti, домашнего орехового печенья. Бруно как раз ставил в духовку противень с печеньем, когда к нему подошел Томмазо.

— Вот, — сказал Томмазо, доставая из кармана джинсов маленький пакетик. — Специальные травы для tozzetti.

— В tozzetti не кладут травы, — начал было Бруно, но увидел, что в пакетике всего пара щепоток какого-то порошка.

— Поверь мне, — подмигнул Томмазо — так будет гораздо вкуснее.

— Нет, — твердо возразил Бруно, отталкивая руку Томмазо, — Это отобьет вкус фундука. К тому же после такой еды уже не понадобится никаких других стимуляторов. Каким образом тебе удастся продемонстрировать девушке свои таланты, если она будет находиться в спальне, а ты на балконе?

Бруно решил подать аспарагус с теплым соусом zabaione; не таким, как он готовил в ресторане, по сложному рецепту, а попроще — с чувственной смесью взбитого яичного желтка и белого вина. Он еще не сказал Томмазо, что заканчивать приготовление этого соуса нужно непосредственно перед подачей на стол. Научиться пользоваться ножом — самое легкое из того, что предстояло Томмазо. К концу дня ему придется освоить и более сложные вещи.

В «Пансионе Магдалины», где жили студенты-американцы, Лаура терзалась сомнениями насчет новой баски. Да, она безусловно хороша, но есть в ней что-то фетишистское, не говоря уже о ее непрактичности — десятках малюсеньких крючочков и завязочек.

— Как она тебе? — спросила Лаура свою соседку Юдифь. — Не слишком ли сложно?

Юдифь окинула баску взглядом опытной женщины.

— Надевай. Вот и посмотришь, откуда у него руки растут.

— Думаю, с руками у него все в порядке, — сказала Лаура и покраснела.

— Если он сможет это с тебя снять, значит, в порядке. Пожалуй, тебя ожидает бурная ночка.

Томмазо осваивал взбивание яичных желтков, которые он время от времени добавлял в некую густую массу.

— Ты делаешь это слишком ожесточенно — говорил ему Бруно. — У тебя должны двигаться не только запястья, но и локти. Вот смотри.

Томмазо попробовал еще раз. Теперь оказалось, что он взбивает слишком энергично, и яичная пена разбрызгивалась по сторонам.

— Спокойнее, — поучал Бруно — Теперь еще разок.

— Бесполезно, — заявил Томмазо, откладывая в сторону веничек для взбивания. — Я не могу.

— Но это же необходимо. Попробуй еще раз.

— Почему же необходимо? Ничего подобного, — хитрил Томмазо. — Мы ведь будем сидеть за столом, и я могу зайти в кухню якобы для того, чтобы приготовить соус, который на самом деле приготовишь ты.

Бруно обдумал это предложение.

— А где я буду находиться?

— Здесь, конечно. Но Лаура не будет об этом знать. А когда все будет готово, ты потихоньку улизнешь.

— Что ж, ладно, — неохотно согласился Бруно. Все-таки это проще, чем научить Томмазо готовить.

В восемь часов вечера Лаура пришла по адресу, который ей дал Томмазо, и позвонила в обшарпанную дверь по соседству с магазином самокатов. В окошке, гораздо выше лица Лауры, показалась голова Томмазо.

— Входите, — крикнул он. — Открыто.

Лаура вошла в темный внутренний дворик и поплелась вверх по бесконечным ступенькам, пока наконец не забралась на самый верх. Там дверь тоже была открыта, и Лаура вошла. Квартирка оказалась маленькой и довольно бестолковой — четыре крошечные комнатки со стенами, обклеенными фотографиями из старых фильмов и портретами рок-звезд семидесятых годов. Но вид из окна буквально заворожил Лауру.

Внизу тянулись красные черепичные крыши теснящихся домов, магазинов и церквей — и так до самого берега Тибра. Слева, вдалеке на холме Яникул, мерцали огоньки. Впереди, на том берегу реки, освещенные дворцы и церкви Старого Рима казались островками в темноте окрестных домов.

— Вот это да! — благоговейно выдохнула Лаура.

Окно выходило на покатую крышу, которую превратили в подобие балкона, поставив туда два старых кресла и несколько кадок с цветами, потеснивших заросли телевизионных антенн. Томмазо встал со стула навстречу Лауре. Он был невероятно хорош собой. Его идеально вылепленное лицо обрамляли густые вьющиеся волосы, жесткие, как телефонный шнур.

— Привет, — сказал он, — Как жизнь?

— Великолепно. — Лаура подумала, что запах из кухни еще чудеснее, чем вид из окна. Он просто сбивал ее с ног. — Господи, что это? — спросила она.

— Обед, — просто ответил Томмазо.

— Это пахнет… — она глубоко вдохнула, — …волшебно.

— Да, неплохо, — скромно ответил хозяин — Будет готово через двадцать минут.

— Двадцать минут! — Лаура не была уверена, что сможет выдержать так долго. Ей хотелось попробовать это блюдо сейчас же, сию минуту.

— Так надо. Но это не страшно. Если подождать, будет еще вкуснее. Ожидание — это часть удовольствия. — Он провел рукой по ее спине, целуя Лауру в щеку в знак приветствия.

По телу Лауры пробежала легкая дрожь. Да, Карлотта была права.

После стакана prosecco Лаура совершенно расслабилась. Томмазо оказался прекрасным хозяином, внимательным и чутким. Лаура попросила его выключить отвратительную музыку, которая тихонько играла в комнате.

— Тебе не нравятся «Рамонес»? — удивился Томмазо — Но ведь они американцы.

— Мерайя Кэри тоже, — ответила Лаура. Странно, как у человека с таким изысканным вкусом к еде может совсем отсутствовать музыкальный вкус.

Рамонесов вежливо выключили, и Томмазо с Лаурой весело болтали, пока Томмазо нарезал нежные весенние овощи для pinzimonio — соуса с оливковым маслом, уксусом, солью и перцем. Кухня была полна профессионального оборудования шеф-повара, а некоторые особенно страшные ножи Лаура видела впервые в жизни.

— Когда ты этому научился? — спросила Лаура, глядя на то, как нож Томмазо пляшет на разделочной доске.

— О, это просто. А кроме того, — честно прибавил он, — у меня был очень хороший учитель.

От божественного аромата, который шел из духовки, у Лауры потекли слюнки.

— Так что же мы будем есть?

— Вот — он, как заправский официант, с легким поклоном вручил ей меню.

Лаура прочитала: «Закуска — verdure in pinzimonio. Первое блюдо — spaghetti all'amatriciana. Второе блюдо — abbacchio alia cacciatora. Гарниры — carciofi alla romana, asparagi con zabaione. Десерт: ricotta dolce; vin santo, biscotti».