Пещера чудовищ - Страница 39

Вожак, вытянув громадное тело, лежал мертвый на своем месте у входа в пещеры.

Когда звери были выгнаны и нестройно, в беспорядке, повалили к лесу, несколько крупнейших и сильнейших самцов, яростно расталкивая и давя остальных, протиснулись вперед и пошли во главе стада, тесно прижимаясь друг к другу, стараясь занять первое место, которое оспаривали прочие претенденты. Обычно добродушные и флегматичные, звери были сильно возбуждены, особенно самки с детенышами; то и дело на ходу возникали драки, шлепали увесистые затрещины, слышался визг, и вообще вся эта толпа куда-то торопилась, «переругиваясь» и толкаясь, как пассажиры бесплацкартного поезда, стремящиеся поскорей занять места в вагонах.

Достигнув опушки леса, головная группа самцов вдруг с ревом сплелась в один чудовищный мохнатый ком и заметалась перед взволнованно стрекотавшим стадом.

Страшно было смотреть на сплетшиеся в борьбе за первенство гигантские торсы. Через мгновение огромная площадь поляны была изрыта и взбуерачена, словно ураганным артиллерийским обстрелом; в воздухе мелькали громадные комья дерна, клочья окровавленного меха, и сквозь рев дравшихся временами слышался жуткий хруст могучих костяков. Наконец, над бесформенным комком стала настойчиво вылезать одна гигантская голова с бессмысленно выпученными глазами-бусами. Напрягая богатырские мышцы, зверь постепенно освободился от ослабевших соперников и, наградив их двумя-тремя прощальными увесистыми шлепками, весь окровавленный, мокрый и взъерошенный, но с величайшей важностью, прихрамывая, поплелся вперед, а стадо шумно потянулось за ним, топча оставшихся на месте раненых или задушенных насмерть участников потасовки. В продолжение всего дня новый вожак то и дело сражался с другими крупными самцами, закрепляя свой незыблемый авторитет главы и хозяина убедительнейшими оплеухами.

Хотя наблюдение за битвой зверей очень развлекало Бри-гиду, однако мысль о подземной реке и втором входе в берлоги не давала украинцу покоя. Ему казалось, что существует какая-то связь между фабрикой на озере, где вода исчезала вдруг в толще скал, и тем широким потоком, который, выходя из-под скалы позади звериных берлог, несется по дну пещеры под арку подземного коридора. Мало того, если предположить, что тем входом в берлоги, каким воспользовались сегодня ночью Фарунх и Лавро, в свое время воспользовался зверь-путешественник, то становится ясно, откуда начинается патагонская речка и откуда, следовательно, надо исходить в поисках тропинки, ведущей к спасению.

Как только наступила ночь и все в храме-дворце смолкло, Бригида тихонько прокрался к тому коридору, по которому провела его ночью Фарунх, и, миновав несколько поворотов, рискнул раздуть спрятанный из предосторожности под меховым плащом тлеющий факел.

Он быстро достиг пещеры и потока и увидел, что сваленные им и Фарунх ночью пни снова подперты бревнами. «Это, верно, работа старика!» — догадался Лавро и пошел вдоль бурлящего потока.

Коридор, по которому неслась вода, был широк и имел просторные берега. Это лишний раз убедило украинца, что зверь ушел именно этой дорогой. В эту ночь Лавро не уходил далеко, опасаясь, что погаснет его единственный факел и что, быть может, Фарунх, Аталдатл или старик вздумают проверить, не догадался ли пленник о значении случайно открытой ему дороги.

