Петр I - Страница 4

А что же Софья? Первоначально «потешных» Петра она называла Преображенскими конюхами и снисходительно смотрела на потехи брата. Как и Наталья Кирилловна, в потехах брата видела пустую забаву, но, в отличие от матери, старалась поощрять его игры. Добровольное устранение брата от государственных дел (хоть он и участвовал порой в кремлевских церемониях – принимал послов, выезжал с двором в монастырь на богомолье) устраивало Софью, позволяло ей укрепиться на троне. Но то, чего старалась не замечать в брате сестра, не могло ускользнуть от острого глаза послов. Секретарь шведского посольства, посетившего летом 1688 г. Москву (в это время Петру исполнилось 16 лет), оставил следующую запись: «В приемной палате, обитой турецкими коврами, на двух серебряных креслах (тронах) под иконами сидели оба царя в полном царском одеянии, сиявшем драгоценными камнями. Старший брат (Иван Алексеевич), надвинув шапку на глаза, опустив глаза в землю, никого не видя, сидел почти неподвижно. Младший (Петр Алексеевич) смотрел на всех; лицо у него открытое, красивое, молодая кровь играла в нем, как только обращались к нему с речью. Удивительная красота его поражала всех присутствующих, а живость его приводила в замешательство степенных сановников московских. Когда посланник подал верующую (верительную) грамоту и оба царя должны были встать в одно время, чтобы спросить о королевском здоровье, младший, Петр, не дав времени дядькам приподнять себя и брата, как требовалось этикетом, стремительно вскочил со своего места, сам приподнял царскую шапку и зачастил скороговоркой: “Его королевское величество, брат наш Каролу с свейский, здоров ли?”». Но, увлекаясь «потешными» играми, Петр забывал о том, что он царь, хотя до совершеннолетия основное внимание уделял своей цели – совершенствованию армии и созданию флота. Тренировки по штурму и взятию крепости Пресбург показывали слабость технической подготовки государя и его молодого окружения. Тогда царь стал учиться инженерному и артиллерийскому искусству. Разумеется, ему пришлось начать эти науки с нуля и засесть за арифметику и геометрию. Но где было взять учителей? Петр обратился к немцам (немцами в тот период в России называли всех, кто не говорил по-русски), проживавшим в Немецкой слободе, в селе Измайлово (ныне это район Москвы), недалеко от Преображенского. Эту территорию иностранцы начали заселять еще во второй половине XVI столетия. При царях Михаиле Федоровиче (деде Петра) и Алексее Михайловиче количество иностранцев в слободе значительно увеличилось. При царе Алексее в Москву для командования войсками из-за границы вызвали двух генералов, около сотни полковников и несколько сотен офицеров. Здесь Петр познакомился с иноземным мастером Зоммером, который показал государю гранатную стрельбу. Такая стрельба впоследствии стала любимым занятием Петра. Голландец Брант учил царевича плаванию под парусами. Особая дружба завязалась у Петра с шотландцем генералом Патриком Гордоном и со швейцарцем Францем Лефортом. Патрик Гордон – знаток военного дела, исполнительный и немногословный, верный и надежный человек – находился на русской службе несколько десятков лет; Франц Лефорт был очень способным и веселым, в любую минуту готовым организовать развлечение. Именно под его влиянием, как считают современники, Петр начал рвать с русскими бытовыми традициями и привыкать к шумным пирам и европейскому разгулу.

Любознательный мальчик с его склонностью к мастерству, военному делу постоянно ищет и находит себе нужных людей, занятия, приспособления. Как позже вспоминал сам Петр, в 1687 г. князь Я. Ф. Долгорукий, отправляясь послом во Францию, в беседе с царевичем упомянул, что у него был инструмент, которым «можно брать дистанции или расстояния, не доходя до того места», да жаль – украли. Петр просил князя купить этот инструмент во Франции. Долгорукий привез ему этот инструмент (астролябию). Но ни Петр, ни его окружение не знали, как им пользоваться. Специалиста нашли в Немецкой слободе, им оказался голландец Тиммерман. С этим учителем Петр хоть и не достиг успехов в грамматике (он писал коряво и с ошибками), зато быстро прошел арифметику, геометрию, артиллерию и фортификацию, овладел астролябией, изучил строение крепостей, научился вычислять полет пушечного ядра. Осматривая в селе Измайлове амбары деда Никиты Ивановича Романова, Петр нашел завалявшийся бот (дедушку русского флота), который, по рассказам самого царевича, послужил родоначальником русского флота. Государь научился на нем плавать, да так, что у него, человека сухопутного, пробудилась неистовая любовь к мореплаванию. В это время он уже мечтал о флоте, которого Россия, огромная страна, омываемая на севере морями, не имела. Петр полностью ушел в это дело. На Переяславском озере под руководством иностранца Брандта строятся малые фрегаты, яхты. Сам Петр на Москве-реке строит небольшие гребные суда. Не прекращается и обучение «потешных». Царь часто сам, в иноземном мундире, участвует в экзерцициях. Он, как и его солдаты, быстро научился стрелять из ружей и пушек, копать шанцы, наводить понтоны, закладывать мины и многому другому. Более того, Петр решил сам пройти все ступени военной службы, начиная с барабанщика. Во время одного из «потешных» сражений лопнувшей гранатой ему сильно обожгло лицо. Все это пригодилось царю впоследствии. Подобные знания и навыки он накапливал всю свою жизнь, недолгую, но на редкость насыщенную учебой и делами, делами и учебой. Прав был А. С. Пушкин, написав:

