Пираньи в шоколаде - Страница 11

На работе Чупруна не оказалось, и я позвонила ему на мобильник.

– Скелет в бассейне с пираньями? – недоверчиво переспросил опер. – Ты что, новый детектив придумываешь?

В трубке послышался тихий щелчок, словно кто‑то снял трубку параллельного телефона.

– К сожалению, не выдумываю, – вздохнула я. – Скелет настоящий, и пираньи тоже. Остается надеяться на то, что это был несчастный случай – я ведь тоже попадаю в категорию подозреваемых. Ты можешь сам заняться этим делом?

– Это точно не розыгрыш?

Чупрун все еще отказывался поверить.

– Нет. Так ты приедешь?

– Приеду. Диктуй адрес.

– Адрес? – растерялась я, только сейчас сообразив, что адреса‑то я и не знаю. – Спроси что‑нибудь полегче. Это в Нижних Бодунах. Два особняка на здоровенном участке, гектара на полтора‑два. Сразу за особняком лес. Забор из красного кирпича с остроконечными башенками, над воротами – круглые стеклянные плафоны. Думаю, он здесь один такой.

– Кто владелец особняка?

– Убитый. Максим Светояров.

– Светояров? Выходит, это Максима съели?

– Ты его знаешь?

– До некоторой степени, – уклончиво ответил Колюня. – Оставайся на месте и постарайся не топтаться около бассейна.

– Это, скорее, пруд, – уточнила я.

– Значит, не топчись у пруда. Я выезжаю прямо сейчас, но дорога займет не меньше часа.

– Буду ждать.

Я повесила трубку, надеясь, что щелчок на линии мне померещился, и Антон еще не знает о смерти брата.

* * *

Вытянувшись на тахте, я рассеянно созерцала макет железной дороги, прикидывая, как провести время, оставшееся до приезда милиции. Все происшедшее казалось мне совершенно нереальным. Чумовой шабаш мотошизанутых, Спермовыжималка с ее драконом, сюрреалистическое любовное сражение за незашторенным окном спальни, бассейн с пираньями… Впрочем, в пираньях как раз не было ничего необычного – "новые русские" питают слабость к экзотической фауне. Странным было другое – на территории Светояровых я до сих пор не встретила ни одного человека – ни обслуги, ни охраны, ни садовника, наконец.

Как такое может случиться? Усадьба подобных размеров не может обходиться без обслуживающего персонала и уж, тем более, без охраны. И все же, судя по всему, здесь были только мы с Антоном.

Бедный мальчик… Меньше всего мне хотелось сейчас видеть его. Быть вестником несчастья всегда тяжело, тем более, если приходится сообщать обиженному природой существу о смерти его единственного брата. В то же время меня ужасала мысль, что Громовая нога проснется, решит прогуляться по оранжерее и обнаружит в пруду останки Максима.

Помимо печальных размышлений, меня терзал голод, а воспоминание о набитом деликатесами холодильнике все более навязчиво отвлекало меня от мыслей об убийстве.

Одна из неприятных особенностей моего организма заключается в том, что в голодном виде я совершенно теряю способность соображать, а состояние стресса вместо того, чтобы лишать меня аппетита, наоборот, пробуждает его.

Решено: позавтракаю с Антоном, отложив тяжелый разговор до прихода милиции, а тем временем осторожно выясню, где живут его родители. Это будет наилучший выход – связаться с родителями Светояровых и передать Громовую ногу на их попечение.

В коридоре послышался звук приближающихся шагов. Я поспешно сунула окровавленный шарф под подушку, подошла к двери и распахнула ее, не дожидаясь, пока в нее постучат.

У порога стоял Антон, одетый в голубую футболку, шорты и коричневые мокасины из мягкой кожи. Лицо его было бледным, взгляд потерянным, как у заблудившегося и уже отчаявшегося найти хозяев щенка.

"Наверное, он все‑таки подслушал разговор", подумала я.

– Доброе утро. Ты давно встал?

Громовая нога молча помотал головой из стороны в сторону.

– С тобой все в порядке?

Антон снова не ответил и только пожал плечами.

Задать вопрос, знает ли он о смерти брата, я так и не решилась.

– Как насчет завтрака? Не составишь мне компанию?

