Пьесы: Профессия миссис Уоррен, Кандида, Ученик Дьявола, Цезарь и Клеопатра, Пигмалион, Дом, где раз - Страница 2

Виви. А вы разве думали, что я непрактичная?

Прэд. Нет, нет, что вы. Но ведь практический человек должен принять в соображение, что эта высокая честь не только стоит труда, но и духовно обогащает человека!

Виви. Обогащает! Дорогой мистер Прэд, да знаете ли вы, что такое экзамен по математике? Надо зубрить, зубрить и зубрить по шести, по восьми часов в день математику и только математику. Предполагается, что я что-то смыслю в точных науках; но я не знаю ровно ничего, кроме того, что относится к математике. Я умею делать расчеты для инженеров, электриков, страховых обществ и так далее; но я почти ничего не смыслю ни в технике, ни в электричестве, ни в страховании. Я даже арифметики не знаю как следует. Во всем остальном, кроме математики, тенниса, еды, спанья, езды на велосипеде и ходьбы пешком, я круглая невежда, не лучше других девушек, которые не сдавали математики.

Прэд (в возмущении). Какая дикая, гнусная, подлая система! Я так и знал! Я всегда чувствовал, что она должна губить в женщине все прекрасное…

Виви. Ну, против этого я ничуть не возражаю. Мне это только на пользу, уверяю вас.

Прэд. Ну! Каким это образом?

Виви. Я хочу нанять контору в Сити и заняться страховыми расчетами и делами по передаче имущества. Это будет для меня предлогом изучить юриспруденцию и между делом приглядеться к бирже. Я приехала сюда, чтобы на свободе позаниматься правом, а не отдыхать, как воображает моя мамаша. Терпеть не могу отдыхать.

Прэд. Вас послушать – волосы становятся дыбом! Неужели в вашей жизни совсем нет места ни романтике, ни красоте?

Виви. Мне до них никакого дела нет, уверяю вас.

Прэд. Не может быть.

Виви. Нет, почему же. Я люблю работать, люблю получать деньги за свою работу. Когда устану, люблю удобное кресло, хорошую сигару, стаканчик виски и детективный роман с занимательной интригой.

Прэд (вскакивает вне себя от возмущения). Не верю! Я художник, и я не могу этому поверить, отказываюсь верить. Вы, я вижу, еще не знаете, какой чудесный мир открывает перед нами искусство.

Виви. Да нет, знаю. Весной я прожила полтора месяца в Лондоне у Онории Фрэзер. Мама думала, что мы вдвоем бегаем по театрам и музеям, а на самом деле я целыми днями работала у Онории, делала для нее расчеты, помогала ей, насколько это возможно для новичка. По вечерам мы курили и разговаривали и даже не думали никуда выходить, разве только на прогулку. Я замечательно провела время, просто как никогда. Оправдала все свои расходы, да еще познакомилась с делом, не платя за обучение.

Прэд. Но, боже правый, при чем же тут искусство, мисс Уоррен?

Виви. Постойте! Я не так начала. Я приехала в город по приглашению одного артистического семейства на Фиджонс-авеню; с одной из дочерей я училась в Ньюнхэме. Они водили меня в Национальную галерею…

Прэд (одобрительно). Ага! (Успокоившись, садится на место.)

Виви (продолжает) …в оперу…

Прэд (еще более довольный). Отлично!

Виви. …и на концерт; там оркестр целый вечер играл Бетховена, Вагнера и тому подобное. Во второй раз я ни за какие коврижки не пошла бы. Из вежливости я терпела три дня, а потом сказала напрямик, что больше не в состоянии выдержать, и уехала на Чэнсери-лейн. Теперь вы видите, какая перед вами замечательная современная девица. Как вы думаете, полажу я с моей матерью?

Прэд (растерявшись). Ну, я надеюсь, э… э…

Виви. Нет, мне не так уж важно, на что вы надеетесь, а вот что вы думаете, это я хотела бы знать.

Прэд. Откровенно говоря, боюсь, что ваша матушка будет разочарована. Не то чтобы у вас были какие-нибудь недостатки, я вовсе не то хочу сказать… Но вы так не похожи на ее идеал.

Виви. На… что?

Прэд. На ее идеал.

Виви. То есть на тот идеал, каким она меня вообразила?

Прэд. Да.

Виви. Какой же у нее идеал?

