Писатель: Назад в СССР 2 (СИ) - Страница 49

На сей раз меня встретили дуэтом — Владислав Ильич и Наталья. Наверное, они были в одном каком-то подразделении… о дальнейшем я не знаю и догадываться никогда не пожелал. Как всегда, сдержанно-приветливый разговор; я доложил, что задание выполнено, передал рукопись синопсиса в тонкой картонной папке. Старший кивнул, стал читать. Никаких эмоций на лице. Прочитав, передал Наталье. Она… ну, если вежливое внимание можно считать эмоцией, то это было, но не сверх того.

— Как ваше мнение, Наталья Григорьевна? — спросил начальник.

— Мне нравится, — спокойно ответила она. — Главная идея хорошо схвачена. Кое-какие линии можно развить.

Владислав Ильич поощрительно кивнул.

— Стало быть, вердикт положительный, — подтвердил он. — Работа принимается.

Он слегка взмахнул папкой. И продолжил:

— Аванса не будет. Но все наши договоренности в силе. Двухкомнатная квартира в Беляево. Тут неподалеку. Новый дом. Корпус уже построен. Сейчас идет подвод коммуникаций, скоро отделочные работы. Можете взглянуть!

— С большим интересом, — вежливо сказал я. — Рукопись мне вам по частям показывать?

— Лучше так, — был серьезный ответ. — Может быть, у наших товарищей возникнут какие-то коррективы. Лучше исправлять сразу.

— Хорошо. А вот если я правильно понял —сценарий достоверный? То, что написано, похоже на правду?..

Здесь Владислав Ильич воззрился на меня стальным чекистским взором. Несколько секунд смотрел прямо в душу. И сказал:

— Вы даже не подозреваете, насколько похоже. Конечно, детали отличаются, но… Хотите взглянуть на оригинал?

— То есть?

Он довольно ухмыльнулся. И таким тоном, чтобы я не сомневался — разговор под грифом «совершенно секретно» — поведал: раскрыт один такой спящий агент. Со времен войны. Не немец, правда. Украинец. Бывший офицер РККА, попал в плен, согласился сотрудничать. Был заброшен в наш тыл в сорок третьем. Сумел затеряться. Информация о нем была, подозревали, что легализовался в Москве, но идентифицировать его не могли. Неясно даже было: жив или нет… И вот с год назад по косвенным признакам попал под подозрение старичок. Ну как старичок? — вполне бодрый пенсионер, много лет проработавший заместителем начальника почтового отделения и вышедший на пенсию совсем недавно.

Я вмиг оценил толковость агента. Почта! — это же гигантские объемы информации. Учили в абвере хорошо… И вместе с этим мысленно поаплодировал чекистам. Иголку в стоге сена искали не просто так, а системно. Проанализировали сферы поиска.

— Без ошибки?

— Полностью! Полгода проверяли. Все сошлось. На днях будут брать. Есть мнение: разрешить вам присутствовать при операции. Не в группе задержания, конечно, но со стороны понаблюдать.

У меня захватило дух.

— Это… санкционировано?

Он вскинул взгляд в немыслимую высь и скупо улыбнулся.

— Значит, согласны?

— Не то слово.

— Очень хорошо. Мы сообщим. А к работе над книгой приступайте. Желаем успеха.

Естественно, я никому ничего не стал говорить об этой беседе. Ни Насте, ни на службе. Старался, делал свое дело, иногда беззвучно матерясь от «самотека» начинающих авторов. Впрочем, понимал, что и из них могут вырасти настоящие писатели, если не будут лениться, если не сломаются под тяжким грузом неудач. В некоторых строках я угадывал проблески настоящих талантов — и радовался этому, и вздыхал, представляя, сколько преград, разочарований, разлук ждет этих молодых людей на тернистом пути литератора. И кто из них сможет выдержать весь этот путь?.. Я помечал эти имена: и мужские, и женские, выписывал в особый «премиальный список» — сам придумал такое ироническое название. Конечно, их немного было. Из десяти рукописей в одной улавливалось что-то хоть что-то стоящее, но без гарантий. Примерно один текст из пятидесяти вызывал желание заняться автором всерьез, тащить его, учить, наставлять: «У тебя есть талант, грешно, если ты его погубишь!..» И опять же без всяких гарантий. Хватит характера, не хватит? Вытянет, не вытянет?..

