Пиршество - Страница 2

Но с микрофоном она была просто неподражаема.

— Полагаю, нам туда, налево. Готова?

Я кивнула, и она медленно затормозила в конце ряда машин, выстроившихся вдоль улицы. Ее тени для век с блестками искрились в свете фонарей над нашими головами.

Выйдя из машины, я услышала звук, сочащийся в ночь из дома перед нами: тяжелый ритм баса с резкими гитарными риффами и яростным отрывистым текстом. Часы на приборной доске показывали, что уже минуло одиннадцать, но вечер казался едва начавшимся, и внезапно у меня голова закружилась от возможностей, хотя я-то приехала сюда не кормиться. В любом случае маловероятно, что я найду себе подходящую пищу на какой-то случайной вечеринке: мои умения труднее определить, а аппетиты куда сложнее утолить, чем голод Энди. Но я разделяла ее предвкушение. Быть с Энди — всегда удовольствие. Даже когда не поет, она источает уверенность и дышит обаянием. Людям хочется ее радовать, и я не исключение.

Болтая, мы прошли по тротуару к ярко освещенному дому на углу. Я держала Энди под руку и чувствовала себя могущественной и по-своему прекрасной. Выпью чего-нибудь, станцую пару танцев, а потом забьюсь в угол и буду наблюдать за выступлениями, пока она кормится. А затем мы, вновь оставшись вдвоем, по пути домой обсудим все происшедшее.

Энди пить ни к чему, она и так уже изнемогает от предвкушения. А когда она споет и насытится, то осоловеет от человеческой энергии, но физически останется трезвой. И зачем я вообще ей возражала? План удачный, а мы смотримся просто замечательно. Все будет отлично. Даже лучше, чем отлично.

Моя подруга нажала на кнопку звонка. Правая створка входной двери распахнулась, и за ней обнаружился парень в футболке студенческого братства — с темными волосами, широкими плечами и пластиковым стаканом пива в руке. Окинув взглядом сперва Энди, а затем меня, он вытаращил глаза, отступил на шаг в сторону и жестом пригласил нас войти.

— Не хочешь узнать, кто мы такие? — полюбопытствовала Энди, когда мы прошмыгнули мимо него, и, честное слово, она уже негромко напевала.

— Больше, чем вы можете себе вообразить.

Он захлопнул дверь, и Энди уставилась на него пристально, словно змея перед броском.

— Я Энди, а это Мэллори.

Он прищурился и покосился на закрытую дверь.

— Сколько вам лет?

— Стукнуло восемнадцать на прошлой неделе, — солгала Энди, а затем мотнула головой в мою сторону. — А ее день рождения был в апреле.

Последнее было правдой, вот только исполнилось мне шестнадцать, а не восемнадцать.

Наш гостеприимный хозяин ухмыльнулся, словно гиена.

— Дамы, меня зовут Рик, и вы можете незваными заваливаться на мои вечеринки, когда захотите.

Рик провел нас сквозь просторное помещение, забитое людьми, которые танцевали, смеялись и пили, а затем на кухню.

— Могу ли я предложить вам выпить? — Широким жестом он указал на два стола, заставленных закусками и напитками.

Энди взяла газировку, я позволила Рику налить мне пива, а затем мы вышли обратно в зал как раз к началу новой песни.

— А что с игрушками? — спросила Энди, косясь на заброшенные инструменты, установленные в одном из углов.

— У нас тут соревнование. Хочешь сыграть? Мы запросто могли бы включить в программу и тебя…

Она делала вид, что раздумывает, а Рик тем временем подвел нас поближе к инструментам. Энди небрежно пожала плечами:

— Я могла бы попробовать, если мне дадут гитару. И еще я немножко пою.

Я едва не прыснула пивом на них обоих.

— Мы начнем сразу, как только мой младший брат привезет вторую ударную установку. Чтобы мы могли посостязаться.

Свободной рукой Рик изобразил удар по тарелкам.

— Запишешь меня? — попросила Энди.

Рик закивал, словно китайский болванчик, и принялся выводить ее имя в конце списка в большом желтом блокноте. Мы с Энди стали пробираться сквозь толпу танцующих. Ее взгляд скользнул по помещению, как будто изучая блюда на буфетной стойке.

— Видишь что-нибудь занятное? — спросила я.

