Пилот вне закона - Страница 4

Изменить размер шрифта:

При этих словах один из пиратов покачал стволом пистолета и посоветовал завязывать с трепотней. Как будто это я трепался, а не Тойво!

— Шагай давай! Место твое в карцере, а там поглядим, что с тобой делать!

— Хоть скафандр снимите, сволочи! — взмолился я. — Это же боевой «Гранит», я его сам не осилю!

— Шагай, говорю! Щас мы тебя изолируем от приличных людей, а потом разберемся. — И пират задал мне направление, ткнув пистолетом в поясницу.

Был сильный соблазн дать ему в будку, отобрать оружие и устроить ха-а-ароший такой тарарам. Тем более что его пукалка меня даже не поцарапала бы — «Гранит» сооружение серьезное. Но я соблазн поборол.

Кроме пистолета на меня глядели зрачки двух ижевских всережимных винтовок «Вепрь». Вот это аргумент стопроцентно весомый — прошьет насквозь и не заметит. Да и народу на палубе было многовато. Всех не передавишь. Словом, я послушно зашагал прочь из неожиданно ухоженного ангара, забитого разномастными флуггерами.

— Слушай, — спросил я конвоира, когда меня завели в лифт, — а где вы всережимные винтовки достали? Это же армейский стандарт, в магазине такое не купишь!

— Много разговариваешь, — буркнул тот. — Переставляй конечности, чоп-чоп!

— Да ладно, брат! Я же теперь свой! — начал балагурить ваш покорный слуга, потому что нервничал очень. — Трудно сказать?

Конвоир взъярился:

— Я тебе сейчас ногу прострелю! Из этого самого армейского стандарта! Сказано: заткнись и шагай!

Я заткнулся и пошагал, что оставалось делать…

В карцере мое многострадальное, перегрузками топтаное тело освободили от скафандра, обыскали, отобрали нож и дали несколько ободрительных звиздюлей — для понимания, не иначе.

— Бывай, ценный кадр! Покадрись тут пока! — сказал напоследок конвоир, после чего очистил помещение вместе с подручными и моим скафандром.

Я вытер кровь с лица — спасибо хоть платок оставили — и с наслаждением вытянулся на узкой, жесткой банке, которая составляла весь нехитрый интерьер карцера.

Скоро начались фокусы с тяготением — это пиратский рейдер выходил на разгонный трек. А потом накатила тошнотворная волна Х-матрицы.

«Последний Ковчег» — знаменитую пиратскую базу — в первый раз рассмотреть не удалось. Много рассмотришь, пока тебя ведут из одного карцера в другой?

Я успел лишь подивиться тому, что порядка там было заметно больше, чем на «Тьерра Фуэге». Ни ржавчины, ни облупленной краски, ни праздношатающегося персонала. Все это сильно расходилось с моими представлениями о пиратах — этакой банде тотальных разгильдяев. Дисциплина, по всему видать, держалась на уровне. Не военфлот, конечно, но и не веселые гопники, чей досуг на девяносто девять процентов состоит из пьянства и поножовщины, как обещают книжные и синематографические штампы.

Потянулись часы одиночества, тягучие словно клонский рахат-лукум, пряные нервным ожиданием и откровенным страхом будущего. Ничего хорошего в этой компании меня не ждало — так говорили и моя интуиция, и житейская логика.

Часы складывались в дни, а всех развлечений было кот наплакал. Миска пищевого концентрата и кружка воды, изгаженной сотым циклом регенерации, в сутки. Плюс дырка в полу, которая именовалась, насколько я помню, парашей. В нее я справлял нужду, ее же и нюхал всю дорогу, так как среди нагих стальных стен с другими впечатлениями было туго.

Бег дней отсчитывался световой панелью, которая по ночам сменяла резкий голубой свет на тусклый желтый. Было невыразимо боязно, как всегда бывает человеку, оставленному наедине с ожиданием и неизвестностью.

Чтобы не рехнуться, я непрерывно думал, искал выход из нехорошего моего сегодня в светлое завтра. Искал плюсы, которых выходило немного. Когда мысли начинали нести, как норовистая лошадь, я заканчивал думать и принимался отжиматься до посинения, качать пресс и приседать на одной ноге. Все-таки я здорово сдал за время работы на концерн «Дитерхази и Родригес» — тело совсем отвыкло от тренировок.

