Песнь слона - Страница 5

Паки пытался отогнать от себя эту тягостную картину. На ощупь он подобрал стек красного дерева с золотым наконечником, лежавший в траве рядом с его собственным – из стали и резины. Ощутив на загрубевших ладонях тепло благородного дерева, он вспомнил его владельца. Этот стек когда-то принадлежал Отраве Джиму Болджеру, давно – еще до того, как он сам пришел в цирк. Отрава Джим пил по-черному, а кому же захочется, чтобы серые гиганты оказались в руках алкаша, с носом красным, как огнетушитель.

Так что Джима в конце концов поперли из цирка, и он затерялся где-то в бескрайнем, жестоком мире, который окружает домашний мирок цирковой арены. Но затем, пятнадцать лет спустя, стек с золотым наконечником снова вернулся в цирк. На этот раз – попав в руки тощего восемнадцатилетнего мальчишки по имени Вилли Коул. Парень никогда не выпускал стек из поля зрения. Так его и прозвали – Здоровяк Вилли. И уже через десять лет Рыжий Пони поставил Здоровяка главным начальником над слонами, хотя были дрессировщики и постарше, проработавшие в цирке не один десяток лет. Однако никто не стал даже оспаривать решение главного дрессировщика, поскольку все знали, кто такой Здоровяк Вилли, а Здоровяк, в свою очередь, знал всех слонов как облупленных.

– Черт! – Паки подобрал свой стек, резко поднялся на ноги и стряхнул с брюк травинки. Затем повернулся и направился вниз по склону к краалю.

Отрава Джим, бывало, говорил: «Парень, послушай, по загону ходят лошади. Это что, по-твоему, лошадь? Это слон, а слоны ходят по краалю».

Здоровяк Вилли, бывало, хохотал, рассказывая эту историю. Паки остановился возле импровизированной ограды, которую дрессировщики соорудили из камней и стволов деревьев, вывороченных с корнем при посадке третьего шаттла. Эта ограда представляла собой одну из сторон импровизированного треугольника. Второй стороной служила отвесная скала, уходившая высоко вверх, третьей – скалистый утес.

«И не бойся, парень, что слон упадет с обрыва. Слон – он не дурак, у него ума побольше, чем у человека. Вот ты, например, что ты знаешь? Признайся, ничего». И Здоровяк заливался смехом.

Паки вскарабкался по камням и бревнам на самый верх ограды. Тусклый свет, отражавшийся где-то внизу от скалы красными отблесками, означал одно – цирковой ветеринар Мейндж Рейнджер все еще трудится, латая хобот старушки Квини. Ветеринару помогали несколько дрессировщиков, а еще двое следили за тем, чтобы другие слоны не приближались к лежащей под наркозом слонихе. Так, на всякий случай. Подопечная Паки – слониха по кличке Роббер – мирно пощипывала траву внутри крааля. Спасибо этой чертовой планете, трава оказалась съедобной. Почти все сено и зерно пришлось выбросить еще до того, как случился пожар на «Барабу». Из семидесяти пяти слонов осталось всего тридцать четыре. Большинство погибло от нехватки воздуха еще на корабле. Еще девять погибли во время неудачной посадки шаттла. Завтра предстоит неприятная работа – из карусели надо будет вытащить слоновьи туши и еще восемнадцать дохлых лошадей и закопать в канаве. Сто двадцать две лошади, оставшиеся в живых, першероны и скаковые, паслись, стреноженные, среди деревьев недалеко от крааля. Сто двадцать две, а ведь когда-то их было триста пятьдесят. А из более чем тысячи других животных – львов, верблюдов, жирафов, обезьян, змей и птиц не выжил никто, ни единая душа.

На краю утеса, в отдалении от других слонов, застыв в вечернем полумраке, стояла Минг, вглядываясь в наступающую темноту. Много лет назад она, как сейчас Квини, лежала на боку, пока Мейндж Рейнджер зашивал ей раны и обрабатывал лазерные ожоги, которые слониха получила по вине какого-то безмозглого идиота в аэропорту Порто-Паолито.

Это было в далеком двадцать седьмом – за пятнадцать лет до того, как О'Хара повез свое «Большое шоу» колесить по космическим дорогам, – в слоновнике на зимних квартирах в Аркадии, штат Флорида Североамериканского Союза.

