Первый шаг к пропасти - Страница 7

Он не стремился. Он жил в ладу с самим собой, ладил со своими пороками и других примирял с этим. И был абсолютно счастлив.

Открыв дверцу шкафа, Андрей достал с полки чистые домашние штаны из тонкой клетчатой фланели, майку агрессивного красного цвета, оделся и пошел в кухню. На запах подгоревшего бекона, жарившихся блинчиков и кофе.

Лариса хлопотала у плиты, переделывая омлет с беконом. Первая порция, видимо, ушла в мусорное ведро.

– Привет, – тихо произнес Андрей, замирая у двери в кухню. – Как дела?

– Привет. – Спина жены дернулась, она медленно повернулась, по губам скользнула неуверенная виноватая улыбка. – Прости, у меня еще не готово. Подгорело. Переделываю.

– Ерунда. Не страшно. Подожду.

Он обошел обеденный стол, добрался до жены, обхватил ее плечи и уткнулся губами в ее шею.

– Ум-м, как ты пахнешь, Ларочка! – прошептал Андрей, цепляя губами ее тонкую нежную кожу.

– Чем? Блинами? – грустно пошутила она.

– Почему блинами?

– Тогда чем? Подгоревшим салом?

Лариса не повернулась, как бывало. Не прислонилась щекой к его щеке. Не начала шептать ему всякие безобразные нежности. Он к этому привык. Ему это нравилось. Нравилось, когда она мурлычет, целует его. Нравилось с этого начинать день.

Что сегодня не так? Что-то не так?

Он и спросил. А Лариса неожиданно расплакалась, швырнув деревянную лопаточку на стол. Хорошо успела убрать сковородку с плиты, а то и вторая порция бекона очутилась бы в мусорном ведре.

– Ну что ты, что?

Андрей тяжело опустился на стул, схватил жену за руку и потащил к себе. Она послушно уселась к нему на колени. Обвила шею руками. Жадно прижалась к нему крупным мягким телом. Ему сразу сделалось жарко, захотелось освободиться, но он не посмел ее спихнуть.

– Ну! Что случилось, рассказывай?

– Сон!

– Что сон? Дурной сон приснился?

– Да, – пискнула она ему прямо на ухо. – Уже в четвертый раз. Один и тот же. Жутко!

Ее пухлая грудь ерзала по его животу, зад свисал с коленей. Было не очень удобно. Даже тяжело.

– Что за сон, малышка? – он спрятал улыбку в ее кудряшках. – Страшное чудовище гналось за тобой?

– Нет, не гналось за мной это чудовище. Оно сидело напротив и говорило мне страшные вещи. И было оно не страшным, а невероятно красивым и молодым.

Видимо, Ларисе самой было не очень комфортно ерзать на его коленках. Она слезла, подтащила поближе соседний стул и села рядом, подняв к нему несчастное, заплаканное, потное лицо.

– Это чудовище было твоей любовницей, – призналась она, не сводя с него пристального изучающего взгляда.

– Ух ты! – хохотнул он и ухарски шлепнул себя по коленкам. – И кто она? Не познакомишь?

– Если бы я знала. – Лариса шмыгнула носиком и резким движением откинула со лба вспотевшие кудряшки. – Персонаж каждый раз разный. А слова одни и те же.

– И что за слова? – Андрей дотянулся до ее коленок, обтянутых белым вельветом домашних штанов. Положил ладони. Слегка надавил. – Что за слова?

– Она говорит, что вы любите друг друга, и что ты собираешься меня бросить. Уйти к ней.

– Ух ты! – вырвалось у него невольно.

Он покрутил головой, выпятил полную нижнюю губу и на полном серьезе поинтересовался:

– Так к какой из четверых женщин я должен уйти? В твоем сне не уточняется?

– Да иди ты, Андрюша!

Ларисины щеки порозовели. То ли она гневалась, что он шутит, то ли радовалась, что он не воспринимает все всерьез.

– Четыре сна, так ты сказала?

Она кивнула.

– Четыре разные женщины. Тема одна. И?

– Что и?

Она жадно всматривалась в его лицо, пытаясь найти хоть какие-то следы испуга, что он может быть разоблачен. Пытаясь обнаружить хоть какой-то отголосок тайного чувства, истории о котором ей снились.

Ничего! Вообще ничего, кроме утренней беззаботности. С Андреем точно все в порядке. Может, Витебсон прав, и ей пора заняться своим здоровьем? Что-то с ней не так, раз ей такая чепуха снится.