Ах, да! Я непрерывно удивлялся, какого дьявола меня маринуют! Я же теперь с потрохами, весь их! Синдикатовский! Вплоть до волос в носу!

И ни одной человеческой физиономии! Даже кормилка, и та — автомат! Открылась дверца в стене — получите питаться. И все!

— Эй! Люди! — орал я и стучал в дверь. — Есть кто живой?! Давайте я буду воровать для вас хризолин! — И снова стучал, но уже гораздо громче. — Я даже готов сбивать флуггеры «Эрмандады»! Сколько угодно! — Пинал дверь ботинками.

Однажды я устроил совсем уж знатный концерт. День этак на четвертый, когда сообразил, что заблудился во времени и скоро потеряю счет суткам. Кроме того, начало казаться, что пираты завезли меня на заброшенную орбитальную базу и все улетели. С чего я, собственно, взял, что нахожусь в «Последнем Ковчеге»?

Отчего не в этаком космическом «Летучем Голландце» с единственным пассажиром на борту?

Эта идея меня до того расстроила, что я орал, пока не охрип, и буйствовал не меньше часа.

М-да. Мог бы головой стучать — толку ноль.

— Хоть бы в морду дали, козлы вонючие, — сказал я наконец и затих.

Одно хорошо: психосоматика у меня все-таки железная. Ну или почти железная. Я спал как убитый. А то ведь окажись на моем месте кто повпечатлительнее, недолго было бы ему и до настоящего дурдома.

По субъективным ощущениям заточение длилось неделю. Наделе оказалось меньше — всего пять дней.

Вывели меня на свет божий отвратительно щетинистого, с грязными ногтями и свалявшимися волосами.

— Просыпайся, Андрей! — Надо мной стоял Тойво, затянутый в щегольскую полувоенную форму, явно шитую на заказ. Даже сквозь сон я разглядел ряд нулей на виртуальном ценнике. Пафосные, в общем, шмотки.

— Что происходит? — Я еле слышал собственный голос.

— Пойдем, вставай. Надо тебя мыть и брить — нельзя в таком виде перед Кормчим жить и быть. — Так и сказал. Говорок у Тойво всегда был не вполне русский, на то он и финн.

— Кормчий? Что за Кормчий? — сказал я и принял вертикаль, усердно протирая глаза. — Это… э-э-э?

— Так мы зовем нашего вождя, достойнейшего человека Иеремию Блада. Пора вливать тебя в коллектив, да!

Потом появились конвоиры и зафиксировали мне руки за спиной посредством стяжек на большие пальцы, а Тойво извинился, мол, такая процедура, ничего личного. Я, естественно, спросил: какого дьявола? И зачем меня гноили в карцере, когда я сам изъявил желание примкнуть к «Синдикату»?

— О, как это говорят? Много званых, но мало избранных! К нам хотят слишком многие люди, а мы берем только лучших. Элитный материал, да! Изолятор — на время, пока рассматривали твою личность… кандидатуру, так. Кормчий был далеко по делам бизнеса и не мог давать резолюцию на моей протекции. Я тебя ходатайствовал, Андрей.

«Хорошо хоть только ходатайствовал», — мрачно ухмыльнулся я, а вслух сказал:

— Ну спасибо, благодетель. А рыло мне зачем начистили?

— Инициатива исполнителей. Извини, бывает.

Пока мы шли подлинным коридорам и поднимались на многочисленных лифтах, выяснилось, что устным заявлением при вступлении в «Синдикат» не отделаешься — надо подписывать контракт. Какой контракт — до времени осталось загадкой. Тосанен только гаденько ухмылялся, а на лице его читалось обещание сюрприза.

— Допустим, условия меня не удовлетворят, что тогда? Вот не захочу я подписывать контракт? — поинтересовался я и тут же понял, что сморозил явную глупость; вариантов имелось немного, а точнее, всего один.

Финн мою догадку подтвердил:

— Андрей, ты смешной, честное слово! Мы здесь свободные люди! Не хочешь контракт, тебя отпустят гулять на улицу! Только на улице плюс-минус ноль Кельвина, давление ноль бар и протонный дождь. Без свинцового зонта далеко не погуляешь! Ха-ха-ха-ха! — Тойво залился радостным смехом, хотя шутка была ну совсем не смешная.

Закрались нехорошие подозрения. Что-то такое я читал. Но мысли эти я изгнал как параноидальные. Выяснилось — зря изгнал.

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com