Песчаные черви Дюны - Страница 23

Шиана жадно хватала ртом воздух, тело и одежда пропитались духом пряности. Червь пробуравил мелкий песок, нырнул и исчез из виду.

Источая едкий запах меланжи, шатаясь от пережитого потрясения, Шиана с трудом направилась к выходу из грузового отсека, спотыкаясь и падая на каждом шагу. Надо срочно идти к детям гхола… Червь подал ей важный знак, что-то, напоминающее бессловесную форму Другой Памяти просочилось в ее сознание. Сейчас она очень точно чувствовала, что должна сделать.

Оттерев кожу и приняв душ, чтобы избавиться от меланжевой вони — такой сильной, что даже помогавшие Шиане сестры зажимали носы, — она проспала два дня, видя тревожные сны.

Пробудившись и придя в себя, Шиана явилась в рубку, где нашла Дункана Айдахо и Майлса Тега, которым и объявила свою волю.

— Все гхола уже достаточно зрелые. Даже Лето II находится в том возрасте, в котором я восстановила память башара. — С каждым словом Шиана выдыхала сильный запах пряности. — Настало время пробудить их всех.

Дункан повернулся к Шиане от наблюдательного окна, возле которого он стоял.

Запуск памяти — очень серьезное дело, это не рутина и не излечение от преходящей амнезии. Нельзя же просто издать распоряжение и потребовать, чтобы оно было выполнено.

Дети гхола уже узнали, чего мы потребуем от них, — возразила Шиана. — Без их прошлой памяти, без их гения они не представляют никакой ценности, ничем не отличаясь от прочих детей.

Башар медленно наклонил голову.

— Восстановление памяти гхола об их прошлой жизни — это уничтожение и воссоздание их душ. Есть несколько проверенных способов сделать это — некоторые более мучительны, некоторые менее, но ни один из них не является легким. Нельзя пробуждать всех детей сразу. Такое критическое событие должно быть индивидуализированным. Это же ужасный, потрясающий сознание кризис. — Тег скривился, вспомнив пережитую им самим боль. — Вы думаете, что применили в отношении меня гуманный способ пробуждения, Шиана… хотя мне было тогда всего десять лет.

Несмотря на то что Дункан также без особого энтузиазма отнесся к намерениям Шианы, он подошел к ней и встал рядом.

Шиана права, Майлс. Мы создавали этих гхола с вполне определенной целью, но сейчас все они напоминают мне незаряженные ружья. Нам надо зарядить гхола — наше уникальное оружие. Сеть Врага стала прочнее, он едва не поймал нас. Мы все это видели. В следующий раз нам, вероятно, не удастся ускользнуть.

Мы и так слишком долго ждали, — голос Шианы был жестким, не допускавшим возражений.

Пробудить некоторых гхола будет трудно. — Тег прищурил глаза. — Какие-то из них будут потеряны, так как сойдут с ума. Вы готовы к этому?

Я пережила испытание пряностью, как и все Преподобные Матери на этом корабле. Мы пережили невыносимую боль.

Я тоже помню свою прежнюю жизнь, — сказал Тег, — жизнь, наполненную войнами и мерзостями, жизнь, бывшую нескончаемой пыткой. Плохое помнится более живо, чем хорошее, и я не помню ничего более мучительного, чем пробуждение.

Шиана взмахнула рукой.

— В течение всей мировой истории мужчины и женщины обладали монополиями на свои собственные формы боли, и все думали, что именно их боль — самая мучительная. — Шиана мрачно улыбнулась. — Мы начнем с гхола, имеющего наименьшую ценность. На случай, если что-то пойдет не так.

Веллингтона Юйэ вызвали в зал совета ордена Бене Гессерит. У неуклюжего подростка был острый подбородок и узкие, плотно сжатые губы. В детском облике стали уже проступать знакомые по архивным изображениям черты взрослого лица с широким высоким лбом — ненавистное обличье, ставшее во всей населенной галактике синонимом слова «предательство» на многие тысячелетия.

Мальчик робел и сильно нервничал. Шиана поднялась с места и шагнула к Юйэ. Он испуганно вздрогнул, но, собрав все свое мужество, не отступил.

