Пища любви - Страница 3

— Все, больше никаких итальянцев. Только если они умеют готовить, — говорила американка — С этой минуты не буду встречаться ни с кем, если его нет в «Кулинарном путеводителе».

Томмазо навострил уши.

Девушка выпила остатки молочной пены, провела пальцем внутри чашки и облизала его.

— Боже мой, этот кофе — просто сказка. Подожди-ка… Да?

Не в силах удержаться, Томмазо тронул ее за плечо.

— Извините, что прерываю вашу беседу, — начал он на пределе своего английского — Я только хотел вам сказать, что ваша красота разбила мое сердце.

Девушка улыбнулась доброжелательно, хоть и чуть настороженно. Во всяком случае, она старалась казаться вежливой, когда ответила: «Vatte a fa' 'u giro, a fessa 'е mammata». Этой фразе ее научил первый итальянец, с которым она встречалась. Он уверял, что именно так нужно отвечать на комплименты. Томмазо переменился в лице.

— О'кей, о'кей, — затараторил он, отступая и перекидывая ногу через сиденье мотороллера.

Лаура посмотрела ему вслед, потом вернулась к разговору с Карлоттой.

— Кто это был? — поинтересовалась подруга.

— Какой-то парень.

— Лаура, — осторожно уточнила Карлотта, — ты хоть знаешь, что ты ему сказала?

— Выяснилось, что Лаура на блестящем римском диалекте, причем в изящной идиоматической форме порекомендовала парню проваливать в то самое отверстие на теле его матери, из которого он появился на свет.

— О Боже! — воскликнула Лаура — Стыд и позор. А он был так мил. Впрочем, неважно. Правда? Ведь с этой минуты я буду иметь дело только с теми, кто умеет готовить.

Прошла неделя, прежде чем Томмазо снова увидел ту девушку. В тот день он поехал в «Гильеми» — огромный продовольственный магазин возле пьяцца Венеция, — чтобы закупить кое-что для ресторана. Перед этим ему позвонили и сказали, что один из охотников, снабжавших «Гильеми», рано утром приехал в город и его «фиат» полон свежайших lepre — маленьких зайчат, первых в этом сезоне. Томмазо посоветовали не мешкать, поэтому он тут же отправился на склад магазина, взял у Адриано большой ящик и взвалил его на плечо, задержавшись лишь для того, чтобы в двух словах обсудить семью Адриано, женитьбу его дядюшки, работу двоюродного брата и новую подружку родного брата. После чего Томмазо поспешил к выходу, но по дороге боковым зрением увидел нечто, обратившее на себя его внимание. Это была девушка. Она тянулась к верхней полке за пакетом макарон, демонстрируя полоску упругого живота. Томмазо разглядел маленькую лунку пупка, замысловатую и аккуратную, как узелок на воздушном шарике. Будучи тонким ценителем женской красоты, он пробормотал: «Fosse 'a Madonna!» — и поставил на пол ящик с зайчатами.

— Momento [4], — окликнул он девушку Он подошел к ней, достал макароны с верхней полки и, улыбаясь, вручил ей пакет — Prego.

И тут Томмазо понял, что уже видел ее раньше.

Она улыбнулась.

— Grazie, faccia di culo. — Спасибо, кретин.

Да, теперь он вспомнил. Это же та девушка из бара Дженнаро. А еще он вспомнил, как она говорила, что теперь будет спать — ну, встречаться, для американок это одно и то же — только с теми, кто умеет готовить. А раз она покупает макароны, значит, еще не нашла подходящую кандидатуру. И это замечательно, потому что, как справедливо заметила ее подруга, Рим битком набит поварами, а светловолосые американки здесь большая редкость.

Судьба дала ему шанс, и он немедленно им воспользовался.

— Spaghetti, — сказал Томмазо, глядя на пакет в ее руке. — Как мило — Даже для него самого эта фраза прозвучала глуповато.

— Да, надеюсь.

— А с чем вы их готовите? С каким соусом?

— Ну… Наверно, с болоньезе.

Томмазо даже не пришлось изображать крайнее изумление.

— Нет, это не годится, — возразил он.

