Петербург.  К вопросу влияния на творчество братьев Стругацких - Страница 14

М: Да, наверное. Бог с ним (с восприятием).

БН: Ну, Бог с ним, да.

(А хотелось-то сформулировать одну, наверное, достаточно простую мысль: тексты АН и БН находятся в разных уровнях восприятия, то есть при их чтении включаются совершенно разные ассоциативные центры. Разные «думатели». При этом задействуются верхние <но не одинаковые!> этажи полевых структур человека).

М: Действительно, это может продолжаться очень долго… Вернемся, если не возражаете, к историческим параллелям. На ваш взгляд, какой город дал больше русской культуре, Москва или Петербург?

БН: Да вы что… Как можно сравнивать? Откуда я знаю.

М: Вас такая мысль никогда не интересовала?

БН: В каких единицах, во-первых, это всё измерять? Если «больше-меньше», значит, есть какая-то единица?

М: Ну, не в единицах объема…

БН: Не в единицах объема — это ясно. А в каких? В единицах таланта? Но я не знаю, что это такое — талант. В каких единицах? В количествах читателей и потребителей культуры? Это нереально да и бессмысленно. Нет, я не знаю. Я не знаю, о чем идет речь. То есть хочется сказать, вообще говоря, — Петербург, конечно, но это происходит просто потому, что с Петербургом связаны самые блистательные имена российские. Именно с Петербургом…

М: Вот это я и хотел услышать.

БН: Но это ничего не значит, потому что в Петербурге есть Пушкин, а в Москве есть Булгаков. Ну, как можно сравнивать?!

М: Я хотел узнать именно ваши ощущения.

БН: Вот я их и озвучил. Я, пожалуй, не берусь по этому поводу больше ничего добавить. Так. Что еще?

М: «Поиск предназначения» у вас носил сначала условное название «Из Петербурга в Москву».

БН: Да. Когда задумывался.

М: Это связано с тем, что герой едет в Москву? Только с этим? Больше ни с чем?

БН: Да. Абсолютно. Только с этим. Была даже первоначальная мысль… повторить Радищева, но на совершенно новом материале.

М: Следующие вопросы у меня связаны с астрологией и мистикой <вернее, метафизикой>.

БН: Ну давайте. Куда деваться. Что там?

М: Оба Стругацких, и Аркадий Натанович, и Борис Натанович родились на берегу. Один — на берегу Черного моря, другой — на берегу Финского залива, об этом Аркадий Натанович пишет в «Автобиографии». Оба моря по сути, если опять же совершить исторические экскурсы, — это выход России в мир. То есть при Екатерине Великой Россия прорвалась в Черное море, а при Петре Первом прорвалась в Европу. Я не знаю, как это можно прокомментировать. У вас в связи с этим никаких мыслей нет? Учитывая, что берег — это пограничное состояние.

БН: Ничего, кроме чистой случайности, я здесь не вижу. Я считаю, что всё могло бы быть не так. Кто-то из нас мог родиться в глубине континента, и от этого бы ничего не изменилось.

М: Но, как говаривал товарищ Сталин, «нэ так всо это было».

БН: Не так.

М: И там не менее, это же произошло.

БН: Нет-нет, ну что вы. Я понимаю еще тот факт, что я родился в Петербурге и прожил в нём большую часть жизни, может играть свою роль. Независимо от того — на берегу или не на берегу моря. Но Аркадий Натанович родился вообще в Батуме, казалось бы, это должно делать его более провинциальным что ли. Я не понимаю.

М: Нет, не должно.

БН: Ну, а какой тогда смысл в этом? Батум и Петербург! Мало ли что берега — и там, и там. С одной стороны — сверхгород Санкт-Петербург, а с другой стороны — микроскопический, субтропический городишко Батум. Что общего? Вот об этом вы не подумали? Общее — берега. Но географические места-то совершенно разные… во всех отношениях. И климатически разные, и культурно разные. Всё разное!

М: Так вот и интересно, могло ли это как-то повлиять на творчество АБС?

БН: Нет. Либо мы должны признать влияние всего на всё, правда, то, что всё на всё влияет — это мы и так знаем.

М: Да. Это аксиома.

