Пираньи в шоколаде - Страница 10

– Сузуки! Ко мне! – позвала я.

К моему удивлению, догиня сразу же подчинилась.

– Дай сюда!

Это оказался шелковый шарфик Жанны. Бублик подарил его ей пару недель назад. По белому полю были рассыпаны изображения всевозможных мотоциклов. Сейчас большую часть из них было сложно разглядеть. Шарф был насквозь пропитан уже подсохшей кровью.

Мысли о завтраке моментально улетучились из моей головы. Крови было слишком много. Гораздо больше, чем вытекло бы из царапин, полученных в любовном сражении.

Отбросив в сторону вежливость, я бросилась к особняку Макса и нажала на кнопку звонка. Никакой реакции. Потрезвонив минут пять, я окончательно потеряла надежду, что мне откроют.

Что делать? Пойти в дом Антона и проверить, все ли с ним в порядке? По какой‑то непонятной причине я была убеждена, что кровь – не его. Кому потребуется убивать слабоумного? Зато Жанна с Аспидом вполне могли сцепиться не на жизнь, а на смерть.

Нет, Антона пока будить не стоит. Сначала надо выяснить, что произошло. Может все не так страшно – так зачем пугать мальчика? В любом случае он мне не поможет.

Немного подумав, я решила залезть на террасу и заглянуть в спальню Макса. В нервах я взобралась наверх гораздо быстрее, чем ночью. Занавески, по прежнему, не были задернуты, но это оказалось единственной хорошей новостью. Спальня была пуста. Одеяло и подушки сброшены на пол. На измятой простыне виднелись следы крови. Ее было немного – пара небольших пятен. Эта кровь вполне могла вытечь из царапин, оставленных ногтями Жанны на спине Аспида, но в сочетании с окровавленным платком пятна производили зловещее впечатление.

Подавив искушение разбить окно и проникнуть в дом, я спустилась вниз. Сначала имеет смысл осмотреть сад – ведь Сузуки нашла шарф где‑то там. Заодно стоит поискать мотоциклы Жанны и Аспида. Если их нет, значит парочка поехала прокатиться. А кровь… мало ли откуда могла взяться кровь?

В гараж без пульта управления проникнуть не удалось, так что вопрос с мотоциклами не прояснился. В саду, при поверхностном осмотре, ни следов крови, ни трупа я не обнаружила. Не исследованным остался только стеклянный павильон.

– Э, нет, друзья, вы со мной не пойдете, – сказала я собакам. – Не хватало еще, чтобы вы там что‑нибудь испортили.

Впервые в жизни я увидела в зимнем саду двойные двери, расположенные на расстоянии примерно восьмидесяти сантиметров друг от друга. Удивившись, я почти сразу поняла необходимость подобной предосторожности: над защищенной стеклянным куполом буйной тропической растительностью порхали огромные яркие бабочки, в наших широтах встречающиеся лишь в застекленных рамках, продающихся в киосках подземных переходов.

То, что я приняла за оранжерею, оказалось своеобразным сочетанием зоопарка, ботанического сада, террариума и питомника для бабочек. В огороженных стеклом вольерах среди яркой зелени и цветов бродили задумчивые лемуры, прыгали по веткам обезьяны, лениво дремали змеи и черепахи.

Потрясенная таким великолепием, я позабыла о запятнанном кровью платке и своих подозрениях. Пол в оранжерее был естественным, как если бы это был настоящий сад. Среди травы прихотливо изгибалась узкая присыпанная гравием дорожка. Обогнув бамбуковые заросли, я увидела блеснувшую впереди воду. Это оказался небольшой пруд неправильной формы с перекинутым через него дугообразным деревянным мостиком. Картину довершали темные замшелые валуны, живописно разложенные вокруг. По поверхности воды бежали волны, поднятые стайкой плывущих рыб.

Мне на плечо опустилась большая изумрудно‑синяя бабочка, деловито почистила лапками усики, подвигала крыльями, словно проверяя перед взлетом их техническую исправность, и снова унеслась ввысь, под прозрачный стеклянный купол.

Лавируя между валунами, я приблизилась к воде и наклонилась над ней. Рыбки оказались довольно крупными и, вопреки моим ожиданиям, не золотыми. Ничего особо примечательного в них не было, если не считать количества – явно избыточного для небольшого водоема. Вода казалось грязной, на ее поверхности плавали какие‑то нитки, мелкие обрывки ткани. Запущенность пруда странно контрастировала с идеальной чистотой и ухоженностью оранжереи.

