Первый удар Сталина 1941 - Страница 11

Георгий Константинович Жуков, безусловно, был хорошим командиром. Начав военную службу с 1915 года, он участвовал в Первой мировой войне и заслужил чин младшего унтер-офицера и два Георгиевских креста. В 1918 году поступил в РККА, в Гражданскую войну был командиром сабельного взвода и кавалерийского эскадрона, за боевые заслуги отмечен орденом Красного Знамени. В 1920 году он окончил кавалерийские курсы, командовал кавалерийским эскадроном, участвовал в подавлении крестьянского восстания под руководством А.С. Антонова в Тамбовской губернии. Последнее дало хороший толчок для карьерного роста Жукова. В 1923 году он уже командир кавалерийского полка, с 1930 года – командир бригады. В феврале 1933 года Георгий Константинович был назначен помощником инспектора кавалерии РККА, через несколько месяцев – командиром кавалерийской дивизии, а в июле 1937 года (после первой волны арестов военачальников РККА) – командиром кавалерийского корпуса. В июле 1938 года Жуков назначается заместителем командующего войсками Белорусского военного округа.

С лета 1939 года Г.К. Жуков – командующий 1-й армейской группой, дислоцировавшейся в Монголии. Там, упредив противника, с меньшими силами советские войска перешли в наступление, окружили и разгромили врага. Японцы потеряли около 61 тысячи человек убитыми, ранеными и пленными. Потери советских войск составили 8 тысяч человек убитыми и умершими от ран и столько же ранеными. После этого по просьбе японской стороны 16 сентября боевые действия были прекращены. За одержанную победу 29 августа 1938 года Г.К. Жуков был удостоен звания Героя Советского Союза и произведен в звание командарма 2-го ранга.

С июня 1940 года Георгий Константинович – командующий войсками Киевского Особого военного округа. Под его руководством войска округа провели наступательную операцию на принадлежавшие Румынии территории Бессарабии и Северной Буковины. Затем он отличился во время известной штабной игры в конце 1940 года и был назначен на должность начальника Генерального штаба с производством в командармы 1-го ранга.

Это была головокружительная карьера, свойственная советскому военачальнику, который в конце 30-х годов по какой-то причине смог избежать репрессий. Сам Г.К. Жуков об этом в своей книге «Воспоминания и размышления» ничего не пишет. Более того, в книге, написанной во второй половине 60-х годов, он подчеркнуто дает хорошую характеристику М.Н. Тухачевскому, И.П. Уборевичу и другим, погибшим в 1937 и 1938 годах. Но теперь мы знаем, что избежать ареста в те годы было очень непросто и многим приходилось «приспосабливаться» к требованиям времени…

Также не стоит забывать, что у Г.К. Жукова, кроме курсов, за плечами никакого военного образования не было. Конечно, можно предположить, что его отсутствие целиком было заменено богатой практикой. Это допускается в вопросах командования войсками, где жесткость и железная воля нередко компенсируют глубокие академические знания. Но Жуков практически не имел опыта штабной работы даже на уровне части. Поэтому предположить, что он стал хорошим штабистом на уровне Генерального штаба РККА, очень трудно.

Несмотря на это, проект нового мобилизационного плана был представлен С.К. Тимошенко и Г.К. Жуковым на рассмотрение правительству СССР 12 февраля 1941 года и практически сразу же утвержден И.В. Сталиным. Этим планом предусматривалось численность Красной Армии в военное время иметь 8,7 миллиона человек, за счет которых развернуть 9 фронтовых управлений, 27 армейских управлений, а также 65 управлений стрелковых корпусов, 30 управлений механизированных корпусов, 304 дивизии, в том числе 60 танковых и 30 моторизованных.