— Вон он. — Энди вцепилась мне в руку. — Тот, в ковбойской шляпе и сапогах, у стены. Он выглядит так аппетитно.

Я пожала плечами и допила пиво, а затем поставила пустой стакан на столик.

— Говорят, внешний вид — главное в хорошей кухне.

— Именно.

— Я пошутила.

— А я нет.

Пока она в предвкушении любовалась на ковбоя, я вознесла небесам молчаливое благодарение за то, что не родилась сиреной. Я не умру, если не буду кормиться. Но не смогу и по-настоящему жить. Мое тело получало все необходимое, но душа изголодалась.

— Увидимся, когда все закончится? — пробормотала она, сверля взглядом намеченную жертву, словно тигр — сырое мясо.

Она уже забыла о моем присутствии, но лишь потому, что могла мне довериться: я остановлю ее прежде, чем она высосет несчастного парня досуха, словно какой-нибудь вампир. Наша система была проверенной и надежной, хотя и нельзя сказать, что мы выигрывали одинаково. Я получала возможность поразвлечься, выпить, а к тому же приобретала водителя, который довезет меня домой. Она обзаводилась предохранителем на крайний случай — гарантию, что ей не дадут убить всех в помещении, если она увлечется.

А это было не так уж невозможно. Нет предела тому, сколько энергии способна выпить сирена или как долго она может прожить в итоге. Даже получив необходимое, она никогда не пресытится и не достигнет приятного удовлетворения. Единственное, что может остановить пиршество сирены, это ее собственный контроль над собой. К несчастью, Энди еще не успела толком этому научиться.

— Я буду здесь… — шепнула я, но она уже упорхнула на другую половину зала.

Не менее успешно она могла бы улизнуть в другую галактику.

Моя подружка едва успела сказать «привет» своей ходячей закуске, когда входная дверь слева от нее распахнулась и на пороге встал высокий, худощавый молодой человек с темной щетиной на подбородке и набором пластиковых барабанов под мышкой — ножная педаль волочилась по земле за ним следом.

Толпа разразилась аплодисментами, крики «Эван!» взлетали повсюду, словно конфетти на параде. Рик взял у брата барабаны, кто-то протянул пришедшему пиво.

Энди и ее жертва последовали за Риком в угол зала, а там она, пока толпа суетилась вокруг, стала помогать подключать провода и настраивать звуковое окружение. Это явно считалось для местных обычным делом: напиться с парой сотен своих ближайших друзей и играть настоящие песни на поддельных инструментах. И Энди они приняли как одну из них, что несколько пугало. Но так случалось везде, куда бы мы ни пришли.

— Ты выглядишь так, как будто тебе нужно выпить.

Я подскочила, обернулась и обнаружила Звана — того парня с пластиковыми барабанами, — опирающегося на стену слева от меня. Я неловко улыбнулась, а он протянул мне прозрачный пластиковый стаканчик, наполовину заполненный льдом и шипящей газировкой, — вот только запах сообщил мне, что здесь напиток покрепче колы.

Не знаю, что еще туда намешано, но угощение я взяла. Не суть важно, на что надеялся этот охотник, вооруженный дешевой выпивкой и обаятельной улыбкой, — самым опасным существом в зале оставалась Энди, а я была невосприимчива к ее особому сорту яда, как бы отчаянно мне ни хотелось погрузиться в пение и забыть обо всем прочем.

— Спасибо.

Я глотнула из стаканчика, и дрянная водка обожгла мне горло. Напитки, которые мы таскали у Ти, бывали куда мягче. Но если учесть, что я несовершеннолетняя и незваной явилась на чужую вечеринку, мне следовало брать, что дают.

Эван кивнул и отпил из собственного стакана, разглядывая зал, полный извивающихся тел, как будто мы достаточно хорошо друг друга знаем, чтобы стоять рядом и непринужденно молчать.

Следующий глоток дался мне легче, поэтому я отважилась на третий. В этом заключался весь фокус: мне требовалось выпить достаточно много, чтобы не возненавидеть Энди, когда она начнет петь и тратить неизмеримый дар на людей, которые никогда не оценят ее по достоинству, но достаточно мало, чтобы я не смогла ее остановить, прежде чем ее пение станет чересчур опасным для их хрупких душ.