Как раз над одной такой рукописью — женской, между прочим — я и корпел. Автор обозначился как Варвара Варина (я сильно подозревал, что это псевдоним, причем пробужденный, скорее всего, Галкой Галкиной, юмористическим персонажем из рубрики «Зеленый портфель» журнала «Юность»). Ладно, дурость псевдонима можно было простить за несомненный дар! Но дело в другом. Стиль был неряшливый, растрепанный, композиция рыхловатая… И это не беда, это преодолеется с опытом. Беда будет, если эта самая Варвара возомнит себя гением! А по некоторым словесным выкрутасам уже можно было так подумать… В общем, надо будет взяться за нее.

Я размышлял об этом, когда раздался звонок по внутреннему. Завотделом взял трубку, послушал, сказал «да» и, положив трубку, с преувеличенной вежливостью обратился ко мне:

— Вас просит приемная! В лице Ларисы.

— Понял, — я сунул машинописные листы в папку. — И это лицо наверняка потребует от меня зайти к первому лицу…

И я не ошибся. Секретарь заговорщически подмигнула, коротко кивнув на дверь:

— Ждет!

Когда я вошел, мне сразу бросилось в глаза, что Мизин еще сдал. Не катастрофично, нет. И даже не очень резко. Но немного сдал. По крайней мере, мне это бросилось в глаза. Похудел, резче обозначились вертикальные морщины на лице. Глаза запали чуть поглубже.

Тем не менее, мне он обрадовался.

— Входи, входи! Присаживайся. Извини, на сей раз угощения не предлагаю, в Союзе мероприятие, черт бы его подрал, придется торчать в президиуме… В двух словах: работа идет. В основных инстанциях я тебя рекомендовал. Принципиальных возражений нет, и это главное.

— А что, есть непринципиальные?

— Да нет, — главред слегка поморщился. — Есть пожелания: пусть оботрется, наберется опыта… Я на это отвечаю: что он и делает. Вот что! Во-первых, как твоя книга по заказу КГБ?

— Идет неплохо. По графику.

— Угу. Ты поднажми. Пусть будет с опережением графика. Это будет огромный плюс. Огромный. И во-вторых…

Во-вторых он сказал, что нам с ним надо заняться тем, что сегодня бы назвали «мастер-классами». Мизин же назвал это «уроками редактора». То есть, он хотел индивидуально позаниматься со мной тем, как надо работать с коллективом редакции.

— … Не сомневайся, я тебя всему обучу! На какие кнопки нажимать, какие струны дергать. Наверняка весь коллектив останется. Все уже так приработались, притерлись к своим местам, не думаю, чтобы кто-то ушел. Во всяком случае костяк. Опорные сотрудники. Ну, знаешь, люди есть люди, у каждого свои плюсы и минусы. Вот мы и потолкуем об этих плюсах и минусах. Только не здесь! Чтобы лишние разговоры не плодить. У меня дома. Время обговорим. Ну, давай!

И мы распростились.

Еще пара дней пролетели в трудах. Я постепенно стал привыкать к бешеному ритму работы, сознавая, что в течение нескольких месяцев мне это обеспечено. Я ухитрялся сочинять и писать везде, всегда. В обеденный перерыв, в очередях в гастрономе, в вагонах метро. Оттачивал, запоминал фразы, врубал их в память намертво. А записывал при первой возможности. Блокнот и ручка у меня всегда были с собой, как расческа и носовой платок. Бывало, выйдя из вагона, я не спешил к эскалатору, а присев на ближайшей скамейке на платформе станции, под вой тормозящих и разгоняющихся поездов, под техногенный ветер из тоннелей торопливо записывал те или иные сценки из всех трех произведений. Не знаю, что в эти минуты думали обо мне окружающие. Да мне это было и все равно.

На третий день в отделе незадолго перед обедом вдруг появился уже знакомый мне молодой человек с Лубянки — тот, что возник в самый первый раз. Он улыбнулся мне сдержанно, но как старому доброму знакомому.

— Здравствуйте, товарищи! — озвучил он общий привет. И персонально мне: — Артемий Тимофеевич, можно вас на минутку?..

В коридоре он не шепотом, но очень негромко сообщил мне: операция назначена на завтра. Приблизительное время — около тринадцати ноль-ноль. Место: Фили, точнее Филевский парк, неподалеку от Дворца культуры имени Горбунова, будущей знаменитой «Горбушки», рынка видео- и аудиопродукции в девяностые и нулевые, а тогда малоизвестного ДК районного значения.