На дне, уходя под мост, белел какой‑то вытянутый предмет, но из‑за взбаламученной воды и сумрака под мостом мне никак не удавалось разглядеть, что это.

Испугавшись моей тени, упавшей на воду, рыбки метнулись прочь и сгруппировались у противоположного берега. Рябь, поднятая их плавниками улеглась, и у меня по спине пробежал холодок. Не будь вода такой грязной, я бы решила, что стала жертвой розыгрыша из разряда "черного юмора", но, увы, это было не так.

На дне покоился человеческий скелет, вернее части человеческого скелета – череп, предплечье и несколько пальцев лежали отдельно. Ближе ко мне, почти рядом с берегом что‑то сверкало, отливая золотом. Прежде чем я смогла разглядеть блестящий предмет, я догадалась, что это был медальон, тот самый медальон в виде изогнувшегося скорпиона с занесенным жалом, что вчера ночью висел на шее Максима Светоярова.

Теперь я поняла, что это были за рыбы. Серебристое тело с мелкими черными крапинками, сильно выдающаяся вперед нижняя челюсть, брюшко, слегка отливающее розовым… Пираньи. В Испании их чучела продаются в магазинах сувениров, хотя мертвые они выглядят гораздо более блеклыми.

Как Святояров оказался в воде? Сомнительно, чтобы он решил искупаться с утра пораньше в компании рыб‑каннибалов. Поскользнуться и упасть в воду он не мог – для этого он был слишком ловок. Выходит, Аспида столкнули в пруд, а если столкнули, то это убийство. Убийство чистой воды – на редкость дурацкий каламбур, тем более, что вода грязная от крови.

Чувствуя слабость в ногах, я опустилась на валун, пытаясь собраться с мыслями. Как ни противно оказаться замешанной в деле об убийстве, тихо исчезнуть с места преступления я не могла – свидетели подтвердят, что я провела здесь всю ночь, да и мои отпечатки повсюду.

Впервые, вопреки страсти к криминальным расследованиям, мне ни капельки не хотелось отыскать убийцу. Да и зачем искать, если я почти с полной уверенностью могу назвать его, точнее, ее имя. В виновности Жанны я практически не сомневалась. Все это время я подсознательно ожидала, что произойдет нечто подобное, именно поэтому я и полезла ночью на террасу, чтобы проверить, все ли в порядке.

Любовный угар прошел, началось выяснение отношений. Итог – столкновение двух чудовищных самолюбий. Макс проигрывать не любил, а разочаровать Жанну для него означало бы проиграть. Что могло между ними произойти? Скорее всего, Аспид подарил Жанне восхитительную ночь, а потом посмеялся над ней, возможно, назвал ее "черепашкой‑ниндзя" или нелестным образом сравнил с другими своими любовницами. Скормить оскорбившего ее чувства мужчину кровожадным пираньям было вполне в Жаннином стиле. Что же мне теперь – закладывать подругу ментам? Да уж, ситуация не из веселых. И зачем я только ввязалась во все это?

Наилучшим выходом было бы отыскать Жанну и выяснить у нее, что произошло. Может, она ни в чем не виновата – Аспид мог и сам поскользнуться и упасть в воду. Или Жанна его толкнула, не подозревая, что пруд кишит пираньями. Но если толкнула, то почему не помогла ему выбраться?

Жаль, что поговорить с ней так и не удастся. Дверь в дом никто не открывает, в саду Жанны тоже нет. Это вполне понятно – убийце нет смысла оставаться на месте преступления. Как ни крути, а придется вызывать милицию.

Вернувшись через окно в свою комнату, я подошла к телефону и набрала номер Жанниного мобильника. Он не отвечал. Домашний телефон подруги тоже молчал.

Помянув черта, я позвонила Колюне Чупруну – оперу "убойного отдела", который некоторое время брал уроки рукопашного боя у моего третьего бывшего мужа.

В наши края он заглядывал часто – через две улицы от нашего дома располагался небольшой продовольственный магазинчик с апокалиптическим номером 666, в баре которого периодически тусовались как менты, так и бандиты. Захаживал Колюня и к нам на чашку чая, периодически балуя меня сногсшибательными историями про мафию, милицию и инспекторов ГИБДД.