Пираты сибирской тайги - Страница 6

За столом сидел мрачный мужчина с коротким седым ежиком.

– Присаживайтесь. Следователь Кислов Антон Иванович.

– Наконец-таки! Вас ждали! А где Барков? Вы с ним поговорили? Я вам сейчас все расскажу… – заторопилась Татьяна. – Он особо и не буянил! Просто перепил человек, не дрался, не угрожал. В первый раз с ним такое, я его уже давно знаю, и он очень сожалеет, что такое произошло, честное слово!

Следователь даже поморщился, словно от ее болтовни у него разболелась голова.

– У меня для вас плохие новости.

– Что? – оторопела Татьяна.

– У меня есть свидетельские показания, что ваш друг угрожал пассажирам ножом, ранил одного. И это всё на фоне алкогольного опьянения, к тому же всё происходило на борту самолета. А это статья. От пяти до восьми лет.

Таня оторопела и на секунду даже потеряла дар речи.

– Какой нож? Вы о чем? Не было у него ничего! Кто сказал эту глупость и чушь? Да чтобы Сашка кого-то ножом! Он и мухи не обидит!

– У меня показания пассажиров, а вам не поверят, потому что вы вместе и будете его покрывать! – потряс следователь перед ее глазами увесистой папкой, а затем убрал ее в стол и запер на ключ.

– Как же это? От пяти до восьми… Ужас! За что? Да он максимум штраф заслужил! И так себя уже наказал…

– Я сейчас выйду, минут через пять вернусь, – сказал ей Антон Иванович и вышел из кабинета.

Татьяна растерянно посмотрела ему вслед.

Дверь неожиданно снова открылась, и на пороге появился Лысый, тот самый бандит из самолёта. Татьяна вздрогнула – откуда он взялся и что ему надо?

– Вы?

Лысый, или как его называли, Леонид Павлович, окинул Татьяну восхищённым взглядом:

– Ого! Какая фигурка! – дыхнул он на нее перегаром. – Все-таки у меня на красивых женщин глаз – алмаз. Даже под мешком разгляжу прекрасные формы. – Он протянул к ней руку.

– Уберите от меня руки! – отшатнулась от него Таня. – Я закричу!

– Да кричи, сколько хочешь! Меня это возбуждает! – покачивал Лысый головой.

Татьяна присмотрелась к его фигуре и содрогнулась от омерзения – словно противного червяка взяли и поставили на хвост в вертикальное положение. Плеч у бандита вообще не было, плечи покато от шеи сразу переходили в длинные руки, которые Леонид Павлович, по всей видимости, любил распускать.

– Да мы в полиции!

– Я знаю. Я же сказал, детка, что мы увидимся и очень скоро. И всё всегда выходит по-моему! Ты не знаешь, кто я такой? Со мной дружить надо. Хочу – помилую, хочу – казню. Надо будет, сделаю так, что ползать в ногах будешь, как собачонка.

– Что я вам сделала?

– Посмела нагрубить мне. Тебе еще это аукнется. Тебе не жалко своего парня, коллегу или не знаю, кто он тебе? От пяти до восьми да еще в наших серьезных сибирских тюрьмах ему корячиться. Он может и не выйти!

– Так это вы причастны? Это вы наврали, что у Саши был ножик? Да я вас самого засужу за лжесвидетельство!

– Ты так и не врубилась, что это не Москва? Судьба твоего друга будет зависеть от тебя. Я сейчас озвучу тебе и больше повторять не буду, – наклонился Леонид Павлович над Таней, словно коршун, и ее замутило от винного запаха. – Ровно в десять вечера ты должна прийти в мой ночной клуб «Визави», его все в городе знают. От того, какой ты будешь паинькой и насколько мне понравишься, и будет зависеть судьба твоего друга. Если всё пройдет хорошо, то утром свидетели изменят свои показания, нож исчезнет, и Саша твой отделается штрафом. Ты даже в этой одежде можешь приходить, главное – подружиться со мной. Задача понятна?

– Это же насилие! – выдохнула она.

– Это взаимное влечение по обоюдному согласию двух взрослых людей! – поправил Леонид. – Не надо громких слов, детка.

– Шантаж.

– К чему лишние слова? Всего лишь одна ночь и спасена жизнь человека! Твоего друга. Тебе выбирать! Не надо только из себя невинность строить! Небось, собиралась к нам в Сибирь и мечтала гульнуть с местными олигархами? Вот, считай, и попала! – Лысый неожиданно провёл указательным пальцем Тане по щеке.