Паки смотрел, как Мейндж и его ребята обрабатывают Квини, но перед его глазами стояла сцена пятнадцатилетней давности. Мейндж тогда уже кончил зашивать Минг, и Паки согласился посидеть в слоновнике и проследить за ней.

Было поздно, и как только наркоз стал отходить, Минг попыталась встать на ноги и принялась размахивать хоботом. Она ощупала цепи у себя на ногах, фыркнула и протрубила. В течение нескольких минут пыталась сорвать с себя цепи, но затем замерла на месте, и лишь бока ее раздувались с каждым глубоким вздохом.

Схватив охапку сена, Паки направился к Минг, но не успел он сделать ей подношение, как слониха взревела, затопала ногами и принялась размахивать хоботом. Ее хобот уже унес жизнь одного дрессировщика, Банса Баниоро, когда тот вместе со Здоровяком Вилли пытался выманить Минг из брюха грузового самолета. Минг вновь взмахнула хоботом, и Паки бросил ей на бетонный пол охапку сена.

– Черт с тобой, упрямица! Дома меня еще ждет жена и початая бутылка виски. – Паки вернулся к кипам сена и, растянувшись на сухой траве, принялся ждать, когда же слониха наконец успокоится.

В конце концов его сморил сон. Проснувшись, Паки ощутил, что в слоновнике есть кто-то еще. В этом не было ничего Удивительного, дрессировщики частенько оставались здесь на ночь, и Паки приготовился было снова вздремнуть. Но неожиданно он увидел, что это новый парнишка, Здоровяк Вилли, – он сидел на сене всего в нескольких метрах от Паки, постукивая о ботинок своим знаменитым стеком. Как раз напротив парня, не сводя с него пристального взгляда, стояла Минг. В полумраке слоновника она казалась исполинской серой скалой, и лишь изредка, не предвещая ничего хорошего, поблескивал то слоновий глаз, то бивень.

Малейшее движение с ее стороны – и Здоровяк Вилли все сильнее ощущал, как внутри него все сжимается от напряжения.

Минг была единственной слонихой без своего дрессировщика. Парнишка же был единственным дрессировщиком без своего слона. Но главное, слониха не только унесла человеческую жизнь – она была возбуждена, переполнена страданием и страхом.

Паки протер глаза, вылез из сеновала и уселся рядом со Здоровяком Вилли.

– Умный человек подождал бы до утра.

– А ты кто такой? – обернулся Вилли.

– Паки, кто же еще. Вилли посмотрел на Минг:

– Умный человек, Паки, уже давно бы нашел себе какую-нибудь другую непыльную работенку.

– Здоровяк, утром мы бы привязали ее к перекладине так, чтобы она не смогла мотать головой, а значит, размахивать бивнями. Тебе понадобится еще как минимум пара ребят, чтобы совладать с ней.

– Пойми, что Минг и без того взбудоражена и перепугана. Я хочу, чтобы она поняла – я буду ее повелителем. – Вилли устремил взгляд в глубь слоновника. – Сейчас здесь тихо, и она немного успокоилась. Так что, сдается мне, я должен действовать сейчас или никогда. – Вилли повернулся к Паки. – Минг моя. Я хочу, чтобы она это поняла.

– Банс был классным дрессировщиком. Но она его угробила.

Откуда-то из темноты донеслось пофыркивание, а вслед за ним лязганье цепи – это Минг проверяла ее на прочность. Здоровяк не сводил глаз с темной громады. Стеком он указал в сторону слонихи:

– Если я не сумею уломать Минг, придется скормить ее львам.

Паки положил руку на плечо парню:

– Она еще не пришла в себя. Подожди до утра.

– Нет.

Паки убрал руку:

– Наркотик, который Мейндж Рейнджер вколол ей в задницу, уже почти не действует. Ей больно.

– Утром ей будет не легче.

Паки вздохнул и откинулся на сено:

– Здоровяк, у вас с покойным Бансом много общего.

– Спасибо за комплимент.

– Да, вы оба упрямые, одержимые и… покойники. Здоровяк резко обернулся к Паки:

– Послушай…

– Что?

Здоровяк глубоко вздохнул и вновь перевел взгляд на Минг.

– Я же сказал тебе, умный человек давно бы уже нашел себе непыльную работенку.

Здоровяк снова бросил взгляд в сторону серой громадины и вскочил на ноги:

– Пора мне к моему слону. Паки тоже поднялся:

– Главное, говори с ней, говори и говори. Спокойно, но так, чтобы она поняла, что ты здесь хозяин.