Выждав несколько дней и убедившись, что его ни в чем не подозревают, Лавро постепенно перетащил в пещеру запас факелов и несколько ночей подряд тщательно исследовал течение подземной реки, все расширяя свои экскурсии. Однако как далеко ни пробирался он вдоль коридора, ему не удавалось достигнуть конца, то есть того места, где река выходила из-под скал. Постепенно он обдумал план, дававший ему возможность сэкономить драгоценное время. Ночных часов было, очевидно, недостаточно, чтобы пройти до конца подземного туннеля, — и Лавро решил воспользоваться течением реки. Выбрав несколько бревен, он связал их вместе и, подтащив импровизированный плот к воде, отважно пустился в путь, направляя ход своего корабля длинной жердью. Через несколько часов плавания, в конце туннеля стало намечаться туманно-светлое пятно, и вскоре украинец достиг того места, где туннель переходил в обширный, высокий, озаренный голубым лунным сиянием грот. Дальше поток расширялся и протекал в живописных, поросших лесом, берегах, направляясь к туманным громадам скал.

Загадка была разгадана: очевидно, эта река, где-то впереди, через расщелину скал, образуя водопад, свергалась в горное ущелье, по которому несколько месяцев назад Лавро преследовал зеленого гиганта, а если гигант прошел по этим берегам, — значит, есть путь, доступный для человека, путь, по которому можно бежать из царства Аталдатл.

Охотник пустил судно по течению и поторопился возвратиться, так как до момента пробуждения стада надо было пройти, даже пробежать несколько километров туннеля.

Бригида решил бежать в один из первых дней зимней спячки зверей, когда его исчезновение может быть обнаружено великанами не раньше полуденного — обеденного часа. С величайшими предосторожностями он перетащил на берег потока запас провизии и оружие, недавно по его просьбе возвращенное ему при содействии Фарунх; затем, в течение нескольких ночей соорудил довольно прочный плот с рулем, сделанным из длинного ствола молодого дерева.

Становилось, между тем, все заметнее приближение холодного времени; полевые работы великанов спешно заканчивались; набивались сеном и дровами огромные склады в нижнем этаже; фабрика на озере работала днем и ночью, а стадо стало выходить на пастбище все позднее, причем самки с детенышами совсем перестали покидать логова. Наконец, наступил день, когда звери совсем не вышли из пещеры. По приказу Фарунх толпа великанов натаскала груды сена в ближайшую ко входу часть звериных берлог. Жрица сообщила Лавро, что он теперь свободен от присмотра за стадом, и что через три дня наступит свадебное торжество. Коварный Лавро постарался встретить известие с радостным видом, но тут же решил, несмотря на некоторые укоры совести, бежать этой же ночью, и поэтому сказал Фарунх, что ближайшие три дня посвятит отдыху от сильно утомивших его пастушеских обязанностей и просит не будить его рано.

В сильном волнении украинец дожидался вечера, когда стихнет шум внутри дворца и можно будет начать осуществление опасной экспедиции… «Только бы, — думал он, — добраться до винтовки и плота, а там легко убежать даже в случае погони, так как по берегу невозможно догнать мчащийся плот».

Наконец наступила желанная минута. С тревожно бьющимся сердцем охотник прокрался к подземной гавани, сбросил меховой костюм, взяв на память только «вот этот самый», сшитый им собственноручно пояс, оделся в обычное платье, захватил оружие и провизию и — мигом столкнул в воду плот, направив его на середину потока, где течение было особенно сильно. Пук факелов на носу плота освещал его путь по извилистому туннелю, стены которого в красном свете огня искрились миллионами рубинов. Но вот, обогнув несколько торчавших из-под воды скал в устье туннеля, плот стремительно выплыл в обширный грот, а из грота — на середину многоводной реки, протекавшей в лесистых крутых берегах.

Бригида решил проплыть по реке еще немного, чтобы увеличить расстояние между собой и возможными преследователями. Очень долго отдаваться воле течения было опасно, так как впереди уже довольно отчетливо вырисовывался горный кряж, где река свергалась вниз. Направив плот ближе к берегу, охотник стал высматривать, где бы причалить. Он все время держался левого берега: по его соображениям зверь, убежав из берлог, вероятно, шел именно по этому берегу, потому что вряд ли рискнул бы переплыть поток. И действительно, в одном месте на берегу валялось вывернутое с корнем дерево с пожелтевшей кроной, а дальше уныло торчало несколько обглоданных кустов: очевидно, недавно здесь закусывал зеленый гигант.