Пёс Дождя (СИ) - Страница 3
"А что в этот раз?", - попытался урезонить себя мастер-курсант. "Вот помню не так давно вся группа, и мылась вместе, и на речке безо всего... Лишь каких-то пару-тройку циклов назад...", - и тут же вспомнил Рикки "безо всего", какой она была в тот момент, когда изображала русалку перед опешившими от такого чуда старшекурсниками. Вот ведь, казалось бы и некогда было тогда отвлекаться - они ссыпались на головы расслабившихся от упоительного зрелища "вражеских" охотников, подобно демонам мщения из старинных легенд, путая их сетками и вяжа ремнями, как институток из хора благородных девиц, а ведь запомнилось... Перед глазами молодого орка встали нежно-зеленые, выделяющиеся цветом от остального прожаренного на солнце тела, окружности... Почувствовав знакомое шевеление в организме, могущее означать, что сейчас станет немного затруднительно идти, Йок быстро начал упражнение, известное любому продвинутому существу удачного, пола коему не везло быть застигнутым подобной неприятностью в неподобающем месте - старательно вспоминать турнирную таблицу по крикею. " "Оркс Гладиаторс", как всегда первые, а "Голубые Динамисты", как обычно борются за выживание в Лиге", - облегченно закончил упражнение Йок, чувствуя, что оно ему снова помогло. Вопрос в другом, как надолго? Впрочем, "не думать о белом Медвежути" их учили ещё на девятом курсе, а уж на первом-то, тем более это будет несложно. Несложно ровно до того момента, как им с Рикки придется остаться наедине в знакомом, но на этот раз абсолютно пустом, помещении тренировочного зала. Чувствуя новую волну, приливающую к паху, орк начал вспоминать все знакомые ему грязные ругательства - их он знал много.
Зацепившись ногой за что-то Йок, едва не споткнулся. Машинально произнеся одно из коллекционных ругательств, он уставился себе под ноги. На него взирали чистой голубизной глаза малька в желто-цыплячьей форме курсанта десятого курса. Валяющееся поодаль ведерко с ракушками сразу объяснило всё происходящее - "цыпленок"(как все без исключения дразнили первогодков) тоже был наказан каким-то их, цыплячьим, уродом-Рорхом. И теперь вместо того чтобы гулять с родителями (если они у него были) или просто брызгаться в "лягушатнике" под присмотром воспитателя-наставника, он посыпал дорожки ракушками, наверное, ему сейчас не менее тошно, чем Йоку. Йокерит за шкирку поднял малыша с земли и, дав поощрительный подзатыльник, наставительно пробасил:
--Курсанту десятого курса, должно быть тенью, коей он и... Что?
--...коей он и является в действительности, ибо недостоин находится даже в одном помещении с настоящими воинами, господин мастер-курсант!!!, - бодро проорал малек вытягиваясь в струнку и пытаясь придать лицу должное выражение тупой почтительности.
Однако растерянно-испуганные глаза выдавали его настоящие чувства. От жизни этот кроха уже не ждал ничего хорошего, пришло верное осознание того, что хорошо не бывает, а бывает только "как положено" или "плохо". Йок вспомнил, как десять циклов назад сам носил эту дурацкую канареечную форму, тогда в его глазах одетые в черную с серебром форму курсанты-старшекурсники казались недосягаемо-грозными богами, сверхъестественными существами. Сейчас глядя на этого щенка, чьи щеки ещё оставались по-детски розовыми, Йок вспомнил, как сам в таком же возрасте пытался выполнять подсмотренный где-то Тоби-гери - травмированное тогда колено, иногда болело к дождю.
--Ладно, расслабься ученик-курсант! - Йок неожиданно для самого себя дружески улыбнулся и, подмигнув потрясенному таким панибратством мальку, добавил заговорщицким шепотом:
--Мы тоже разумные, "цыпленок", в отличие от уродских господ преподавателей!
И прошел мимо растерянно моргающего малыша. "Если у самого настроение ниже уровня тоски, то пусть кому-то будет повеселее", - хмуро думал орк.