Так в «Марсовых и Нептуновых» «потехах» проходило время. Приближалось совершеннолетие, а вместе с ним и окончание регентского правления старшей сестры. Чтобы отвлечь сына от «пустых забав» и сделать более солидным, Наталья Кирилловна задумала его женить и нашла ему невесту по своему вкусу – дочь окольничего боярина Евдокию Федоровну Лопухину. По рассказам современников, Евдокия Лопухина, не глупая, но бездарная, кроткая, но ревнивая, дородная и цветущая, но не особенно красивая, была скучна, невежественна и не терпела иностранцев. Ее воспитали в страхе Божием и отеческих обычаях. Царица-мать считала, что именно такая жена (кстати, старше Петра на три года) была необходима ее сыну, привыкшему к слишком вольной компании с плясками, попойками, пением и музыкой, и что именно такая «подруга жизни» скорее всего отучит царевича от опасных забав. Венчание состоялось 28 января (10 февраля) 1689 г. в небольшой придворной церкви Св. апостолов Петра и Павла в Москве.

Но надежды царицы-матери на то, что сын после женитьбы изменит образ своей жизни, не оправдались. Едва прошел медовый месяц, как Петр оставил молодую жену и с иностранными корабельными мастерами поскакал в Переяславль строить суда. В целом семейные отношения Петра и Евдокии, несмотря на рождение двух сыновей Алексея (1690 г.) и Александра (1691 г.; мальчик умер в семь месяцев), не сложились. Причин такого положения можно найти много. Но главной из них нам представляется то, что царица Евдокия, воспитанная в старых традициях, не понимала и не поддерживала мужа в его преобразованиях. Их семейная жизнь закончилась в 1696 году, когда Петр, перед отъездом за границу, отправил Евдокию в монастырь.

Обострение отношений между Софьей и Петром назревало давно. Подрастающий царь, занятый «потешными» играми и учением, с явным неудовольствием и плохо скрываемым раздражением смотрел на действия старшей сестры-правительницы. Его негативное отношение к сестре поддерживали мать и сторонники Нарышкиных. Удивительно, но одним из ярых противников Софьи являлся двоюродный брат ее фаворита Борис Алексеевич Голицын. Софья, со своей стороны, стараясь не допустить Петра к власти, стремилась сама заполучить царскую корону. В этом ее поддерживали начальник Посольского приказа В. В. Голицын и начальник Стрелецкого приказа Ф. Л. Шакловитый, человек крутой, решительный и ловкий, державший стрельцов в полном повиновении. Именно на него и надеялась Софья в получении долгожданной короны. Согласно плану Шакловитого, стрельцы подают челобитные, в которых просят Софью не оставлять правление и венчаться царским венцом на царство. В загородную резиденцию Шакловитый вызывает стрелецких начальников и предлагает им подписать уже заготовленную челобитную. Однако стрелецкие командиры, ссылаясь на свою безграмотность, отказываются это сделать и расходятся по домам. Но некоторые из рядовых стрельцов были не прочь подписать челобитную и даже применить более решительные меры. Так, один из стрельцов предложил бросить в Петра гранату или подложить ее в сани государя, другой – напасть на него с ножом во время тушения пожара (царь любил участвовать в тушении пожаров, которые часто вспыхивали в столице). Сторонники Софьи, чтобы восстановить стрельцов против Петра, прибегали к различным инсинуациям. Рассказывали, что по ночам подьячий Матвей Шошин, сторонник Софьи, наряженный под Л. К. Нарышкина в белый атласный кафтан, подъезжал к стрельцам, стоявшим на карауле, бил их без пощады и приговаривал, «вспоминая» погибших в 1682 году «родичей»: «Убили вы братей моих, и я вам кровь братей своих отомщу!» В это время один из заговорщиков унимал Шошина, говоря: «Лев Кириллович! За что бить до смерти! Душа христианская!» Эти действия сторонников Софьи стали известны их противникам, которые повели более решительное наступление на трон. В марте 1689 года Петр имел серьезный разговор с фаворитом Софьи В. В. Голицыным и потребовал нового оружия для «потешных». 8 июня, во время традиционного крестного хода со святой иконой, Софья пошла вместе с царями – Иваном и Петром. Петр потребовал, чтобы она оставила их (по обычаю тех времен женщина не должна была принимать участия в этом действе). Софья отказалась, и разгневанный Петр ускакал в Коломенское.