Младший Светояров кивнул и, резко повернувшись, молча пошел по коридору в направлении кухни. Он так и не произнес ни слова до приезда милиции.

* * *

К моему глубокому возмущению, Колюня Чупрун, допросив меня, почти сразу же выдворил меня из владений Макса, чтобы я, как он выразился, "не путалась под ногами следственной бригады". Просто так за ворота он бы меня, конечно, не выставил, но один из милиционеров, совершенно некстати, должен был ехать в Москву, вот опер и навязал меня ему в попутчики.

Не помог мне даже аргумент, что кто‑то должен побыть с Антоном: почти сразу после появления милиции в усадьбу вернулась тетя Клава, круглая упитанная старушка лет шестидесяти пяти, которая в свое время нянчила обоих братьев. По ее словам, она жила у Светояровых постоянно, присматривая за хозяйством и Антоном, но последние два дня провела вне дома: ездила в Тулу навестить заболевшую дочь.

Решив быть честной, я рассказала Колюне все, точнее, почти все, опустив лишь детали взаимоотношений Жанны и убитого. Никакой безумной страсти, никаких преследований Аспида моей подругой. Просто Жанна предложила мне ради разнообразия съездить с ней на фестиваль рокеров, там мы познакомились с братьями Святояровыми – вот и все. Был ли у нее мотив для убийства? Понятия не имею. Какой может быть мотив, если они с Максом были едва знакомы?

Ни Строевой, ни "Нежной смерти" милиция на участке не обнаружила. Мотоцикл Максима стоял в гараже. Телефоны Жанны – мобильный и домашний – по‑прежнему не отвечали, и это обстоятельство все больше беспокоило меня. Помимо первой пришедшей мне в голову версии – что подруга, скормив Аспида пираньям, пустилась в бега, существовала и другая: убийца, заметая следы, заодно прикончил и Жанну (именно ее кровь могла быть на платке). Спрятав тело, убийца уехал на Бубликовом "Харлее".

Поделившись этой версией с Чупруном, я взяла с него клятвенное обещание, что, получив любую информацию о Жанне, он немедленно свяжется со мной. Со своей стороны я пообещала сделать то же самое.

Несколько часов я бесцельно слонялась по дому, строя версии одну фантастичнее другой и в ожидании звонка Колюни бросая тоскливые взгляды на телефон. Наконец я выдержала и позвонила Чупруну на сотовый, чтобы выяснить, есть ли новости.

– Плохо дело, – вздохнул опер. – Хотел тебе звякнуть, но совсем замотался.

– С Жанной что‑то случилось? Она жива?

– Пока не знаю. В семи километрах отсюда был обнаружен соответствующий твоему описанию "Харлей‑Дэвидсон". Он пробил ограждение моста и свалился в реку. Водителя обнаружить не удалось.

– Какого моста? – ужаснулась я. – По‑моему, добираясь к Максу, через мост мы не проезжали.

– Значит, Жанна отправилась другой дорогой. Не исключено, что она уцелела. Дорога была проселочная, речка небольшая, мост деревянный с тонкими перилами и расположен метрах в двух над водой.

– Если Жанна выбралась на берег, там должны были остаться следы. Вы их не обнаружили?

– Мы же не ищейки. На берегу народ постоянно топчется, местные рыбачат. Какие могут быть следы?

– А розыскную собаку не пробовали?

Опер вздохнул.

– По‑моему, я никогда не учил тебя, как писать книги.

– Намек поняла. Значит, собаки не будет?

– Не тот случай.

– А где находится этот мостик?

– Хочешь испробовать себя в роли ищейки?

В голосе опера звучала ирония.

– Вроде того.

– Делать тебе нечего. Впрочем, наша работа там уже закончена, так что при желании можешь поиграть в детектива.

Записав для памяти координаты рокового мостика, я задумчиво посмотрела на мирно посапывающего у моих ног черного терьера. Несмотря на свои многочисленные достоинства, на розыскную собаку Мелси явно не тянула. Более того, перефразируя известную песенку из мультфильма про капитана Врунгеля, можно было без особой натяжки сказать, что у нее "глаз – как у собаки, а нюх – как у орла". Избалованная беззаботной жизнью псина, несмотря пройденный ею курс дрессировки, отнюдь не жаждала напрягаться, в поте лица (или морды) демонстрируя обретенные ею навыки.