Пират Его Величества - Страница 75

— И как нам это проделать? — спросил бондарь.

Вмешался Шарп.

— Сядьте на какой-нибудь местный корабль и по-тихому смойтесь с острова. Своим серебром вы откроете не одну дверь.

— А как быть тем, у кого нет серебра?

Гектор окинул взглядом толпу, высматривая того, кто задал вопрос — уж больно горько прозвучали эти слова. Юноша понимал, что родился вопрос у кого-то из десяти или пятнадцати заядлых игроков, спустивших за время плавания всю добычу, главным образом самому Шарпу.

Неловкое молчание затягивалось, и Гектору показалось, что напряженная тишина вот-вот взорвется насилием. Сочувствие волной охватывало команду. Двое или трое недовольных были вооружены. Они могут наброситься на Шарпа и задать ему трепку.

Должно быть, Шарп учуял опасность, потому что повернулся к Гиффорду.

— Боцман, предлагаю передать «Троицу» тем, у кого нет денег. Они могут воспользоваться кораблем так, как им захочется, хотя я бы посоветовал отвести галеон в порт, где в нем не признают корабль испанской постройки. Так они смогут уплыть с Антигуа и получат шанс заработать какой-никакой капитал.

Команда одобрительно загудела, и напряжение исчезло.

— Умело проделано, — пробормотал Жак, стоявший рядом с Гектором. — Наш капитан изворотлив, как всегда. Избавился от «Троицы» и сохранил собственную шкуру.

Гиффорд уже тянул жребии, чтобы определить порядок высадки с корабля. Гектор и его друзья оказались среди тех, кто должен был сойти на берег в числе первых, и они едва успели забрать свою долю добычи, составившую около трех тысяч песо на каждого, большей частью в монетах. Также им достался серебряный лом, в который превратили столовые приборы и посуду.

Шлюпка высадила их на пристани; поднявшись по ступеням, друзья обнаружили Сидиаса. Тот восседал на рулоне парусины с донельзя самодовольным видом.

— Вы собираетесь тащить это барахло в город? — поинтересовался Гектор.

— Даже не подумаю, — отозвался грек. — Пусть тут валяется и гниет.

— Но вы же заплатили за него пятьдесят английских фунтов, — удивился Гектор.

— И я заплачу твоему приятелю-великану еще пять шиллингов, если он отнесет в город вот это. — Носком Сидиас ткнул тяжелую балластную чушку из трюма «Санто-Росарио».

— Не настолько же ценен свинец, — удивился Гектор.

— Это не свинец, — ответил грек, хитро улыбаясь. — Эти олухи вряд ли опознают необработанное серебро, даже если оно у них из задницы полезет. Этот, по-вашему, «свинец» — наполовину выплавленное серебро из копей Потоси. На пятьдесят процентов — настоящее серебро. В Панаме его переплавляют еще раз. Стоит этот слиток, наверное, семьдесят-восемьдесят английских фунтов. Вот мне и хватит, чтобы лавкой обзавестись.

Жак испустил стон.

— О-о, Гектор! Помнишь, сколько там было этих чушек? В трюме «Санто-Росарио»? Сотен семь или восемь, да? Их было так много, что мы подумали, будто это балласт, и ничего больше! Даже внимания не обратили. Целое состояние уплыло! Да испанцы в Пайте от нашей тупости до сих пор со смеху покатываются.

Солнечные Карибы остались далеко позади. Немногочисленная группа портовых чиновников, облаченных в длинные плащи и широкополые шляпы, терпеливо ожидала на причале, когда пришвартуется корабль. Дул пронизывающий ветер, лил холодный, занудный мелкий дождик. Фасады складов, выстроившихся вдоль дока, были исчерчены полосами дождевой воды, стекающей с шиферных крыш. В воздухе пахло сыростью, гнилой рыбой и мокрой мешковиной. Таким предстал штормовым мартовским днем перед четырьмя друзьями Дартмут, порт в Девоне, куда приплыло торговое судно, на котором они покинули Антигуа. Это было долгое и тягостное шестинедельное плавание через Атлантику; вдобавок судовой агент настоял, чтобы с ним расплатились английской монетой, и содрал немало. Но друзья с радостью согласились на бесстыдную цену, понимая, что с каждой пройденной милей они все дальше от Южного моря. Одно лишь тревожило — они обнаружили в числе пассажиров корабля с десяток человек из прежней команды «Троицы», в том числе Бэзила Рингроуза.