– В каком направлении мне собирать чемоданы, Ларка? – Он поднял ладони выше, захватил ее грудь и слегка качнул ее. – Разве я могу от такого богатства добровольно отказаться, дуреха? Разве могу?

– Да-аа, – протянула она, улыбнулась. – А я бы с радостью килограммов десять этого богатства кому-нибудь отдала.

– И кому же, например? – Он скосил взгляд на свой живот, замотал головой. Притворно ужаснулся. – Мне хватит!

– Верочке, например. Ну, такая худая, такая худая! Мне иногда кажется, что она гремит, когда ходит.

Пару секунд они смотрели друг на друга, а потом расхохотались. Громко, искренне, бесшабашно.

Потом они долго завтракали, таскали куски друг у друга из тарелок и шутливо шлепали друг друга по рукам. Пили кофе. Съели кучу блинчиков, которые Лариса не упустила, сделала, как надо.

– Спасибо, малышка, – поблагодарил ее Андрей, тронул свой живот. – Объелся. Балуешь ты меня. Все, я в душ и на службу.

Он тяжело поднялся и, нарочито волоча ноги, поплелся в ванную. Заперся, скинул с себя одежду и еще раз внимательно оглядел себя в зеркальной двери. Он толстый, рыхлый и некрасивый, сделал он вывод через пару минут. И никакой молодой красавице он за просто так не нужен.

Он нужен ей, как генеральный директор престижной фирмы с кучей денег. Нужен ей за рулем дорогой машины. Нужен ей на дорогом постельном белье в квартире, которую оплачивает. Нужен в престижном ресторане за шикарным ужином, который оплачивает тоже.

Только на таких условиях его станут любить молодые красивые бабы, которые не дают покоя его жене во сне. И беда в том, что его такие условия не устраивают совершенно. Его пока устраивает все здесь, в этом доме. Пока. Последние три года. Именно столько они были женаты с Ларисой.

Что будет дальше? Как сложится их дальнейшая совместная жизнь? Он пока не знал. Пока. Он не любил жить на перспективу. Любил жить сегодня и сейчас. Пусть и не всегда по правилам.

Когда он вышел из ванной: гладко выбритый, душистый, его уже ждали брюки и чистая сорочка, разложенные на кровати, которую Лариса успела заправить. Самой Ларисы не было видно.

– Лара, ты где? – громко крикнул Андрей, выглянув из дверей спальни.

– Я на дорожке, – запыхавшись, крикнула она в ответ.

Беговая дорожка была ими установлена полгода назад в просторной комнате, которую прежде занимал ее сын Игорек. Мальчик решил жить отдельно. Лариса купила ему квартиру в соседнем микрорайоне, а его комнату переделали под тренажерный зал. Андрей туда почти не заглядывал. Ленился. Лариса иногда надрывалась. Особенно после того, как наедалась углеводов. Занятие, на взгляд Андрея, было совершенно бесполезным. Лариса никогда не похудеет, никогда не станет такой, как ее подруги, к примеру. Конституция у нее была другой. И характер. Она была доброй, в отличие от них. А они были злыми. Особенно Илона.

Вспомнив о ней, Андрей помрачнел и замер с галстуком в руках посреди спальни.

Может или нет эта сучка доставить ему неприятности? Может испоганить ему жизнь? Сломать привычный сытый, беззаботный уклад его будней? Ее губы говорили: нет. Ее холодные глаза обещали проблемы.

Она была опасной. Как змея, которая притаилась в густой сочной траве. Это могло стать проблемой. И с этим надо было что-то решать. Не откладывать в долгий ящик. Не думать, что авось рассосется.

Андрей затянул петлю галстука, оставил расстегнутыми две верхние пуговицы на сорочке. Задохнуться, что ли! Не на прием. В собственный офис. Может хоть в домашних фланелевых штанах туда явиться. Никто не посмеет упрекнуть. Взял с кресла портфель, в котором почти ничего не было. Болталась пара каких-то документов, содержания которых он даже не помнил. Портфель таскал повсюду для солидности. Поискал взглядом телефон. Не нашел.

– Лариса, ты не видела мой телефон?

Андрей вошел в комнату с тренажерами, уставился на интенсивно шагающую жену в потной майке.

– В спальне, наверное, – отозвалась она запыхавшимся голосом.