Петр, Павел и Мария Магдалина. Последователи Иисуса в истории и легендах - Страница 2

Барт Эрман — автор большого количества трудов, из которых важнейшие: «Ортодоксальная порча Писания: Влияние ранних христологических споров на текст Нового Завета» (1996); «Иисус: Апокалиптический пророк Нового тысячелетия» (1999); «Утраченные Писания: Книги, которые не были включены в Новый Завет» (2003); «Новый Завет: Историческое введение в ранние христианские тексты» (2003); «Утраченные христианства: Битвы за Писание и верования, о которых мы никогда не знали» (2003); «Правда и вымысел в „Коде да Винчи“: Исторический взгляд на то, что мы действительно знаем об Иисусе, Марии Магдалине и Константине» (2004); «Искаженный Иисус: История о том, кто и как задним числом искажал Библию» (2005); «Утраченное Евангелие Иуды Искариота: Новый взгляд на предателя и преданного» (2006); «Проблема Бога: Как Библия потерпела неудачу в ответе на наш самый важный вопрос: почему мы страдаем?» (2008); «Иисус, которого прервали: Выявление скрытых противоречий в Библии (и почему мы о них не знаем)» (2009).

Исследование Эрмана «Петр, Павел и Мария Магдалина» интересно и своим содержанием и авторской точкой зрения. Эрман, во-первых, стремится выявить историческое зерно и реконструировать достоверные сведения об этих последователях Иисуса, а во-вторых, рассматривает предания о них и исследует причины, по которым о них писали так, а не иначе.

Итак, Петр, Павел и Мария Магдалина… Первый среди апостолов, гениальный визионер, направивший христианство на путь, по которому оно шло два тысячелетия, и женщина, чья роль вызывает острый интерес в последние годы… Каждая из трех частей книги построена по одному плану. Сначала анализ источников, на основе которых можно установить, что нам известно о реальных Петре, Павле и Марии. Интересно, что всякий раз речь идет о новозаветных текстах. Это не удивительно: книги, вошедшие в новозаветный канон — древнейшие из дошедших до нас памятников христианской письменности. Известные нам апокрифические сочинения написаны позже. А затем автор анализирует тексты, — как новозаветные, так и апокрифические, — содержащие легенды о наших персонажах и показывает, чем обусловлено именно такое представление о них в традиции.

Начинает Эрман с Петра. Тут следует указать на парадокс: Петр, вероятно, самый почитаемый апостол в церковной традиции, тот, кого, согласно Евангелию, выделил сам Иисус, кто возглавил первоначальную общину после казни Учителя и кто поэтому является символом Церкви. И вместе с тем мы знаем крайне мало достоверного о Петре. Был ли он грамотен? В самом ли деле возглавлял римскую христианскую общину и был следовательно первым епископом Рима? Действительно ли погиб во время Неронова гонения, рассказ о котором содержится в «Анналах» Тацита? Кто является автором приписываемых ему церковной традицией двух посланий, включенных в новозаветный канон? У нас нет бесспорных ответов на эти вопросы. Эрман придерживается в целом скептической позиции. Даже по поводу троекратного отречения Петра от Иисуса, факта, дискредитирующего первого среди апостолов и поэтому, скорее всего, достоверного, он ставит вопрос о том, что позднейшей церковной традиции, вероятно, был нужен именно такой образ Петра. С аргументами автора можно не соглашаться, но читать их интересно и поучительно.

Павел, вероятно, самый выдающийся после Иисуса деятель христианства за всю двухтысячелетнюю историю его существования. И нам повезло: в Новом Завете имеются по крайней мере семь его подлинных посланий, которые являются самыми ранними дошедшими до нас произведениями христианской письменности. Кроме того Павел — главный персонаж новозаветной книги Деяний апостолов. Эрман намечает лишь основные контуры теологии Павла. Это неудивительно: Павлу посвящены тысячи исследований, и писать коротко о его богословии затруднительно. С XVI века на восприятие учения Павла определяющее влияние оказала его интерпретация Лютером, так что во второй половине XX столетия была сформулирована актуальная научная задача «делютеризация Павла». Павла стали рассматривать в контексте еврейской мысли его времени.