Укрывшись от дождя под тентом, натянутым для защиты грузового люка, четверка друзей смотрела, как привязывают швартовы, как команда опускает сходни и как стайка чиновников спешит с причала на борт.

Жак молча протянул руку и удержал своих спутников, хотевших было покинуть убежище, чтобы побыстрее сойти с корабля.

— В чем дело? — спросил Гектор.

— Полицейских ищеек я везде узнаю, — тихо промолвил француз.

— У нас в Англии полиции нет, — поправил его Изреель. — Только для нецивилизованных иностранцев вроде тебя.

— Называй как хочешь. Но тот высокий, с сумкой через плечо, как-то связан с законом. И те двое, что за ним. В Париже я столько месяцев был в бегах, что шакалов-законников узнаю с первого взгляда.

Высокий мужчина с сумкой уже поднимался на судно. Шедшие позади помощники встали по обе стороны трапа, преградив выход с корабля.

Шкипер, пухлый и добродушный валлиец с пивным брюшком, до того надзиравший за швартовкой, вразвалку направился к сходням. Гектор оказался достаточно близко и услышал, как капитан спросил у незнакомца:

— Из таможни, верно?

Высокий мужчина впрямую не ответил, но открыл свою сумку и извлек из нее какой-то документ. Гектор заметил, как шкипер, прочитав бумагу, нервно поглядел в ту сторону, где в ожидании схода на берег собрались Рингроуз и его попутчики с «Троицы».

— Джентльмены! — окликнул их капитан. — Не будете ли вы любезны подойти сюда? Возможно, вам придется кое-чему уделить внимание.

Рингроуз и прочие неторопливо двинулись к капитану, однако, судя по их настороженности, Гектор понял, что они начеку.

— Это мистер Брэдли, — представил незнакомца шкипер. — У него имеется ордер Высокого суда Адмиралтейства и особый список лиц, в отношении которых ему даны надлежащие инструкции. Он должен сопроводить этих лиц в Лондон.

Судейский сверился со списком.

— Кто из вас Бартоломью Шарп?

Не получив ответа, он оглядел маленькую группу и назвал имя Сэмюела Гиффорда. Вновь никто не признался, и мистер Брэдли на сей раз посмотрел в упор на Рингроуза и произнес:

— Полагаю, что мистер Рингроуз — это вы. Подходите под имеющееся у меня описание. — Он вновь заглянул в свои бумаги. — Лет тридцати, хотя на вид моложе, среднего роста, хорошо развит физически, волнистые каштановые волосы, светлый цвет лица.

Рингроуз кивнул.

— Да, я — Бэзил Рингроуз.

— Вы должны отправиться со мной в Лондон.

— По какому праву?

— Я — судебный пристав.

— Что за вздор! — Взгляд Рингроуза метнулся к сходням, но путь для бегства был отрезан.

— Он называет только тех, кто в нашей экспедиции был каким-никаким начальником, — прошептал Жак Гектору.

Брэдли сложил свою бумагу и убрал в сумку. Повернувшись к Рингроузу, он громко заявил:

— Мы отбываем в Лондон через час, почтовой каретой. С собой возьмите только необходимые личные вещи.

— Я арестован? — спросил Рингроуз.

— Задержаны для допроса.

— И о чем меня намерены допросить?

— Его превосходительство испанский посол довел до сведения суда жалобы и потребовал возмещения ущерба. Среди обвинений — убийства в открытом море, разбой и нападения на испанские владения в нарушение существующих договоров о дружбе.

— Его превосходительство посол, — передразнил Жак строгий голос судебного пристава, но очень тихо, — широко забрасывает сети. И куда этот ублюдок поперся теперь? Сдается мне, не просто от дождя он укрыться хочет.

Брэдли вместе со шкипером направлялся в капитанскую каюту.

— Наверное, хочет просмотреть судовые документы, — сказал Дан, и оказался прав, когда через несколько минут появился кок и подошел к Гектору, стоявшему вместе с друзьями.

— Бейлиф зовет тебя. Называл по имени, — сказал кок, потом добавил, понизив голос: — Он честный пуританин.

— Сейчас приду, — заверил Гектор и, дождавшись, пока кок отойдет подальше и ничего не услышит, повернулся к друзьям. — Сваливайте с судна как можно быстрее. Залягте на дно. Заберите мой сундучок и призовые деньги. Все, что могло бы указать на мою связь с «Троицей».