Вы звали меня, Преподобная Мать. Чем могу быть полезен?

Пробуждением своей памяти. Завтра ты станешь первым из тех, у кого будет восстановлена прежняя память.

Желтоватое лицо Юйэ стало мертвенно-бледным. — Но я не готов.

— Именно поэтому мы даем тебе целый день на подготовку, — верховный проктор Гарими, как всегда, говорила очень резко.

Несмотря на то что Гарими никогда не была сторонницей проекта гхола, она теперь очень хотела посмотреть на его кульминацию. Если процесс пробуждения окажется неудачным, Гарими надеялась прекратить весь проект дальнейшего выращивания других гхола. Если же, наоборот, все пройдет гладко, Гарими будет настаивать на том, что цель достигнута и программу можно свернуть. Она понимала, что Шиана, знавшая, что в нуль-энтропийной капсуле мастера Тлейлаксу есть еще много клеточного материала, собирается продолжить эксперименты с гхола.

Ноги Юйэ одеревенели от страха. Он был близок к обмороку и, чтобы не упасть, ухватился за спинку ближайшего стула.

— Сестры, я не хочу возвращения моей памяти. Я не тот человек, которого вы хотели воссоздать, я совершенно новая личность — моя личность. Старого Веллингтона Юйэ мучили самыми разнообразными способами. Даже если он есть часть меня, то как я смогу простить его за то, что он сделал?

Гарими пренебрежительно махнула рукой.

— Тем не менее мы вернем тебе прежнюю память. Такова наша цель, и не жди от нас снисхождения или сочувствия. У тебя есть задача, которую ты должен выполнить.

Проктор жестом дала понять юноше, что он может идти. Шиана посмотрела на Гарими и двух других старших сестер — Калиссу и Эльен, присутствовавших при разговоре.

Я использую на нем сексуальный метод, тот самый, который оказался столь действенным в случае башара. Это наилучший способ из всех известных.

Ваш сексуальный импринтинг пробудил память башара только потому, что вызвал у него кризис. Мать Тега сделала его невосприимчивым к импринтингу. Не ваш способ всколыхнул его прошлое, а его сопротивление импринтингу, — сказала Эльен.

Это так. Поэтому для каждого гхола мы разработаем индивидуальное испытание, которое поможет управлять ими с помощью их собственных страхов и слабостей.

Но каким образом секс сломает Юйэ точно так же, как он сломал башара?

Не сам секс, но сопротивление Юйэ. Он с ужасом думает о своем прошлом. Если он уверен, что мы знаем, как раскрыть его прошлую память, то он будет сопротивляться этому изо всех сил. Когда он будет сопротивляться, я применю по отношению к нему одну из самых мощных наших процедур, и он окажется на краю неподдельного безумия.

Гарими пожала плечами.

— Если это не сработает, то мы найдем другие способы.

Черные густые тени в углах полутемной комнаты делали страх Юйэ почти осязаемым. Мебели не было, если не считать жесткого мата на полу, такого же, как те, на которых дети гхола занимались гимнастикой.

Ведьмы не сказали мальчику, что его ждет. Из того, что он читал, Юйэ знал, что пробуждение памяти может стать весьма болезненным. Он не был сильным человеком и не отличался храбростью. Но все равно, перспектива боли не пугала его так, как страх вспоминания.

С тихим шелестом открылась дверь, скользнув по хорошо смазанным металлическим направляющим. Из коридора в комнату ворвался слепящий свет, более яркий, чем тусклое мерцание плавающих светильников в этой келье. В проеме нарисовался женский силуэт. Шиана? Он смотрел на ее силуэт, на женственные округлости тела, не скрытые широким платьем. Дверь закрылась, и глаза Юйэ постепенно адаптировались к мягкому свету.

Страх только усилился, когда Юйэ понял, что Шиана совершенно обнажена.

— Что это? — Он так нервничал, что восклицание это было больше похоже на беспомощный писк.

Она подошла ближе.

— Сейчас ты разденешься.

Еще не оперившийся подросток, Юйэ с трудом проглотил слюну и перевел дух.