Исходя из опыта начала Первой мировой войны советское руководство считало, что от объявления войны до реального начала военных действий пройдет значительное время. На основании этого предполагалось проводить отмобилизование поэшелонно в течение одного месяца. Первым эшелоном на первый-третий день после объявления войны предполагалось отмобилизовать части и соединения армий прикрытия государственной границы приграничных военных округов, составлявшие 25–30 % боевых соединений и содержавшихся в мирное время в усиленном составе. В этом же эшелоне приводились в боевую готовность ВВС, войска ПВО и укрепленные районы. Во втором эшелоне на четвертый-седьмой день войны предусматривалось отмобилизовать остальные боевые соединения, части боевого обеспечения, армейские тыловые части и учреждения. В третьем эшелоне на восьмой-пятнадцатый день войны нужно было развернуть фронтовые тылы, ремонтные базы, фронтовые запасные части. В четвертом эшелоне на шестнадцатый-тридцатый день планировалось развернуть запасные части и стационарные госпитали.

Развертывание стрелковых, танковых, кавалерийских и моторизованных дивизий приграничных военных округов, содержащихся в усиленном составе (70–80 % от штатов военного времени), предполагалось осуществить в два эшелона. Первый эшелон (постоянный кадровый состав) должен был быть готовым к выступлению через два-четыре часа с момента получения приказа, а танковые части – через шесть часов. Второй эшелон должен был быть готовым к выступлению к исходу третьих суток.

Запасы в войсках и на складах по состоянию на 22 июня 1941 года позволяли обеспечить выполнение плана отмобилизования, развертывания войск и прикрытие ими государственной границы. Соединения были обеспечены стрелково-пулеметным вооружением на 100 %, автоматами, крупнокалиберными пулеметами, зенитными пулеметами – на 30 %, артиллерийскими орудиями всех систем – на 75–96 %, танками всех видов – на 60 %, в том числе тяжелыми – на 13 %, средними (Т-34 и Т-36) – на 7 %, легкими – на 133 %. Обеспеченность ВВС самолетами составляла около 80 %, в том числе боевой авиации – 67 %.

Встает вопрос о прохождении такого важного документа, как мобилизационный план. Казалось бы, для его исполнения в штабы военных округов должны быть немедленно направлены частные директивы, в которых бы указывались мобилизационные задания, календарные сроки основных мероприятий, в том числе и конечные сроки разработки окружных мобилизационных планов.

Реально такие директивы направлены были, и сроки определены – 1 июня 1941 года, а в военных округах, по официальным сведениям, по этим директивам состоялись заседания Военных советов, постановления которых немедленно доводились до войск.

Но здесь начинается самое странное. В связи с тем, что мобилизационный план в последующем неоднократно изменялся и уточнялся, в войска постоянно шли не утвержденные окончательно директивы, и войсковые штабы их не успевали отрабатывать. Частые изменения директивных документов привели также к тому, что многие из них просто не отрабатывались. Были и другие причины задержки в отработке мобилизационных документов. Так, известно, что заседание Военного совета Западного Особого военного округа состоялось с опозданием по сравнению с календарными сроками на двадцать суток, а директива в войска была направлена только 26 марта 1941 года. Этой директивой срок разработки мобилизационного плана округа отодвигался до 15 июня 1941 года.

Но разработать и утвердить мобилизационный план – только часть дела. Нужно было обеспечить его выполнение, а здесь дело обстояло неважно. Работники военкоматов приграничных округов плохо знали мобилизационные возможности своих районов, в результате чего многие дефицитные специалисты не могли своевременно прибыть в войска. ВВС округов также имели низкую боевую готовность. Не лучшим было и состояние механизированных корпусов. Отмечалась плохая боевая готовность сил и средств ПВО. Так, в частности, комиссия управления ПВО во главе с генерал-полковником Г.М. Штерном по итогам проверки указывала: «Боевая готовность 3-й и 4-й дивизий ПВО Киевского Особого военного округа находится в неудовлетворительном состоянии. Части ПВО Киева к ночной обороне почти не готовятся… Боевая подготовка 4-й дивизии ПВО, а также системы ПВО Львова в целом находится в неудовлетворительном состоянии».