Первый Зверь (СИ) - Страница 62

— В лес. Быстро.

Я снова вздрогнула, покрывшись мурашками от голоса Черного и того, как он прозвучал сейчас — резко, властно, тяжело, словно еще минуту назад в нем не было и капли теплоты и откровенности, которая позволила одному человеку закрыть глаза и увидеть своих родных и любимых вместе, улыбающимися и свободными от всех невзгод.

В этом голосе был зверь. Огромный черный волк, который не знал, что такое сострадание или жалость. Тот, кто появился перед лицом опасности, когда его семья была под ударом.

Я поняла это все в одну секунду, когда увидела своими глазами, как вверху над застывшей рекой на противоположном берегу появляются люди.

Десятки. Сотни!

Вооруженные тяжелыми топорами, мечами и стрелами, они заволокли собой белый снег.

Охотник не преувеличивал, когда говорил, что против нас идет армия. Людей было не пересчитать! Они расползались темным пятном по белоснежному лесу, словно гниющая рана, и я понимала, что где-то там, за рядами озлобленных мужчин, стоят те самые подстрекатели, носители другой силы — дети Перуна, что развязали войну против тех, кто нес особую силу и знания.

А еще с холодным кусающим осознанием понимала, что каким бы сверхсильным не был Черный и мой Арьян, и сколько бы волков не стояло рядом с ними — против армии их силы не равны!

— Забирай его и возвращайся к своему мужу, Рада.

Черный говорил холодно и мрачно, отчего страшно было даже просто поднять ресницы, чтобы оглянуться и посмотреть в его ледяные синие глаза. Я почувствовала собственным телом, как задрожал охотник от услышанных слов, посмотрев на темный лес перед собой, беспомощно и затравленно.

Это был суеверный страх.

Страх перед тем, что он слышал всю свою жизнь, страшась даже представлять себе, что творилось здесь, и отчего пропадали люди десятками и сотнями на протяжении многих лет.

— Ничего не бойся! Здесь мы в безопасности.

Я потянула мужчину за собой, стараясь скорее увести его и вернуться сюда, чтобы помочь Черному и защитить своего мужа! Пока не представляла, что могу сделать, но была твердо уверена в том, что эта и моя война, и те, кто пытался причинить вред моей семьей должны были поплатиться за это!

— Позволь мне остаться и помочь вам! — несмотря на дрожь перед лицом того, кто олицетворял одним своим черным видом саму смерть, охотник остановился рядом с Черным, заглядывая в его хищные синие глаза. — Мне больше незачем жить, я могу отвести часть войска в ложном направлении.

— Твое время смерти еще не пришло, — отозвался Черный, смотря вниз на мужчину, но не насмехаясь, ни над его худобой, ни над его предложением, оттого что чувствовал твердость его духа и искреннее желание помочь. — Будь рядом с Радой. Ты будешь нужен ей, когда все закончится.

Охотник кивнул и склонил голову в почтении и трепете перед тем, кого в народе называли Чернокнижником и боялись упоминать вслух даже его имя.

После слов Черного, охотник словно воспрял духом. Словно получил новый заряд силы и веры в то, что еще не все потеряно, даже для него, задвигавшись теперь более уверенно и слаженно, даже если мужчине приходилось опираться на меня, чтобы добраться до скрытого от глаз людей дома Черного.

Мы отошли достаточно далеко от кромки Черного леса, когда раздался первый боевой клич и в сторону леса полетели стрелы.

Словно туча из роящихся пчел они пронзали лед, расползаясь пятном, но не достигая намеченной цели.

Я обернулась, чтобы посмотреть на Черного.

Его благородный хищный профиль, на котором не дрогнуло ничего, словно он ждал и давал людям возможность показать все, на что они способны, прежде чем умереть в бою.

Он был олицетворением этого леса. Основной нашей семьи. Сильной и темной стороной медали. Части той запредельной силы, которая текла и в жилах огромной птицы, что появилась над лесом, издав пронзительный и сильный свист.

Серый был рядом с братом.

