Пионер гипнотизёр спасает СССР (СИ) - Страница 40

Нельзя сказать чтобы я был разочарован произошедшим, но мне почему-то казалось что все те штуки что девушка (я выяснил что её зовут Вика) вытворяла со мной на узкой больничной койке были предназначены для кого-то другого. Как будто моё воздействие подменило один из образов в её нейропространстве на мой, отчего она делала такое со мной.

Хоть это было чрезвычайно приятно (Даня внутри меня вообще пищал от восторга, отвлёкшись от сладких грёз в которых он пребывал ранее), но я всё же решил что не стоит так делать больше — это как-то неэтично.

После того как я остался один, остаток ночи приходил в себя, и осторожно корректировал нейропространтво Вики в разрезе отношения ко мне. Требовалось чтобы она относилась ко мне внимательно, доброжелательно, оказывала максимальное содействие всем моим просьбам и желания, но без излишней инициативы и тем более не делала то, что она не делала бы с любым случайным знакомым (всё-таки местное общество ещё не готово к проявленью вот такой “заботы”, и у девушки могут возникнуть проблемы).

Наконец закончив с этим я попытался расслабиться в восстанавливающей медитации. Но за всеми делами видимо прошло слишком много времени и настало время просыпаться. Это я определил по тому что меня начали будить. Но процесс побудки был несколько иной, чем обычно. Довольно приятный надо сказать. Открыв глаза я столкнулся с весёлым взглядом Вики.

Закончив с “побудкой”, в процессе которой она умудрилась померить мне температуру, она быстро убежала из палаты, послав мне напоследок воздушный поцелуй. После завтрака (стоит отметить качество еды, её объём и состав довольно значительно увеличилось) прошёл уже привычный врачебных обход, меня опять осмотрели, проверили результаты анализов, и врач сообщил что динамика у меня положительная, так что скоро меня выпишут, так что мне недолго осталось тут скучать.

Я не стал его разочаровывать и сообщать что мне совсем тут не скучно. Хотя днём, все эти процедуры, сдача анализов — действительно вещи малоприятные. Но вот с наступлением ночи всё меняется.

Сегодня был не приёмный день, так что после обеда наступил тихий час во время которого я опять принялся инспектировать глобальное нейропространство и подключаться через него к отдельным личностям проверяя как встали мои установки.

В принципе моя идея по внедрению установок показала себя хорошо — конструкты прочно укоренились в нейропространствах и тесно интегрировались с нейрослепками. Можно сказать характер и образ мыслей подопытных уже изменился.

Но не обошлось и без неприятных инцидентов — тут я похвалил себя за то что подстраховался и принялся за эксперименты там где подопытным смогут оказать квалифицированную помощь.

Так например одна женщина, вернее бабушка (насколько я понял, тех кто старше 60 лет называли стариками независимо от наличия или отсутствия второго поколения потомков), впала в неадекватное состояние, так как её характер требовал устраивать скандалы и склоки, а внедрённая установка заставляет уважительно относиться к другим людям. Поэтому как только она оказывается в ситуации когда можно на кого нибудь накричать или начать требовать чего-либо или возмущаться по какому-нибудь поводу, установка тормозит этот процесс, от чего бабка застывает в ступоре. Медперсонал принял эти симптомы, сначала, за проявление сердечной недостаточности, а когда выяснилось что это не так, за проблемы с высшей нервной деятельностью. Вернее этот диагноз как раз и был правильным, вот только проблемы были вызваны деятельностью одного самоучки.

Но я не стал ничего исправлять — социальное значение этой гражданки, как и её трудовая функция были минимальными, так что пусть лучше она побудет в таком состоянии — интересен результат этого эксперимента.

А в будущем я решил добавить в установку функции обхода такой ситуации, потому что это может быть опасно, если подобная ситуация произойдет на производстве или в момент когда от человека требуется мгновенная реакция.