Мысли вновь вернулись к предстоящему вечером спаррингу. Хорошо изучив себя, Йок уверенно мог сказать, что последует, как только они с Рикки "оденутся" по форме "ноль". Представив ехидно смеющуюся Рикки и себя перед ней закрывающего ладошками "достоинство", Йок снова грязно выругался. Хотелось выть. Одно дело устроить состязание на длину члена в срамном уюте Дома Удовольствий, а совсем другое демонстрировать любимой девушке своё к ней отношение подобным образом. Йок пораженно замер. Только что он впервые признался в том, как он относится к Рикки. Даже самому себе он запрещал думать об этом. И вот. И тут же новая мысль обрушилась на его злополучную голову: "Неужели "Зловреда" об этом догадался?". "Конечно, догадался отсюда и такое наказание". Йоку становилось физически плохо - в висках звенело, в груди что-то сжалось, мешая дышать. Орк остановился и постарался привести мысли в порядок. "Спокойствие, только спокойствие" - повторял он про себя любимую присказку героя детских сказок, прожорливого дракончика Карла. Но спокойствие не приходило. Йокерит представлял хохочущую, но вместе с тем разъяренную Рикки. Зрелище представлялось страшным - мало того, что такое к себе отношение гордая Рикки вряд ли простит, так ведь и разнесет своим ехидным, острым язычком новость о его конфузе всем курсам. Йок представил, как становится посмешищем всей Школы, с удивлением отметив про себя, что на это ему все же чхать... Выходит боль вызывала мысль о том, что он обидит Рикки?
"Может просто заранее предупредить её?" - перебирал варианты орк.
"Ага, так и заяви: -- Знаешь, Рикки, я как подумаю о тебе, так могу даже дядю Йохара победить в соревнованиях на длину члена!" - ехидно ответил он самому себе.
"Дядя Йохар... Дядя Йохар..." - какая-то умная мысль всё никак не могла родиться, но щекотливо чесалась где-то внутри... Йок вспомнил дядюшку Йохара - легенду Школы.
Дядюшка Йохар - мастер на все руки, был неизменным атрибутом Школы уже многие годы. Господа преподаватели, казалось, даже не замечали худощавого, хромого орка бродящего по Школе и починяющего вечно требующее ухода оборудование. А для курсантов дядюшка Йохар был единственным взрослым, при виде которого не требовалось становиться во фрунт или орать положенное Уставом приветствие. Мальки вечно толклись возле него в надежде на какую-нибудь незатейливую безделушку или просто в тоске по родительской ласке. Старшие курсанты тоже захаживали к дядюшке: поговорить за жизнь, послушать похабные истории которых у дядюшки был неиссякаемый запас... О чем говорить, если даже в Доме Удовольствий дядюшка посещал ученическую половину? И чем сильнее презирали старика господа преподаватели, тем большее уважение к нему испытывали курсанты. Жаль, Йок не успел посоветоваться с ним. Вчера просто не подумал об этом, а сегодня дядюшка Йохар, наверняка гудит в городе, либо пьянствует пиво в Доме Удовольствий. Почему же он вспомнил о нем? И тут же оформилась мысль! Йок вспомнил одну из баек дядюшки Йохара - про бедолагу попа попавшего в женский монастырь сестер-натуристок... Этот несчастный борясь с распирающим его дьяволом, переколол годовой запас дров! Не важно, что потом он все же не выдержал и скончался счастливым, в экстазе - погребенный массой развратных монахинь. Йок хлопнул себя по лбу - ему-то нужно всего лишь выдержать пять Шестых дней! Дров у него, конечно, нет, но... Йок, мысленно прося Фроса, чтобы давешний "цыпленок" никуда не исчез, рысью помчался назад.
Малёк всё так же трудолюбиво засыпал дорожку ракушками. Йок, сдержав бег, не спеша, подошел к нему и, мысленно показав небу кукиш, на удачу, спросил:
--Слушай, парень, ты, наверное, здесь все уголки излазил? Не знаешь какого-нибудь укромного местечка, где можно усталому курсанту спокойно отдохнуть, попеть похабные куплеты, чтобы господа-уроды не засекли и не испортили отдых?
Малёк задумчиво посмотрел на верзилу старшекурсника и тихо, замирая от собственной дерзости, спросил, выразительно поглядев на нашивку в виде серебряной молнии: