Пещера щупалец (СИ) - Страница 4

Тот удивленно взглянул на него.

– Конечно, любит. Это же семья.

– Тогда в чем дело? – зачем он вообще это спрашивает. Хотя при этих словах что-то внутри кольнуло завистью. Наверное, семья Базиля уже готовится к свободной жизни с наследством, больше не удерживаемым несовершеннолетним владельцем.

Аморе замялся.

– Представь, что ты родился без ноги. Или с утиным клювом. Твоя семья будет любить тебя любым, но каково тебе было бы находиться среди них? – наконец глухо проговорил он. – Чувствовать свою ущербность, быть обузой. У меня не будет пары, я не смогу достойно продолжить род, мне даже трудно самостоятельно охотиться. Я выживаю только благодаря моим «муравьям».

Резко развернувшись, он пошлепал к пещере. Пара вылезших на берег щупалец бесшумно поползла следом. Спохватившись, Базиль вскочил на ноги, кое-как стряхнул с себя песок и нагнал его.

– Ты себя недооцениваешь.

– М? – не останавливаясь, тот чуть обернулся.

– Ты наводишь ужас на целый поселок, просто живя здесь. Могу поспорить, никто из твоей семьи так бы не смог. Они же все рыбы? Они могут только плавать и шлепать хвостами, – Базиль снисходительно усмехнулся, разведя руками. Незаметно покосился на спутника – как тот отреагирует?

– Думаешь, мне нравится жить рядом с людьми и наводить ужас? – кисло поинтересовался Аморе. – Может, я тоже хотел бы шлепать хвостом.

– Но ты ведь сюда пришел когда-то.

– Да я отсюда и не уходил, – войдя в темноту пещеры, он откинул капюшон и довольно зажмурился, вытянул руки вверх. – Я был здесь всегда. Моя мать родила меня здесь, и я никогда не отходил далеко. Она боялась, что ребенок будет необычным, и оказалась права. Но ее все равно убили, когда обнаружили меня. Решили, что я дитя дьявола, и попытались – только представь себе – утопить! – сухой смех отразился от скалистых стен. Потревоженные щупальца сползли вниз и обвились вокруг ног Аморе, будто домашние кошки. Наклонившись, он погладил тугие змеиные петли.

– Они скрыли меня, и люди подумали, что я пропал, утонул. Наверное, лет через двадцать они уже и забыли, что когда-то оставили здесь женщину, связавшуюся с нечистым, и ее ребенка. Вот тогда я и вышел в первый раз.

– Ты жил с щупальцами? – в голове мальчика не укладывалось, как такое возможно.

– Они приносили еду, грели в холода, и через некоторое время я начал понимать, что они хотят, что думают. Они начали понимать, что думаю я. Через несколько лет мы будто стали одним целым, – Аморе чуть постучал по виску. – Люди не понимают их. А я смог. Видимо, наследственность помогла. Морской народ общается совсем не так, как люди, он говорит не голосом, а головой.

– То есть любой может приручить такие штуки?

– Нет. Брат говорит, что у щупалец сильные мысли. Они будут подавлять хвостатых, и все получится наоборот. Моя тупая человечность впервые мне помогла. В общем… – он с нежностью осмотрел высокие своды пещеры. – Это мой дом, и никуда я не денусь. Такие, как ты, долго здесь не проживут, поэтому я даже не надеюсь на долгий срок. Ты быстро издохнешь, Базиль, – опять смех, но будто уже наигранный.

– Ты странный, – мальчик проигнорировал последнее заявление, не сочтя этот факт пугающим. Смех прервался. – Ты все равно сильнее всей своей семьи, но продолжаешь строить из себя урода-изгнанника в пещере. Ты просто боишься выходить наружу, потому что считаешь себя слабаком, и, знаешь, ты и есть слабак.

Пара секунд безмолвной паузы, и поперек тела мальчика обхватил щуп, вздернув и подвесив в воздухе. Лицо оказалось почти вплотную к лицу Аморе, весьма, кстати, разозленному.

– Ну-ка повтори, мелкий.

– Корчащий страдальца слабак. Любой бы мечтал оказаться на твоем месте и быть крутым сильным монстром, – фыркнул куда-то в сторону Базиль.

– Я? Монстр? Спасибо, вот и ты меня столь мило обозвал, – Аморе запустил пальцы в волосы, драматично откинув голову.

– Ты слышишь только то, что хочешь слышать, да? – Базиль устало обмяк. Просто повисеть в таком положении тоже приятно, он часто висел так на качелях, когда никого не было поблизости. Да и телеса змеи куда мягче деревяшки.

Аморе промолчал, меряя раздраженными шагами широкое пространство пещеры. Наблюдая за ним, мальчик не сразу ощутил, как щупальца недвусмысленно поползли по телу, и прямо туда тоже. Перехватили под бедрами, устраивая в воздухе поудобнее, сжали запястья за спиной. Недовольно задергавшись, Базиль ухитрился пнуть ближайший, но тот, извернувшись, надавливающе потер между ягодиц, отчего мальчик вздрогнул.

– Может, не надо?..

– Что не надо? – отвернувшись к стенке, Аморе всем своим видом высказывал возмущение невежливостью гостя.

– Меня… щупальцами, – стихающим голосом пробормотал мальчик, ощущая, как загораются щеки. От совсем не грубых, даже ласковых прикосновений по всему телу ощущения были совсем другие, непохожие на вчерашний испуг и боль. Тонкий щупалец обвился вокруг члена, скользко потираясь, еще один вокруг шеи («Неужели придушит?»), и кончиком прошелся за ухом, щекочуще и неожиданно приятно.

