Песчаные замки - Страница 59

Берни зашла, миновала свое место на хорах, остановилась прямо перед алтарем. Погруженные в молитвы сестры молчали. Кое-кто стоял на коленях, остальные сидели.

— Во имя Отца и Сына… — начала она, перекрестившись, и сестры перекрестились следом за ней.

На некоторых лицах мелькало удивление оттого, что мать-настоятельница вышла вперед, всегда сидя на задней скамье — сестра среди сестер. Она управляет монастырем, но это чисто административная обязанность. В религиозной жизни все они равны.

— Мне хотелось бы всех попросить помолиться за мою племянницу Реджис Марию Салливан. Прошу вас… — Берни стояла прямо и твердо, но голос дрожал. — Помолимся, чтобы она отыскала свой путь.

Сестры преклонили головы, она принялась перебирать четки, слыша, как они постукивают. Держа в руках хрустальные четки, подаренные ей бабушкой в день конфирмации[31], думала о родстве сильных, похожих друг на друга женщин. У Реджис душа бабки Берни — отважная, любящая, ищущая приключений.

Произнеся несколько раз «Богородице, Дево», «Отче наш», «Слава в вышних Богу», прочла в заключение Memorare, любимую молитву бабки Тома, привезенную из Ирландии. Вспомнила, как услышала ее впервые. Она звучала почти как заклинание, взывая к Деве Марии. В самые черные времена после возвращения с Томом из Дублина именно эта молитва привела ее в монастырь.

— Помню, о, благодатная Дева Мария, что ни один из прибегших под крыло твое для защиты, молящих о помощи, ищущих покровительства, не ушел без ответа. С верой в это молю тебя, Пресвятая Дева, матерь моя! К тебе обращаюсь, перед тобой стою, каюсь, грешная. О матерь Воплощенного Слова[32], не отвергни мольбу мою, смилостивься и отзовись. Аминь.

Сестры опустили головы, Берни оглядела их. Любит свою общину не меньше, чем Реджис, девочку, за которую они молятся.

Сердце ныло, прося об одном — чтобы племянница не пошла на безумный поступок, не причинила самой себе вред.

Агнес и Сес обыскивали территорию, заглядывая во все потайные убежища Реджис. Естественно, в туннели, в поросшие соснами пустоши; в регулярные сады за монастырем, разбитые в 1920-х годах в честь бракосочетания дочери Франциска Ксавьера Келли; в Голубой грот, который теперь приобрел пугающую реальность места происшествия с белыми, словно мел, надписями с мрачным смыслом, нацарапанными на гранитной стене; в болота, в протоки; пробежали вдоль всей извилистой каменной стены.

Агнес думала, не обладают ли камни реальной магической или духовной силой, подобно дольменам и каменным столбам, которые они видели неподалеку от Баллинкасла. Надо идти дальше, искать Реджис, ориентируясь на исходящее от стены электричество. Каждый камень и каждый валун поднимал и клал на место кто-то из ее предков.

— Реджис! — кричала Сес. — Выходи! Мы тебя ищем!

— Не выйдет, — заключила Агнес, чувствуя истину всеми костями.

— Почему?

— Не хочет, чтобы мы ее нашли.

— Почему? Вряд ли ей хочется, чтобы мы за нее волновались.

— Она об этом не думает, — объяснила Агнес. — Собирается что-то сделать, пока ее не нашли.

— Откуда ты знаешь?

— Я знаю Реджис.

Действительно. Хотя три сестры большую часть жизни прожили втроем, Агнес с Реджис провели вместе пять лет до рождения Сес и были связаны вечными узами. Агнес помнит, как выглядывая из колыбели в младенчестве, видела улыбавшееся лицо Реджис, помнит, как она совала ей бутылочку с молоком.

Помнит, как Реджис кричала и бормотала во сне, и могла бы поклясться, что слышала те же слова, которые сестра выкрикнула в тот вечер в Хаббард-Пойнт. «Не троньте моего отца!..» Как можно было не понять? Зачем нужны сестры, если они не умеют понимать язык снов друг друга?

— Сесла… — Сес ткнула пальцем.

Агнес увидела старую белую кошку — старше Сес и самой Агнес, — свернувшуюся в клубок на стене впереди и глядевшую на них изумрудно-зелеными глазами.