Лишенный своего человеческого и медвежьего тела, он был так же верен своей семье, готовый защищать ее в любом обличии, отчего на моих глазах выступили слезы.

Следующими полетели стрелы с огненными наконечниками, став второй волной, которая утонула в снегу и сугробах, пока, не успев навредить никому. Лишь только Черный прищурился, чуть опустив голову и начав шептать что-то себе под нос, глядя страшно и тяжело вперед, словно перед ним была невидимая преграда, которую он собирался запугать.

Я понятия не имела, что именно он шептал, делая это так, что постепенно его голос становился громче, тверже и страшнее, отдаваясь жутким эхом во всем лесу, словно теперь он был повсюду — за каждым деревом, в каждом сугробе, на каждой ветке.

Я знала его и искренне полюбила, несмотря на мрачность и замкнутость, но даже мне стало откровенно страшно от слов, которых я не понимала, чувствуя кожей, что начинает происходить что-то поистине жуткое!

Он повторял одну и ту же фразу.

Снова и снова, громче и громче, волосы вставали дыбом в буквальном смысле, и зубы начинали стучать, даже если я не понимала отчего это происходит.

Что-то очень страшное, запретное и темное, что запрятано глубоко внутри каждого человека встрепенулось во мне, взывая к разуму и крича о том, что опасность везде и нужно бежать! Я знала, что то же самое происходит и с охотником, который просто упал на колени, принявшись отчаянно и судорожно молиться, когда Черный вдруг подался вперед, садясь на корточки и ударяя кулаками в замерзшую землю.

Он словно выпускал из недр земли что-то настолько страшное и неземное, что ропот и страх прошелся волной даже по людям, которые стояли по другую сторону реки.

Жутко до крика стало, когда волки стали повторять за Черным его движения, поднимаясь на задние лапы и с силой ударяя передними о землю, ровно в тот момент, когда кулаки мужчины опускались тоже.

На одной фразе. Одном слове, которое звучало над землей, пробуждая в теле тот первородный страх, о котором до этого момента можно было и не подозревать!

Те волки — самые крупные и темные по сравнению с остальными, которые выглядели словно воинская элита, особый отряд, который приходил по зову Черного только в особенные моменты, даже рычали в такт словам колдуна, опускаясь на передние лапы с такой силой, что лед скоро жалобно затрещал.

Но не этого добивался Черный.

Сначала я решила, что мне все это кажется — слишком пугающей и нереальной была картина перед глазами, но скоро я стала понимать, что все происходящее реально, как никогда, и из земли стали появляться призрачные фигуры. Сначала одна, затем другая, а за ней еще и еще….

— Мертвые!!!! — завопил кто-то истерично и натужно с другого берега, отчего мужчины шарахнулись назад, словно волна, которая пошла против всех законов природы и пошла назад. — Он поднимает мертвых!!!

Во рту пересохло так, что я не могла даже тяжело сглотнуть собственный страх, понимая, что я так и замерла в одном положении, огромными глазами глядя на Черного, который стоял все такой же величественный и опасный, глядя исподлобья, с жестокой ухмылкой, как люди спасаются бегством, бросая оружие, спотыкаясь друг о друга и крича сбивчиво молитвы.

Но были те, кто не ушел.

Они продолжали стоять, словно были заколдованные и слепые, не видя того, отчего сама земля содрогнулась и застонала.

Я не успела понять, было ли все это всего лишь обманом колдуна или души умерших когда-то людей на этой земле встали, чтобы заслонить своими призрачными телами Черный лес, лишь дернулась, слыша голос Черного:

— В дом! К мужу!

Большего и не требовалось!

Я вскочила, словно ошпаренная, бросившись вперед и буквально потащив за собой охотника, чтобы больше не оглядываться ни за что на свете, и быть спокойной за собственный разум от увиденного!

Забегая в дом и плотно закрывая тяжелую массивную дверь, я была готова разрыдаться, видя, как мой Арьян уже сел, держась широкой израненной ладонью за перевязанный торс и хмурился, словно пытался вспомнить все то скрывало от него временное беспамятство.