Песня ночи - Страница 3

— Знаю, знаю, — перебил его молодой человек, не сводя восхищенного взгляда с Каролины. — А я хочу напомнить тебе, Джон, что ты должен звать меня Раймоном, а не Рамоном. Я ведь теперь француз, пусть ренегат, но все же француз.

Рамон уже собирался спросить Джона, кто та женщина, похожая на видение, когда переполох, начавшийся на Лайм-стрит, докатился до Хай-стрит. Кто-то перевернул тележку с апельсинами, и оранжевые плоды полетели под ноги прохожим. Народ спотыкался и падал, костеря на чем свет виновницу переполоха — рыжеволосую девчонку, бежавшую из последних сил и упавшую прямо у ног Каролины и Хоукса.

Во время падения грубая коричневая юбка задралась, открыв взглядам толпы удивительно нарядную красную шелковую нижнюю, отороченную кружевными оборками. Юбка, честно говоря, составляла контраст с грязными ступнями и заскорузлыми лодыжками девушки.

От толпы, спотыкаясь на апельсинах, отделилась пышнотелая женщина. В задыхающейся от быстрого бега мадам Каролина узнала известную в городе даму полусвета (ходили слухи, что ей покровительствовал сам губернатор). За ней, едва поспевая, бежала разгневанная брюнетка в чем-то линяло-розовом.

— Быстрее, Сэдди! — кричала она. — Не дай же ей уйти в моей сорочке и твоей нижней юбке!

Каролина встретилась взглядом с умоляющими карими глазами девчонки.

— О, спасите меня от них! — вопила она, хватая Каролину за лодыжки. — Они с меня шкуру спустят!

Девушка была так напугана, что у Каролины дрогнуло сердце, но Хоукса было не так-то легко разжалобить. Ругнувшись сквозь зубы, он собрался оторвать Каролину от цепкой девчонки, пнув ее сапогом. Но Каролина остановила своего телохранителя и, повернувшись к двум матронам, сказала весьма строго:

— Прежде чем схватить девушку, потрудитесь ответить, в чем она виновата!

— Она воровка! Мы обе готовы это подтвердить! — завопила грудастая.

— Воровка! — завизжала дама в розовом.

— Не дадим ей уйти, — продолжала бушевать грудастая, подталкивая свою товарку вперед, к валявшейся у ног Каролины девушке.

— Стащи с ее задницы юбку, а я стяну рубашку!

— О, не позволяйте им раздеть меня прямо на улице, госпожа! — взмолилась девушка. — Прошу вас, о, прошу вас…

— Обещаю, что на улице они тебя не разденут, — сказала Каролина, сурово взглянув на женщин, — если ты признаешься честно, что украла вещи.

Девушка мгновенно прекратила плакать. Глаза ее расширились от страха. Затем она громко всхлипнула и жалобно запричитала:

— Это потому, что они били меня. Палкой! — Она смотрела на Каролину с ужасом. — Я только хотела отомстить!

Каролина, всегда подкармливавшая бездомных собак и кошек и снисходительная к человеческим слабостям, сочувственно взглянула на девчонку. У бедняжки явно не было ни дома, ни семьи.

— Я беру эту девушку с собой, — спокойно заявила Каролина, обращаясь к открывшим от изумления рты дамам. — Одежду вам вернут не позднее чем через час.

— А я хочу получить свое немедленно, — с угрозой в голосе проговорила дама в розовом, надвигаясь на Каролину.

Хоукс был в смятении. Не вступать же ему в драку с женщинами, хотя, с другой стороны, он обязан защищать леди своего капитана при любых обстоятельствах.

— Ну, Джон, — сказал брюнет в окне, — кажется, придется идти леди на выручку.

Не обращая внимания на друга, отчаянно призывавшего его опомниться, Рамон легко и изящно, как кошка, соскочил с подоконника и в мгновение ока оказался за спиной Каролины.

— На улице никто не будет раздет, — прозвучал певучий мужской голос. — Я вас уверяю в этом.

Толпа недовольно охнула: все ждали пикантного зрелища. Но увы, высокий незнакомец с оливковой кожей и насмешливо-ласковыми медовыми глазами, поигрывая обнаженным клинком, встал между дамами и девушкой.

— Вещи будут вам отправлены, Сэдди, — сообщил обрадованный таким оборотом дела Хоукс рассерженной даме. — Я сам об этом позабочусь.

— Мне кажется, мы не знакомы, сэр, — медленно проговорила Каролина. — Но тем не менее я вам весьма благодарна.