Прэд. Вы должны были заметить, мисс Уоррен: люди, недовольные собственным воспитанием, обычно думают, что жизнь станет лучше, если воспитывать молодежь по-другому. А жизнь вашей матушки была… э-э… как вы, вероятно, знаете…

Виви. Ничего я не знаю. С самого детства я живу в Англии, в школе, или в колледже, или у людей, которым платят за то, чтобы они обо мне заботились. Я всю свою жизнь провела среди чужих; моя мать жила то в Брюсселе, то в Вене и ни разу не позволила мне приехать к ней. Я вижу ее только тогда, когда она приезжает на несколько дней в Англию. Я не жалуюсь. Ко мне относились хорошо, все это было очень приятно, и денег было всегда много, а с ними легче живется. Но не воображайте, будто я что-нибудь знаю о моей матери. Я знаю гораздо меньше вашего.

Прэд (чувствуя себя очень неловко). В таком случае… (Он умолкает, совершенно растерявшись, затем делает отчаянную попытку перейти на веселый тон.) К чему, однако, мы все это говорим! Разумеется, вы отлично поладите с вашей матушкой. (Встает и любуется видом.) У вас тут очаровательные места!

Виви (непреклонно). Вы сильно уклонились от темы, мистер Прэд. Почему же нам нельзя говорить о моей матери?

Прэд. Подумайте сами, мисс Виви. Вполне естественно, что я считаю неудобным говорить о моей старой приятельнице с ее дочерью. У вас будет много случаев побеседовать об этом с ней самой, когда она приедет.

Виви. Нет, она тоже не захочет. (Вставая.) Что ж, вам виднее. Только вот что, мистер Прэд. Нам не обойтись без генерального сражения, когда мать узнает о моем плане основаться на Чансери-лейн.

Прэд (сокрушенно). Боюсь, что не обойтись.

Виви. Я это сражение выиграю, потому что мне ничего не нужно, разве только на дорогу до Лондона, а там я начну зарабатывать сама, помогая Онории. Кроме того, у меня нет никаких тайн, а у матери, кажется, есть. Я и это пущу в ход, если понадобится.

Прэд (глубоко возмущенный). Нет, нет, ради Бога! Этого никак нельзя.

Виви. Тогда скажите, почему нельзя.

Прэд. Право, ну как же это можно. Я обращаюсь к вашим лучшим чувствам.

Виви улыбается его сентиментальности.

Кроме того, вы, может быть, много берете на себя. С вашей матушкой шутки плохи, если она рассердится.

Виви. Вы меня не запугаете, мистер Прэд. На Чэнсери-лейн я имела случай изучить двух-трех дам, очень похожих на мою мамашу; они приходили за советом к Онории. Можете держать пари, я непременно выиграю. Но если я, по неведению, задену больнее, чем рассчитывала, не забудьте, что вы сами отказались просветить меня. А теперь переменим тему. (Она берет стул и переставляет его обратно к гамаку, так же как и раньше, одним взмахом руки.)

Прэд (в отчаянии идет напролом). Одно слово, мисс Уоррен. Пожалуй, лучше сказать вам. Это очень нелегко, но…

Миссис Уоррен и сэр Джордж Крофтс подходят к калитке. Миссис Уоррен – женщина лет сорока пяти, видная собой, одета очень крикливо – в яркой шляпке и пестрой, в обтяжку кофточке с модными рукавами. Порядком избалованная и властная; пожалуй, слишком вульгарная, но, в общем, весьма представительная и добродушная старая мошенница. Крофтс – высокий, плотный мужчина лет пятидесяти, одет по моде и не по летам молодо. Голос гнусавый, гораздо жиже, чем можно ожидать, судя по его мощной фигуре. Гладко выбрит, бульдожьи челюсти, большие плоские уши, толстая шея – замечательное сочетание самых низкопробных разновидностей кутилы, спортсмена и светского человека…

Виви. Вот они. (Встречает их у калитки.) Здравствуй, мама. Мистер Прэд уже полчаса тебя дожидается.

Миссис Уоррен. Ну, если вам пришлось ждать, Прэдди, вы сами виноваты: я думала, у вас хватит догадки сообразить, что я поеду с поездом в три десять. Виви, надень шляпу, деточка, ты загоришь. Ах, я забыла познакомить вас. Сэр Джордж Крофтс; моя маленькая Виви.