БН: Да. Но дело в том, что есть влияния существенные и влияния малосущественные. Взаимозаменяемые. Я считаю то, что Аркадий Натанович родился в Батуме, — это малосущественное обстоятельство. Он мог бы с тем же успехом родиться на берегу Байкала или вообще не на берегу.

М: Но тогда бы, может, всё творчество АБС было другим. Может быть.

БН: Думаю, что нет. Думаю, что вот это как раз — малосущественное обстоятельство, где родился Аркадий Натанович. И где родился Борис. Это малосущественно. Вот где жили Аркадий Натанович и Борис Натанович всю свою сознательную жизнь — это важно! А где родились — абсолютно неважно.

М: Плюс еще воздействие очень сильного стресса — блокады. На обоих.

БН: Да. Это тоже повлияло.

М: Был очень сильный стресс.

БН: Наверное, это свою роль сыграло. Хотя, честно говоря, когда я пытаюсь какие-то корешки найти, я ничего не нахожу.

М: Так их и искать бесполезно. Это же проходит на уровне подсознания.

БН: Не знаю, не знаю. Это вопрос очень хитрый. Я считаю, что воздействие на человека, на человеческую судьбу оказывают только массированные, крупные влияния.

М: Так это и было крупное влияние.

БН: Крупное — нет. Город, где ты родился, — абсолютно мелкое влияние. Малосущественное.

М: Нет, я имею в виду блокаду. Стресс.

БН: Блокада… В конце концов, блокада длилась в нашей жизни лишь малую долю времени.

М: Это совершенно неважно.

БН: А мне кажется, что важно.

М: Рубец… Рубец остался, Борис Натанович.

БН: Рубец — ну и что? Рубец влияет разве на жизнь? Да бросьте Вы! Мало ли у нас на теле шрамов, о которых мы забыли давным-давно. Таким же шрамом может быть и блокада.

М: На теле — это одно, а в душе — это совершенно другое.

БН: Нет. Я повторяю, что влияния должны быть не столько даже сильные, сколько длительные. Вот в чем я совершенно уверен.

М: То есть у вас концепция другая?

БН: У меня совершенно другая концепция. Сильные влияния оставляют рубец, а длительные влияния деформируют или формируют по-другому. Вот разница. Рубец — тоже деформация, конечно, но не существенная, а локальная. Не фундаментальная. Вот когда вся душа перекошена или, наоборот, выдавлена в виде красивой амфоры в результате каких-то длительных влияний, каким для Пушкина, скажем, был Лицей… Для Пушкина, в конце концов, очень важны были, наверное, те дуэли, в которых он участвовал. Но это были мелкие рубцы на его душе, не сыгравшие, на мой взгляд, никакой существенной роли в его биографии. А вот влияние Лицея — да! Это серьезно. Хотя само по себе влияние может быть и преодолено.

М: А фактор возраста как-то здесь учитывается?

БН: Учитывается. Все факторы надо учитывать. Все факторы. Просто я говорю, что у меня другой принцип. Не сила влияния, не сила воздействия играет основную фундаментальную роль, а время воздействия. Вот в чём мы отличаемся с вами.

М: Вам просто интересно было вычислять ваш совместный день рождения?

БН: А как-то в один прекрасный день вдруг пришла в голову такая мысль: какой у нас общий день рождения.

М: Это же тоже пограничная точка. День летнего солнцестояния.

БН: Да ну — это хохма, а никакая не пограничная точка! Какой средний день рождения у двух разных людей.

М: И получилось — летнее солнцестояние.

БН: Получилось солнцестояние. Да, это любопытно, конечно. То, что попало на солнцестояние — это забавно.

М: И только? Для Вас это просто забавно?

БН: Ну конечно. Ничего существенного здесь быть не может.

М: Тогда, в общем-то, всё. Спасибо.

БН: Ну и замечательно.

1965

3.03–25.03 23 Гагра УнС

28.04–30.04 3 Ленинград УнС

25.05 — 1.06 8 Москва УнС

6.10–16.10 11 Ленинград УнС

6.12–25.12 20 Комарово УнС ВНМ

65

1966

4.04–17.04 14 Ленинград ВНМ

29.09 — 5.10 7 Москва (?) статьи ГЛ

15.11–29.11 15 ГЛ