Петрушка на балу - Страница 19

– Макаров, я так больше не могу. Он смотрит на меня как на пустое место.

Сергей взялся было за брюки, но отложил их и оглядел сокурсницу с ног до головы.

– Укороти юбку сантиметров на десять.

– Иди к черту! – притопнула Дина. – Хоть я совсем юбку скину, он даже не заметит!

– Не попробуешь – не узнаешь.

– Макаров, я тебя придушу! У него лишь Катька на уме!

Сергей хмыкнул.

– Катька на уме у него, а придушишь ты меня. Железная логика.

– Что мне делать, Сережка? Я просто голову потеряла.

– Прежде всего позволь мне натянуть штаны. В штанах я соображаю лучше.

– Успеешь, черт тебя дери! – Казалось, Дина вот-вот разревется. – Ты говорил: «Держись, все в порядке будет». Но все не в порядке! Разве ты не видишь?!

С брюками наперевес Сергей подошел к ней и посмотрел в глаза.

– Динка, ты кретинка. Нравится рифма?

– Я не могу держаться, Макаров! Не могу причесываться по утрам, мазаться косметикой…

– А попу себе вытирать можешь?

Девушка хихикнула.

– Иди к черту! Сейчас придушу тебя твоими штанами!

Сергей взял ее за плечи.

– Динка, ты единственная из моих знакомых, в ком хрупкая женственность сочетается с природным достоинством. Я сам тебя придушу, но не позволю утратить эти качества. Ты будешь по утрам причесываться и мазаться косметикой, будешь всегда выглядеть потрясающе, как сегодня. И я гарантирую тебе: Валька никуда не денется. Вы идеальная пара.

– Только он не знает этого

– Главное – мы с тобой знаем.

Дина порывисто его обняла.

Дверную ручку при этом она, разумеется, отпустила. И разумеется, именно в этот момент вошел Валентин. Картинка, представшая его взору, впечатляла весьма. Дина Белых, можно сказать, в разгар рабочего дня висит на шее у Макарова, практически голого, мнущего брюки.

После неловкой паузы Валентин раздраженно осведомился:

– Мне уйти?

– Нет, – отозвался Макаров. – Постой на атасе.

Они с Диной рассмеялись. Валентин тоже изобразил улыбку.

– Что здесь вообще происходит?

Дина поправила прическу.

– Угадай. – Она шагнула не спеша за дверь. – Ладно, ребята. Пойду отворять окна в наших хоромах.

Валентин воззрился на друга.

– Что происходит? Дело не мое, конечно…

– Прикрой дверь, – распорядился Макаров. – Могу я наконец одеться? – И, натянув брюки, пояснил: – Я сострил удачно. Динка оценила юмор и в избытке чувств…

– А голый почему?

Застегивая рубашку, Сергей вкратце обрисовал обстановку и показательно распахнул окно. И, когда Валентин отсмеялся, он прокомментировал:

– Горюнов из-за Динки прямо шелковый. Так и ест ее глазами.

Лицо Валентина слегка вытянулось.

– А она?

Сергей пожал плечами.

– Кто женщин разберет? Горюнов – мужик видный, без пяти минут доктор наук, разведенный к тому же. Так о чем ты хотел поговорить?

Валентин взъерошил свою шевелюру.

– Думаешь, Динка способна клюнуть на этого потасканного либерала? Из карьерных, допустим, соображений.

Сергей вновь пожал плечами.

– Насчет потасканности – не замечал. А что касается карьеры, почему бы и нет? На Динку никто не давит, непристойных предложений никто ей не делает. Так что выбор за ней, мы с тобой не арбитры. – Он взглянул на часы. – Говори, о чем хотел.

Валентин нехотя кивнул.

– Ты прав: не наше дело. Я насчет Ольки. С тех пор, как ты нацелил ее на балет…

– Не шей мне статью. Я не нацеливал, просто помог.

– Пусть так. Но эта поганка с этим балетом как с цепи сорвалась. Упражняется с утра до ночи. Родителей на уши поставила: то одно ей подавай, то другое. Скоро из дома нас выживет.

Присев на подоконник, Сергей подставил лицо хилому октябрьскому солнышку.

– Ну и молодчина, – обронил он.

– В чем, интересно, она молодчина?

– В том, что из дома вас выживает. Выроете землянку, обустроитесь… Валька, ты ведь не за этим пришел.

Валентин смущенно топтался у двери.