Самое интересное у Эрмана — указание на расхождения между Павлом в его собственных посланиях и Павлом в Деяниях. Вывод Эрмана однозначен: при реконструкции воззрений Павла мы должны опираться на его подлинные послания (Эрман принимает наиболее распространенную среди исследователей версию, что подлинными являются семь из приписанных Павлу тринадцати посланий, а включенных в Новый Завет, а образ Павла в Деяниях в целом недостоверен. Деяния апостолов, по его мнению, стремятся скрыть противоречия между Павлом и другими апостолами, прежде всего Петром. Представляется, что Эрман излишне категоричен в непризнании исторической достоверности Деяний. Он пишет, в частности, что Павел в своих посланиях настаивает, что его миссия обращена исключительно к язычникам, в то время как иудеев должен был обращать Петр. Поэтому Эрман считает недостоверными свидетельства Деяний о проповедях Павла в синагогах. Он выдвигает оригинальную гипотезу, что Павел, прибыв с миссионерской целью в очередной город, организовывал там кожевенную мастерскую и проповедовал на рабочем месте. При этом Эрман игнорирует достаточно многочисленных «боящихся Бога» — язычников, ставших иудействующими, значительная роль которых в распространении христианства была выявлена, в частности, исследованиями отечественного историка Ирины Левинской (см. ее книги «Деяния Апостолов. Главы I–VIII: Историко-филологический комментарий» и «Деяния Апостолов на фоне еврейской диаспоры», в которых, кстати, высоко оценивается историческая достоверность Деяний).

Очень интересен анализ Эрманом различных интерпретаций учения Павла в последующие два-три столетия. В частности, очень корректно описано восприятие его идей Маркионом и гностиками (преемство несомненно, но при этом Павел гностиком не был). Верным является суждение Эрмана, что взгляды Павла искажали как гностики, так и «протоортодоксы». Захватывающе интересен анализ Эрманом таких апокрифов, как «Апокалипсис Павла» и «Деяния Павла и Фёклы».

И наконец, Мария Магдалина. До недавнего времени исследователи обращали на нее гораздо меньше внимания, чем на Петра и Павла. Понятно: глава коллегии апостолов, великий творец христианского богословия и — женщина, о которой очень мало написано в канонических Евангелиях, но зато сохранилось множество легенд. Однако в последние десятилетия ситуация изменилась. Во-первых, обнаружились новые источники («Евангелие от Фомы», «Евангелие от Филиппа», «Евангелие Марии») — нет, не сообщающие новые достоверные сведения о Марии, но демонстрирующие, какую роль играл ее образ в сознании ранних христиан. Во-вторых, неожиданно Мария Магдалина стала популярна в массовой культуре. Здесь и влияние феминизма, и рок-опера «Иисус Христос суперзвезда», где содержится намек на любовную страсть Марии к Иисусу, и фильм Мартина Скорсезе «Последнее искушение Христа», в котором она становится женой Иисуса (хотя в конце становится ясно, что это всего лишь видение умирающего на кресте), но главным образом «Код да Винчи» Дэна Брауна.

Эрман убедительно показывает полную историческую несостоятельность представленной в романе Дэна Брауна версии о любовной связи и браке Иисуса и Марии Магдалины, но в то же время указывает на очень значительную, не оцененную роль Марии в формировании новой религии. Во-первых, весьма вероятно, что Мария Магдалина принадлежала к числу близких учеников Иисуса, во-вторых же, — и это самое главное! — по-видимому, именно Мария первой обнаружила пустую гробницу и нечто пробудило в ней веру в воскресение Учителя. Филигранный анализ соответствующих эпизодов во всех четырех канонических евангелиях, продемонстрированный Эрманом, приводит к выводу, что евангелистам, возможно, и хотелось приписать это открытие Петру или другим мужчинам-апостолам (в древности женщины не считались надежными свидетелями), но слишком известна была версия о приоритете Марии. А поскольку христианство родилось из веры учеников в воскресение Учителя и первым провозвестником этой веры оказалась Мария из Магдалы, то Эрман делает закономерный, хотя на первый взгляд ошеломляющий вывод, что Мария Магдалина стала первой христианкой, что она «дала старт» христианству.