Пета. Первый сборник - Страница 3

1. Во мраке света познаю себя. Познав взыду к горнилу света.

2. Вы видите небо, вы знаете вечность. Они вечны, ибо не существуют.

3. Где хозяин мой? Я его не вижу. Только сущность моя дает знать о нем.

4. Где то, к чему я стремился с начала мира. Где то, о чем я думаю тьмы веков.

5. Оно впереди на одном и том же пространстве, ибо это пространство – нуль.

6. Бойтесь головни моей, о слепотствующие!

7. Когда я уходил – меня преследовали, когда я учил – меня проклинали; что же вы пищите, когда я бью вас.

8. Рабы! восхвалите господина своего, им же живы есть.

9. Тонкое трепетание нежных лепестков, как похоже ты на грохот огромной машины.

10. В пространстве тьмы тем я найду отдохновение, а пока живи.

11. Я видел солнце, но я не видел Бога. Что же мерило высшего?

12. Кругом меня свет. Ослепительный свет. Где же та темная точка, на которой отдохнут мои глаза.

1. Подлежащее – неопределенная функция пространства и времени субстанций.

2. Сказуемое – определенная функция пространства и времени движения.

3. Сказуемое приведением неизвестных подлежащего к определенности.

4. Равенство подлежащего со сказуемым.

5. Определение, с ограничением функции определяемого, в даянии нового направления определяемому умножением на часть определяемого (определение).

6. Возведение определяемого в степень синекдохой.

7. Сказуемое интеграл по дополнениям и обстоятельствам.

8. Ограничение дополняемого дифференциалом функции дополнения и определения.

9. Обстоятельство времени – дифференциал по I.

10. Обстоятельство места – дифференциал по x, у, z.

11. Прочие обстоятельства – дифференциал по I, x, y, z.

12. Несколько сказуемых при подлежащем – интеграл главного.

13. Соединение подлежащих сложением.

14. Сравнение мнимое тождество восприятия.

15. Метафора в подставлении тождества.

16. Образ первой степени – сравнение, второй – сравнение сравнения.

В августовской книжке «Русской Мысли» за 1915 г. напечатана статья г. С. Булгакова «Труп Красоты» – о картинах Пикассо – Всегда вообще получаются жалкие вещи, когда о художнике начинает писать человек, которому до живописи, как до Южного полюса, но статейка г. Булгакова – все же нечто вовсе особенное. Беззубое шамканье мистики; – рев цепного пса на вольного бегуна… – что делает безумец Пикассо, ах он бесстыдник: а посадить его в геенну огненную! Вот отец инквизитор начинает по своему инфернальному кодексу обвинение, – в картинах П. Пикассо найдена «некая черная благодать», ежели их повысить рядом с вещами Беато Анджелико, то они испепелятся, – о тащите же, братья – «лисицы», Пикассо in loco tormentorum! Но что толкает г. Булгакова на это обвинение? ах, дело просто, – у страшнейшего процесса над несчастным relaps'ом самая институточья подкладка. Это, видите ли, впечатления личные г. Булгакова от Пикассо! Скажите, какой импрессионизм! Милейший Иван Александрович, душка, – да давно ли вы поступили в инквизиторы? (Старый знакомый! – теперь все объясняется!) Громовое хрипение, шип змеиный, ладан и святая вода – ах г. Булгаков, чорт вовсе уж не так боится ладана, как вы думаете! О тишайшее болотце мистификаторских мистов, – о, грязнейшее обвинение художника! Вы боитесь, г. Булгаков, повесить к себе на ночь вещи Пикассо? Вы дрожите от ужаса перед прекрасной Reine Isabeau? – а не вам ли это ваш же облик кивает из под гениальных лессировок Пикассо?