– Катя передать просила, чтобы ты нашел другое училище для своих экзерсисов.

Сергей хмыкнул.

– Какие слова мы знаем. Продвинутые нынче пошли балерины.

Валентин нахмурился.

– Пойми, она нервничает. Думает, ты наблюдаешь за ней, чтобы критиковать.

Сергей жмурился на солнце.

– Неужели? А если Катя выйдет на сцену Большого? К ее ногам само собой, посыпятся только розы, без шипов критики. Валька, почему ты позволяешь девчонке парить тебе мозги? Мачо ты или тряпка?

– Мачо у нас ты! – огрызнулся Валентин.

– Не только, – возразил Сергей. – Завлаб наш – тоже мачо. Для одного НИИ даже многовато. Причем борода у завлаба натуральная.

– Ты меня достал! – Валентин вышел, хлопнув дверью.

Сергей с минуту еще позагорал и закрыл окно.

Дома, поужинав, он сразу сел за статью о радиоактивном семействе «уран-актиний» и дожал ее за час. Затем переоделся в шорты, раскрыл альбом с рисунками балетных движений и принялся их отрабатывать. Вошла мама, понаблюдала, сказала «псих» и вышла.

Минут через десять мама вернулась вместе с отцом. Оба встали в дверях. Мускулистое их чадо как раз выполняло «шпагат», который хорошо ему удавался со школьной скамьи. Родители переглянулись. Нормальные советские инженеры, они тихо недоумевали. Комплекции они были хрупкой, нрав имели любознательный, и выкрутасы отпрыска побуждали их обмениваться впечатлениями.

– Впадает в маразм? – поинтересовался отец. – Рановато. Этак мне за ним не поспеть.

Мама указала на альбом.

– Это маразм с картинками.

– О-о! – восхитился отец. – Он собирается переучиться на балерину.

Мама фыркнула.

– А что? Талия у него вполне.

Сергей невозмутимо отрабатывал вращения.

Отец спросил:

– Почему без музыки?

– Музыка после вручения призов, – разъяснила мама.

Отец заглянул в альбом, затем перевел взгляд на вертящегося сына.

– И как это безобразие называется?

– Сиссон томбэ вперед, – выдохнул Сергей. – Освободите помещение, зубоскалы.

Мама потянула отца за рукав.

– Петя, пойдем. Вдруг это какой-то вирус.

– Сиссон томбэ! – повторил отец. – А ведь был такой способный, такой ласковый мальчик.

Родители вышли.

– Ха-ха! – бросил вслед им Сергей. – Комики на манеже!

Запарясь с пируэтами, он стал отрабатывать гимнастический мостик. Затем принялся отжиматься на руках и выполнять кувырки вперед-назад. Тут опять вошла мама.

– Тебя к телефону.

– Кто? – осведомился Сергей, стоя на голове.

– Девушка.

– Если Динка, мам, скажи, я перезвоню.

– Не Дина.

– А кто?

– Подойди и выясни это сам.

Переместясь с головы на ноги, Сергей последовал в прихожую и взял лежащую на тумбочке телефонную трубку. Из трубки прозвучал взволнованный голос:

– Здравствуй. Это Катя.

Губы Сергея расплылись в улыбку.

– Привет, Катерина. Я не согласен категорически.

Голос девушки выразил растерянность.

– С чем не согласен?

– С твоим стремлением турнуть меня из училища. Ведь звонишь ты по этому поводу?

В трубке возникла пауза.

– В общем, да. Зачем ты к нам повадился?

– Изучаю классический танец. Нельзя?

– Ой, да прекрати! Ты просто дурака валяешь!

Сергей улыбался до ушей.

– Каждый из нас останется при своем мнении. У тебя все?

В трубке опять возникла пауза.

– Слушай, Макаров, – девушка старалась говорить жестко, – неужели тебе трудно выбрать для своих чудачеств какое-нибудь другое…

– Катерина, – перебил Сергей, – почему ты звонишь из автомата?

Катя замялась.

– С чего ты взял?

– У тебя там машины гудят. Или ты используешь звукозапись?

– Да, из автомата, – призналась Катя. – Я знала, что мы поругаемся, и не хотела, чтобы слышала мама.

Сергей хмыкнул.

– В таком случае у меня предложение. Сейчас я к тебе приеду, мы полчасика погуляем и разругаемся окончательно.

– Это исключено! Я устала, мне рано вставать… Во сколько ты сможешь приехать?