Петербургские арабески - Страница 11

Когда смотришь на исторический сад Эрмитажа и наслаждаешься его красотой, то не замечаешь сокрытого под ним лабиринта. Только невысокие и неширокие вентиляционные трубы, подобно грибам возвышающиеся над дорожками сада, сообщают о его присутствии. Через них и можно проникнуть в подземные помещения. Недавно, наверное впервые, эти места были сфотографированы; теперь их можно увидеть и тому, кто не пролезает через узкие отверстия. А пролезший через них и побывавший в этом подземном царстве становится похожим на трубочиста.

В Зимнем дворце особенно запоминается Военная галерея, посвященная победам России в 1812–1814 годах. Сравнительно скромная по архитектурному декору, она не теряется среди блеска позолоты и мрамора грандиозных соседних залов – Гербового и Георгиевского. Наоборот, они предстают перед нами как бы блестящим обрамлением того, что зримо и незримо присутствует в Военной галерее – богатства духовного подвига, без обладания которым и сохранения которого все остальное перестает иметь значение.

Обычно время возникновения галереи связывают с началом работы над ней архитектора Росси. На самом деле все начиналось гораздо раньше.

Будущий император Александр Павлович получил хорошее воспитание. Ему преподавали разные науки, привили либеральные взгляды, учили любить искусства, однажды он написал и пьесу для Эрмитажного театра. Он мог бы стать первым интеллигентом в России. Однако Екатерина II вовремя опомнилась: ей нужен был не резонерствующий мечтатель, а наследник ее трона – будущий самодержавный монарх. По этой причине «sa bonne maman» (так Александр называл свою бабку) определила своего любимого шестнадцатилетнего внука на воинскую службу. Направила она его не в один из гвардейских полков, где в это время было мало порядка и много либерализма, а в гатчинские войска, находившиеся под началом цесаревича Павла Петровича. Здесь была жесткая дисциплина, ежедневный подъем в шесть часов, кордегардия, маневры, учения, парады и гауптвахта. Все это быстро сделало из Александра служивого военного человека. Он вошел в среду, в которой существовали особенные представления о долге, чести и товариществе. Стал находить «упоение в бою».

Затем прошли годы, наполненные сражениями, – и военными, и дипломатическими. Был повержен Наполеон, и наступил мир, скрепленный «Священным союзом» – прообразом нынешней Организации Объединенных Наций. В 1818 году император Александр I был на конгрессе этого союза в Аахене. Здесь он жил в одном доме с начальником его главного штаба князем П.М. Волконским. Комнаты князя были соединены лестницей с апартаментами государя.

Однажды утром Александр сошел с этой лестницы и увидел Петра Михайловича занятым: с него рисовал портрет некий живописец. Царь был поражен необыкновенным сходством быстро написанного портрета с оригиналом. Живописцем этим оказался английский художник-портретист Джордж Доу, искавший в Аахене хорошую для себя работу. Накануне он приходил к флигель-адъютанту (А.И. Михайловскому-Данилевскому, впоследствии известному военному писателю) и приносил с собой несколько сделанных им портретов, рекомендовавших его. Александр повелел тогда Данилевскому предложить Доу такую работу – приехать в Петербург и написать там портреты русских генералов, тех, кто участвовал в войнах 1812–1814 годов, а было их немало. Художник с радостью согласился принять такой большой и престижный заказ.

К этому времени Александр успел уже воздвигнуть памятник своим соратникам в военных походах. В 1817 году в Царском Селе у входа в любимый им Екатерининский парк были поставлены торжественные чугунные ворота с надписью: «Любезным моим сослуживцам» (на другой стороне ворот та же надпись, но переведенная на язык, более привычный для гг. офицеров: «A mes chers compagnons d'armes»). Но он подумывал и о памятнике другого рода, позволявшем видеть незабываемые, по звездным годам его жизни, лица. Пример такого памятника взяли у английского короля Георга IV. Этот монарх сразу после низвержения Наполеона поручил известному художнику Томасу Лоуренсу написать портреты героев минувшей эпохи борьбы с упорнейшим врагом Англии. Эти портреты тогда нашли свое место в королевском Виндзорском замке, в помещении, получившем наименование Зал Ватерлоо (Waterloo chamber). Так что приглашению Доу в русскую столицу во многом способствовало и то обстоятельство, что русский монарх пожелал и у себя иметь такой зал.

Почему для исполнения этого предприятия был избран соотечественник Лоуренса, а не кто-нибудь из известных русских портретистов того времени – Кипренский, Варнек, Тропинин и другие? Помимо непостижимой быстроты работы здесь, очевидно, имело значение и то, что Джордж Доу был представителем новых романтических, «байронических» стремлений в искусстве, отошедших от схем и навыков классицизма. На портретах, написанных им, изображения были не только схожи с натурой. В них также безошибочно угадывался герой-победитель, исполнивший свой жизненный долг: высокие чувства героя находили свое отображение в его внешнем облике.

Дж. Доу прибыл в Петербург в 1819 году. Под мастерскую ему была предоставлена одна из больших зал Шепелевского дворца (ныне на его месте стоит здание Нового Эрмитажа с атлантами). Здесь им были написаны около 350 портретов. Размеры картин были определены общие для всех генералов – 1 аршин 2 вершка в высоту и ширину.

Нередко император «в часы думы или отдыха» посещал мастерскую художника. Его флигель-адъютант Данилевский вспоминал: «Имевши однажды счастие сопровождать его в прогулке по мастерской, я осмелился сказать ему: «Здесь недостает главное, государь». «Чего?» – спросил император Александр. – «Вашего портрета». Он задумался и с той невыразимой улыбкой, которую помнят все, имевшие счастие беседовать с ним, отвечал: «Это дело потомков»».

Этот разговор, очевидно, побудил Александра заказать Доу и свой портрет. Художник изобразил его во весь рост в кавалергардском мундире и со шляпой в руке. Это лучший из всех известных прижизненных портретов Александра I.

Портрет Александра I. Дж. Доу. 1825 г.

Работа Доу над заказанными ему генеральскими портретами, как сообщали тогдашние «Отечественные записки», была завершена «менее, нежели в пять лет», то есть около 1824 года.

Куда затем Александр I поместил живописные изображения любезных своих сослуживцев, стены какого из залов Зимнего дворца были ими украшены?

Для своего внука и его супруги Екатерина II определила комнаты и залы в северо-западном ризалите Зимнего дворца. Кабинет Александра был устроен в помещении с окнами, обращенными к Адмиралтейству. Это там, где ныне находится отделанная дубом библиотека Николая II. Архивные документы 1825 года сообщают нам о Военном зале, к которому с одной стороны примыкал кабинет царя, а с другой стороны был вход в Малую церковь. Этот зал, очевидно, получил свое название от закрепленных на его стенах портретов военных соратников Александра.

Вскоре, в 1826 году, Военный зал, устроенный императором Александром I, передаст свое название вновь сделанной при Николае I Военной галерее. После революции последняя будет именоваться «Галереей Отечественной войны 1812 года». А бывший Военный зал архитектор Монферран в 1830 году превратит в красивую ротонду с остекленным потолком.

Парад победы, завершивший эпоху войн с Наполеоном, Александр I устроил в августе 1816 года – в годовщину Бородинского сражения. На обширной равнине близ города Вертю (восточнее Парижа) были собраны находившиеся тогда во Франции русские войска – более 150 000 человек. Это были облаченные в солдатскую, офицерскую и генеральскую формы ветераны уже минувшей войны. Необычное зрелище в центре Европы собрало вокруг себя несметное число иностранцев, присутствовали союзные государи.