Песнь о Роланде. Коронование Людовика. Нимская телега. Песнь о Сиде. Романсеро - Страница 132
Изменить размер шрифта:
О доне Буэсо
Перевод Э. Линецкой
В пасху это было,
В первый день недели:
На поля Оливы
Мавры налетели.
Ай, поля Оливы,
Ай, просторы Граны!
Полонили мавры
Христиан немало;
Юная инфанта
С ними в плен попала.
К королеве мавров
Привели инфанту
В жемчугах, в атласе,
В ожерельях, в бантах.
«Эта полонянка
Всех испанок краше:
В дар ее примите,
Королева наша.
Нет ни щек румяней,
Ни темнее взора:
В дар от нас примите
Пленницу, сеньора».
«Мне подарок этот,
Мавры, не годится:
Наш король так молод —
Может он влюбиться.
Прочь ее ведите,
Мне таких не надо:
Он ее полюбит
С первого взгляда».
«Пусть она, сеньора,
Хлеб печет до ночи:
Станут щеки желты,
Потускнеют очи.
Пусть стирает платья
В ледяном потоке:
Тусклы станут очи,
Пожелтеют щеки».
Вот она стирает
В холода и в грозы;
Побледнел румянец,
Облетели розы,
Растеряла розы,
До свету вставая,
Платья королевы
День-деньской стирая.
Едет дон Буэсо
На заре по лугу:
В землях мавританских
Ищет он подругу.
К речке подъезжает,
Говорит девице:
«Отойди, дочь мавра,
Дай коню напиться,
Пусть воды напьется
Чистой и студеной».
«Будь ты трижды проклят,
Идол прокаженный!
Кто перед тобою,
Ты не видишь, что ли?
Я Христовой веры,
Здесь томлюсь в неволе».
«Белы твои руки
В серебряных струях.
Если хочешь, девушка,
Тебя увезу я.
Нежны твои руки,
Вода — ледяная.
Если хочешь, девушка,
Увезу тебя я».
«Путь в горах не близкий,
Путь в горах пустынный:
Страшно будет ехать
Мне вдвоем с мужчиной».
«На мече клянусь я
Остром, золоченом —
Буду тебе братом,
Братом нареченным».
«Верь, с тобой уехать
Я была бы рада,
Только что мне делать
С этими нарядами?»
«И парчу и бархат
Ты возьми с собою,
Ну, а полотняные
Брось на дно речное.
Отвечай мне, девушка,
Темные очи,
Сядешь ли в седло ты,
Сзади ль ехать хочешь?»
«Девушке пристало
Сзади ехать, рыцарь».
Поднял, посадил он
На коня девицу.
Вот поля и рощи
Знакомого края:
Узнает их девушка,
Слезы утирает.
«Жизнь моя, что плачешь,
Слезы льешь рекою?
Лучше умереть мне,
Если я виною».
«Ай, просторы Граны,
Ай, поля Оливы!
В том дворце росла я,
Вольная, счастливая!
С королем, отцом моим,
Здесь мы проходили,
Вместе ту оливу
В землю посадили.
Королева-матушка
Шелком вышивала,
Я мотки держала,
Нить в иглу вдевала.
Дон Буэсо, брат мой,
На быка шел смело,
Объезжал коней он
Ловко и умело.
Я жила, не зная
Горя и заботы…»
«Пусть откроют, матушка,
Радости ворота!
Не себе подругу —
Дочь тебе везу я».
«Дочь была румяная,
Дочь не признаю я,
А везешь невестку —
Встречу, как родную».
«Потому, о матушка,
Побледнела дочка,
Что семь лет не ела
Хлеба ни кусочка.
Ела только травы,
Где река синеет,
Где пасутся кони,
Тихо свищут змеи.
Только травы ела,
Жесткие и горькие,
Там, где свищут змеи,
Кони пьют на зорьке…»
Сжалься, матерь божья,
Залечи нам раны!..
Ай, поля Оливы,
Ай, просторы Граны!
Осада Алоры [512]
Перевод Р. Морана
Алора, над рекою
Вздымающаяся круто.
Тебя осадил губернатор
В одно воскресное утро:
Пешим и конным войском
Все поле занято было,
Мощная артиллерия
В стене твоей брешь пробила.
Видно было, как мавры
Укрыться в замке спешили:
Женщины — скарб и платье,
Мужчины — муку тащили,
Юные мавританки
Несли червонное злато,
Сушеный инжир с изюмом
Несли мальцы-мавритята.
Над окруженным замком
Стяг поднялся крылатый.
А на стене высокой
За толстым зубцом замшелым
Стоял мавританский мальчик
С натянутым самострелом.
Вдруг перед самым штурмом
Голос его раздается:
«Труби отбой, губернатор,
Крепость тебе сдается!»
И тот, чтоб узреть герольда,
Забрало поднял повыше:
Стрела ему лоб пробила
И через затылок вышла.
С коня его снял Пабло,
Взял на руки Хакобильо,
Приемышами сызмальства
Они в его доме были.
Его к лекарям носили,
Просили: «Спасти нельзя ли?»
Слова, что успел сказать он,
Его завещаньем стали.