— Может, она приведет нас к Реджис? — предположила Сес.

— По-моему, такое только в кино бывает, — возразила Агнес.

— Смотри! — воскликнула Сес.

Кошка потянулась, белая шерстка сверкнула под льющимися с неба солнечными лучами.

— Что это она делает? — шепнула Агнес, когда Сесла оглянулась на них, словно проверяя, идут ли они следом.

— Ведет нас к Реджис, — пробормотала Сес.

— Нет…

Но Сесла делала именно это, двигаясь по стене… не на восток, к проливу, а к монастырю, на запад, к Блэк-Холлу, потом вообще неизвестно куда. В тот момент под столь же ярким солнцем, как вспышка фотоаппарата в тот вечер, когда она прыгнула со стены, Агнес сообразила, что на пленке запечатлелся не ангел — по крайней мере не крылатый.

Это был пушистый ангел. Видно, Сесла сидела на стене, выжидая момент для прыжка в пустоту, чтобы долететь до берега, где поселился отец. Кошка привела к нему Агнес, всех членов семьи, почему бы ей теперь не привести их к Реджис?

Девочки последовали за старой кошкой, направившейся к Академии. Хотя был не вторник, Агнес хранила молчание. Сказать больше нечего, пока они не отыщут старшую сестру.

Ответившему на звонок Джона Хрисогенусу Келли — больше известному, как кузен Тома Крис, звезда Верховного суда Коннектикута, блиставший на судебных съездах повсюду, — потребовалось ровно пятьдесят семь минут, чтобы добраться по 9-му шоссе от обширной георгианской усадьбы, раскинувшейся на семи акрах под Фармингтоном, до полицейского участка в Блэк-Холле.

Джон услыхал шум мотора, прежде чем увидел его самого. Не знал, какая у Криса машина, но звучала она впечатляюще, волнующе, угрожающе, сотрясая все здание, остановившись рядом на небольшой стоянке.

— Что это, «ламборгини»? — поинтересовался сержант Коссо.

— «Пагани-занда», — объявил Крис.

— Да? Никогда не видел. Наверно, единственный в Америке, — заметил Коссо, глядя в окно на необыкновенный автомобиль.

— В любом случае, в Коннектикуте единственный, — уточнил Крис с откровенно довольной ухмылкой.

— Еще бы, — кивнул офицер.

— Ну, — перебила детектив Каван, — хватит о машинах. Чему мы обязаны удовольствием видеть в нашем обществе Хрисогенуса Келли?

— Приехал повидаться с клиентом, — самым игривым образом улыбнулся ей Крис.

— У нас тут два джентльмена, задержанные по подозрению в вандализме, и кто же из них вас вызвал? — поинтересовался сержант Коссо.

— Разве вы не должны быть в Вашингтоне, оспаривать в Верховном суде смертный приговор какому-то шустрому киллеру? — спросил детектив Гаффни.

— Я буду его оспаривать на следующей неделе на основании процессуальных ошибок, — ответил Крис. — Однако настоящее дело не менее важно. Шестая поправка[33] не признает иерархии.

— Это действительно «пагани-занда»? — спросил сержант Коссо.

— Да. Я вас прокачу после прогулки с детективом Каван, — пообещал Крис.

— Даже не мечтайте, — отрезала она. — С тех пор, как вы пытали меня раскаленным железом на суде по делу Данкастера, я с вами никуда не поеду. Запомните каждое мое слово отныне и навеки…

— «Отныне и навеки»[34]… Мой любимый фильм, — сообщил Крис. — Особенно сцена в волнах прибоя.

Детектив Каван прищурилась на него.

— Защитники по определению дерзки и высокомерны, а вы особенно. Я училась в Академии «Звезда морей», и все знаю о Келли. Пусть вас назвали в честь святого…

— Угу, — улыбнулся Крис. — Мне нравится последовательность. Линус, Клетус, Климент, Сикст, Киприан, Корнелий, Хрисогенус…

— Не льстите себе, — посоветовала детектив Каван. — Вон там можете поговорить со своим клиентом, — указала она на ту самую комнату, где допрашивала Джона, который потянул туда Криса, качая головой.

— Сам себя не можешь защитить?