Таня смотрела в одну точку, и казалось, что и не дышала. В такой энергосберегающей позе ее и застал вернувшийся следователь Кислов. Он с деловым видом сел за стол и положил перед собой лист бумаги.

Татьяна всхлипнула:

– Антон Иванович! Сейчас сюда заходил человек и предлагал мне ужасные вещи. Он преступник! Это он дал ложные показания против Баркова! – Таня умоляюще посмотрела на следователя.

– Какой человек? Сюда, кроме меня и конвоира, никто не может зайти! Вы не употребляете наркотические вещества?

– Какие вещества? Откуда? Так вы с ним заодно?! Не делайте вид, что не знаете его. Этого бандита зовут Леонид Павлович, кличка Старый. Он летел вместе с нами и уже там приставал ко мне! И вот теперь он мне мстит, а в самолёте угрожал!

– Вы ничего не перепутали? Да кто ты?.. – смерил Татьяну уничтожающим взглядом Кислов. – И кто Леонид Павлович Староверов – почётный гражданин нашего города? Он крупнейший бизнесмен, и ни одно действо в городе не проходит без его участия и согласия, и свидетелей, что он угрожал и шантажировал вас, – нет, а вот в обратку я с десяток, если надо, приведу. Хорошо, что не было распоряжения вас упрятать, а то я бы прямо с удовольствием! Сейчас вы свободны и думайте сами! Свою ручную кладь получите у дежурного.

– А Барков? – задрожали губы у Тани.

– Для особо непонятливых повторяю – от пяти до восьми лет!

Таня вышла из полицейского участка в полной растерянности. Она даже не понимала, как выглядит. Прохожие оборачивались на нее, но она их словно не видела и шла по улице как сомнамбула, смотря вперед ничего не понимающими глазами. Тут ей пришло в голову, что надо немедленно позвонить в Москву шефу, но она тут же вспомнила, что телефон зачем-то положила в чемодан. А просить у прохожих звонить по межгороду…

Она брела по улице куда глаза глядят, подальше от этого места. На дворе был июнь, но Таня мёрзла и вспомнила сейчас о теплой кофте, на которой настаивала ее мама и которая тоже благополучно осталась в аэропорту.

Город был провинциальный, дома низенькие и в большинстве своем деревянные. Улица утопала в зелени. Порой дорогу Тане перебегали сытые пушистые кошки, но она не обращала на них внимание. За заборами тявкали собаки, отмечая ее путь, грязноватые белые куры купались в тёплой пыли. Улица была безлюдна, только у колонки замерла, глядя на нее, какая-то бабка, вовек не видавшая такого чуда среди бела дня.

Улица вывела Таню на пыльную площадь с покосившейся автобусной остановкой. На лавочке дожидались автобуса две тётки неопределенного возраста с котомками и дед, обутый почему-то в валенки.

На одном доме висела вывеска «Пирожковая». Таня вспомнила, что голодна и направилась туда. Она открыла дверь и оказалась в помещении, густо заставленном столиками с грязной посудой, которую, видимо, не торопились убирать. «Обычная столовка», – с некоторой брезгливостью подумала Таня и села за первый попавшийся столик. Она огляделась вокруг, отмечая дешёвые картинки на стенах и жирных мух в окне. На кассе сидела с телефоном в руках молодая девушка в фартуке и белой наколке на голове. Она оторвалась от компьютерной игры и подняла затуманенные глаза на Татьяну.

– Добрый день. Вам меню?

– У вас мясо есть? – спросила Таня.

– У нас пирожки, ватрушки, кофе, чай, – ответила девушка.

– Можно мне самых свежих пирожков три штуки и кофе черный, крепкий. Большую чашку, – попросила Таня.

Девушка встала, положила три пирожка на терелку и поставила ее в микроволновку. Микроволновка через минуту звякнула, и девушка поставила перед Татьяной тарелку с пирожками.

– Честное слово, свежие, только подогрела. Вот вам расстегай с семгой, ватрушка и пирожок с капустой. А вот и кофе.

– Спасибо, – поблагодарила Таня, только сейчас заметив, как у нее трясутся руки.

– Тяжелая ночь? – спросила девушка.

– У меня? Да, не из самых легких.