Незнакомец поклонился:

— Раймон де Монд к вашим услугам, мадемуазель.

Каролина благосклонно улыбнулась и протянула незнакомцу узкую ладонь. Мужчина поднес ее руку к губам, нежно поцеловал ее, задержав в своей ладони чуть дольше, чем положено.

— Капитан Келлз будет благодарен вам, сэр, — вмешался телохранитель, оценив ситуацию.

При этих словах в глазах незнакомца вспыхнул блеск уже совсем иного рода.

— Вы сказали — капитан Келлз? — спросил он чуть изменившимся голосом.

Каролина привыкла к тому, что отношение мужчин резко менялось, стоило упомянуть имя ее мужа-флибустьера, но сейчас отчего-то эта перемена была ей неприятна. Тут из толпы выкрикнули:

— Эй, гляди-ка! Он не знает, что говорит с Серебряной Русалкой!

Темноволосый смотрел на нее не отрываясь. Каролина тоже не опускала глаз. Она заметила маленький шрам в уголке его рта, оценила подбородок с ямочкой, четкий абрис чисто выбритого лица.

— Серебряная Русалка?.. — удивленно переспросил он. — Простите, мадемуазель, но я на Ямайке новичок.

— Жена капитана Келлза, — расставил все по своим местам Хоукс.

Он уже мечтал, чтобы Каролина поскорее взяла девчонку домой, лишь бы распрощаться с этим приезжим. Тот продолжал смотреть на Каролину с явным восхищением, к которому теперь примешивалось любопытство. Рамон убрал шпагу и молча улыбался, и что-то в его улыбке напомнило Хоуксу черную пантеру из Африки, которая, вырвавшись из клетки на корабле, успела убить троих, прежде чем ее скрутили.

— Пора домой, госпожа, — пробормотал он.

Но Каролина продолжала с улыбкой смотреть в глаза незнакомцу:

— Вы уберегли меня от весьма безобразного столкновения, монсеньор де Монд. Мой муж сейчас в отъезде, но к вечеру он должен вернуться и, полагаю, захочет отблагодарить вас лично. Вы окажете нам честь, если разделите с нами ужин.

Хоукс едва не поперхнулся. Капитан Келлз отсутствовал уже неделю, находясь где-то в верховьях реки Кобры, и сегодня он собирался вернуться домой. Но что он скажет, если после недельной разлуки найдет у себя дома незнакомого красавца, случайно встреченного женой на улице?

— Я польщен, — ответил незнакомец, и румянец на его смуглом лице стал еще темнее.

— Отлично, — непринужденно засмеявшись, ответила Каролина. — Мы ужинаем в семь. Наш дом на Куин-стрит. Любой в Порт-Рояле укажет вам путь.

— Так мы все же идем на рынок? — вконец растерялся сбитый с толку Хоукс.

— Нет, вначале мы зайдем домой с… Кстати, как тебя зовут?

— Джилли, — с готовностью сообщила девушка. — А фамилии у меня нет.

Джилли словно угадала, как именно надо представиться, чтобы окончательно завоевать симпатию Каролины. Если бы Филдинг Лайтфут не дал Каролине, восполняя упущение судьбы, фамилию Лайтфут, то Каролина, как и Джилли, осталась бы без фамилии. Но он сделал так, как счел нужным, и теперь Каролина носила фамилию Лайтфут, а не Рэндолф, каковой она могла бы стать, если бы ее матушка Летиция вышла замуж за своего кузена Сэнди. Но у Сэнди была сумасшедшая жена, с которой он не мог развестись. И потому все так странно запуталось…

Глядя на тощую чумазую Джилли, Каролина вдруг подумала, что при других обстоятельствах и она могла бы выглядеть, как эта замарашка.

— Это не важно, — решительно ответила Каролина. — У тебя есть где остановиться?

— Нет, — промямлила Джилли.

— Тогда пошли. Я возьму тебя в дом. Рынок подождет… Да, — продолжала она, обращаясь к Хоуксу, брезгливо глядя вслед удалявшимся дамам полусвета, — я бы хотела, чтобы ты вернул этим… — Каролина сделала весьма внушительную паузу, чтобы оскорбительный намек не остался незамеченным, — этим леди их одежду, и сделал это как можно скорее.

Рамон дель Мундо проводил взглядом удаляющуюся группу, затем, словно позабыв, для чего служит дверь, подтянулся, легко вскочив на подоконник, и, перемахнув через него, приземлился на пол в комнате, где его ждал бледный как смерть Джон.