— Почему?

— Во-первых, потому что вы не в Болонье, — резонно заметил он, — А во-вторых, то, что вы держите в руке, — это spaghetti.

— Да. Спагетти болоньезе, — ответила девушка, увидев его выражение липа, — Разве это плохо?

— Это невозможно, — объяснил Томмазо — Ragu Bolognese — это соус для tagliatelle, gnocchi или, в крайнем случае, tortellini. — Он указал на стеклянную витрину, — Вот tortellini. — Он протянул руку, и продавец подал ему сверток с чем-то мягким и нежным. Томмазо передал его Лауре — Формой они напоминают женские… как вы это называете?

Девушка с опаской смотрела на tortellini.

— Не знаю, не знаю…

Томмазо ткнул пальцем в свой живот.

— Пуговка на животе?

— Пупок. Ну да, — кивнула она с явным облегчением.

Томмазо вспомнил узкую полоску ее живота и аккуратненькую ямку пупка. Совершенно не похоже на то, что он держит в руке. Это, в пакете, скорее напоминает большую жирную устрицу из сыра рикотта или, может быть, совсем уж неприличное место женского тела.

— Как бы то ни было, — подытожил Томмазо, — мы сейчас в Риме, и римские соусы гораздо лучше. Если еще точнее, мы сейчас в Лацио, но это одно и то же. Мы едим спагетти all'amatriciana с соусом guanciale, который готовится из свиной… — он так быстро провел пальцем по щеке девушки, что она даже усомнилась в том, что он действительно к ней прикоснулся, — …вот из этой части лица свиньи. Мы обжариваем мясо в оливковом масле с небольшим количеством чили, помидорами и, конечно, с pecorino romano — твердым сыром. Если вы не хотите spaghetti, можно взять bucatoni, calscioni, fettuccinie, pappardelle, tagliolini, rigatoni, linguine, garganelli, tonnarelli, fusilli, conchiglie, vermicelli или maccheroni [5], но… — он предупреждающе поднял палец, — каждое из них требует особого соуса. К примеру, соус на растительном масле подходит к сушеным макаронам, а соус на сливочном масле — к свежим. Так что лучше взять fusilli. — Он показал ей пакет с этим сортом. — Говорят, их придумал сам Леонардо да Винчи. Спиралевидная форма помогает цеплять больше соуса, понимаете? Но для них годится только густой соус, который не вытечет из желобков. Conchiglie, напротив, делаются в форме ракушек, и в них удерживается жидкий соус.

— Вы что, повар? — спросила девушка, понимающе глядя на него.

— Да, я шеф-повар одного из римских ресторанов, — гордо кивнул Томмазо.

Лаура пребывала в нерешительности.

— Скажите, пожалуйста, что бы выприготовили на моем месте? Я не часто готовлю, но через несколько дней сюда прилетает мой папа, и я сделала ужасную глупость, пообещав ему приготовить что-нибудь особенное. Хотелось бы подать что-то римское.

— Если бы я был на вашем месте… — задумчиво произнес Томмазо. Потом его взгляд упал на ящик с зайчатами — Я бы приготовил pasta consugo di lepre, крупную лапшу под соусом с зайчатиной, — торжественно провозгласил он. — Нет ничего лучше зайчатины, если она молоденькая и нежная.

— А это не очень сложно?

— Примитивно просто. Немного обжариваете зайца с луком и чесноком, потом добавляете красного вина, гвоздику, корицу и — готово.

— А я могу купить здесь мясо? — спросила Лаура, с сомнением оглядываясь по сторонам.

— Нет, — ответил Томмазо — подобные деликатесы поставляют только по специальным заказам. Но для вас… — Он подошел к своему ящику, достал из него одного зайчонка и с гордостью вручил своей новой знакомой. — Вот. Это подарок. Чтобы вы больше никогда не готовили соус болоньезе.

Девушка попятилась.

— Разве их продают со шкуркой?

— Свежевать зайчонка очень легко, — радостно сообщил Томмазо — это дело двух минут. — Он попросил продавца дать ему бумажный пакет.

— А он… выпотрошен? — осторожно поинтересовалась Лаура.