Так что весь остаток дня я провёл раздумывая над тем как модернизировать алгоритм работы нейроустановки. Но помимо раздумий я так же занимался и социально полезной деятельностью — устанавливал принудительную нейросвязь главного врача, данного лечебного учреждения, и инициативного руководителя одного из школьных радиокружков. С этой группой я наладил нейроконтакт ещё в деревне, и теперь благодаря нейромаркерам мог связаться с ними даже без усиливающей аппаратуры.

Школьники как раз закончили заказанную мной установку по глубокому внутреннему сканированию человеческого тела. Она состояла из кушетки собранной из радиопрозрачных материалов (стеклоткани углепластика и пр.) вокруг которой на направляющих перемещался блок излучателей и регистраторов. Генерируемые высокочастотные магнитные импульсы регистрировались множеством датчиков холла, а так как характеристики импульсов были заранее известны, то соотнося эту информацию с получаемой с датчиков можно было вычислить коэффициент затухания. Перемещая блоки излучателей и регистраторов, по направляющим, горизонтально и вертикально — можно было построить проекцию во всех трёх измерениях исследуемого объекта. Сложность всего этого процесса была в интерпретации результатов. Но благодаря одной светлой голове задумавшейся подключить установку к миниатюрной ЭВМ из школьного кабинета информатики, и написать соответствующую программу (я всё это делал в собственном нейропространстве и постоянно забывал что местные так не могут и соответственно визуализация больших объёмов данных для них представляет довольно большие проблемы) как всё стало просто и понятно.

Теперь уложив на кушетку пациента, зафиксировав его ремнями (пионеры тренировались на кошках), и пару-тройку раз прогнав над ним блок получения измерительной информации на экране ЭВИ появлялась картинка полного внутреннего строения пациента. А быстро меняя картинки полученные после каждого прогона, вообще можно было рассмотреть как работают те или иные органы, сокращаются мышцы и всё такое.

Моей задачей сейчас было внедрить новую установку в местную больницу. Но вроде это удалось. На следующий день один школьник в трамвае (зачем он туда сядет он и сам не сможет ответить) встретит задумавшегося мужчину рассматривающего рентгеновские снимки. Между ними завяжется разговор и школьник похвастается разработанной членами кружка установкой? А Главврач пригласит их в больницу на опытную отработку. Думаю от этого только все выиграют.

Подобным способом я организовал ещё несколько встреч. За то время что я провёл в деревне несколько групп пионеров довольно далеко продвинулись в своих работах, и если уже не подготовили опытные и демонстрационные образцы, то были очень близки к этому. Им было нужно только немного помочь, предоставить материалы, кое-какое оборудование, площади и помощников, всё это имеется на предприятиях города. Нужна только смелость со стороны руководства, чтобы применить наработки “юных дарований”, тем более что планы по техническому перевооружению, модернизации производства и рационализаторской работе никто не отменял. Так что я своими действиями только дал небольшой толчок, как мне кажется, неизбежным в обществе процессам. Вот только, раньше, без меня, они почему-то буксовали. Ну да я это исправлю, дайте только выбраться из больницы.

Наконец моё заключение в лечебном учреждении закончилось и я после полного обследования (в том числе и на новом сканере с числовым управлением), наконец был отпущен домой.

Моему возвращению помимо родителей и членов кружка, обрадовалась и соседка по парте. Вернее не совсем обрадовалась. В общем дело было так.

На следующий день после того как я принялся заново обживать квартиру (родители Дани зачем-то уничтожили мои концентрационные рисунки), ко мне пришла целая делегация — Катя Синицина с братом и ещё нескольким хмурыми мужиками. Причём мужчины хоть и были хмурыми и суровыми, но в глубине их глаз плескалась какая-то надежда. Катя войдя ко мне в комнату, смущенно пискнула “Привет”, и скромно встала в уголке, а разговор, после короткого, но энергичного приветствия, завёл Павел.