– Пф. Может, я это не контролирую, – раздраженно отозвался Аморе, не поворачиваясь.

Островатый щуп прошелся вдоль позвоночника, вызвав мурашки по телу и первый глубокий жаркий вздох. Перепончатые уши Аморе шевельнулись.

– Ты в несколько раз меня старше, а сам ведешь себя, как пятилетка, – выдохнул Базиль. Говорить что-то грубое сейчас совсем не хотелось – он чувствовал себя в неге и обожании. Парадоксальное ощущение для подвешенного в центре пещеры голого человека.

– Ты будто старше, чем выглядишь.

– А ты младше.

Фыркнув, Аморе все же развернулся и приблизился к мальчику, обхватил длинными ладонями его лицо.

– Ты не боишься меня даже после того, что я сделал вчера, – скорее утверждающе, нежели вопросительно проговорил он.

– Каждый имеет право на странности.

– Ты не пытался сбежать, пока я спал.

– А смысл? Для людей я уже мертв.

– Слишком мудрые речи для ребенка.

– И что? Что ты сделаешь теперь, раз я какой-то «не такой»?

– Ну, – Аморе чуть выдохнул ему на губы, задумавшись. Запах чуть рыбный, но не неприятный. – Я бы хотел, чтобы ты почувствовал удовольствие.

Щупальца заизвивались по телу плотнее и быстрее, тот кончик надавил на отверстие, проникая совсем чуть-чуть, но вбрызгивая слизь. Поморщившись, Базиль пропустил момент, когда его поцеловали, осторожно, но напористо, проникая длинным языком, который будто исследовал рот изнутри – зубы, язык, небо. От неожиданности Базиль едва не сжал зубы, слишком необычны и незнакомы были ощущения. Но если Аморе приятно это… Ответно лизнул его язык и был вовлечен в глубокий взаимный поцелуй, прервавшийся громким вздохом, когда щуп проскользнул глубже, несильно растягивая и потирая края отверстия, чувствительные после вчерашнего.

– Ну как? – прервав поцелуй, парень облизнулся.

– Почему ты постоянно спрашиваешь это?

– Мне любопытно.

– …У тебя уши встопорщились.

Чертыхнувшись, Аморе попытался сложить по-боевому вставшие «плавники» и прижать обратно к голове. Было странно видеть его смущенным.

– Спасибо, что заметил.

Сделав пару шагов назад, он плюхнулся в импровизированное из щупалец кресло, быстро свившееся за пару секунд.

– Расслабься и не бойся. Я прослежу, чтобы все было хорошо, – скрестив пальцы перед лицом, Аморе прищурился, наблюдая за происходящим. От его взгляда Базилю становилось неловко и как-то жарко. Мальчик уже хотел возмутиться вслух, но глухо простонал и вытянулся всем телом, когда щуп толкнулся глубже и плотно извился внутри, невыносимо заполняя. Однако больно это не было, скорее непривычно. В следующее мгновение щуп резко выскользнул с едва слышимым хлюпаньем, оставляя ощущение пустоты. Другой, до сих пор обвивавший член, пропал следом. Будто бы затишье, лишь постоянный шорох скользящих змей намекал, что это далеко не все.

Медленно щупалец пополз по талии, окружая и сжимая, щекоча под ребрами и тут же оплетая до самых рук. Упругая плоть начала тереться о кожу, о соски, то ли успокаивая, то ли возбуждая. Резко сжало так, что пришлось прогнуться, другие щупы заставили согнуть ноги в коленях и широко раздвинуть, открывая перепачканную слизью промежность. Еще два сплелись и уплотнились, приникая к отверстию и раздвигая стенки шире, чем до этого. Проникли на длину пальца и больше не сдвинулись, растирая что-то внутри, отчего по паху распространялось какое-то острое и дико приятное чувство. Базиль слегка свел ноги и поджал пальцы, издав почти блаженный вздыхающий звук. Это будто послужило сигналом к тому, что между двух щупалец начало проталкиваться третье, расширяя объем и проникая глубже, чем предыдущие, пока все три не начали хаотично двигаться в кишке, в разном темпе, с разной плотностью. Прерывистое дыхание мальчика сменилось громкими стонущими выдохами, короткими и сбивающими ритм. Ускоряясь, щупы выбивали из него жаркие полувскрики, надавливая изгибами там, где надо, прочие же крепко держали тело, не давая выскользнуть и фиксируя в строгом положении, и от этого вынужденного бездвижия ощущения лишь обострялись. Задохнувшись стоном, Базиль почувствовал давление на губы и принял еще одно щупальце в рот, посасывая в такт сильным глубоким толчкам. Какое-то из них внутри излилось одновременно с тем, что во рту – оба ускользнули куда-то, и их место заняли новые, больше размером. Еще минута – еще смена. Шея, плечи, грудь, бедра в белесой липкой массе, частично и лицо, а по всему телу пробегается сладостная дрожь, концентрирующаяся ниже живота и в следующий момент изливающаяся прямо на очередной трущийся о пах щупалец. Базиля накрыло чувство довольства и опустошенности, ласки воспринимались уже как-то глухо и без прежней острой реакции. Видимо, Аморе почувствовал это и опустил его перед собой, в мягкое сплетение змей.