Первый принцип. Пребывай в знании - Страница 88

Будда - это вершина, часть безграничной вселенной, но не часть в смысле заменимости, не деталь машины, которую можно заменить и поставить другую. Будда уникален, незаменим, никто не может заменить его. И чем выше вы будете подниматься в осознанности, тем больше вы будете в гармонии с вселенной, и, вместе с тем, тем более уникальными вы будете становиться. И поэтому уникальность Будды так контрастирует с уникальность Иисуса, с уникальностью Мухаммеда, с уникальностью Махавиры. Где еще вы можете обнаружить такие уникальные индивидуальности?

Но мы жили в обществе, которое уничтожает уникальность, и дает вам ложные игрушки под именем индивидуальности, дает вам личность. Эта личность становится бременем, а вы всегда готовы, совершенно готовы, положить конец этому бремени.

Во время групповой терапии вы можете делать это, вы можете отложить личность в сторону, вы ничего не делаете с вашей индивидуальностью а личность откладываете в сторону. И тогда чем вы становитесь?

Вы просто тонете в групповом уме, вы начинаете действовать, как часть группы. Вы не приходите к душе, на самом деле вы много теряете. Конечно, потому что вы теряете личность, и беспокойств, которые стояли за этой личность, нет больше, но это не путь, посредством которого можно избавиться от беспокойств, они вернуться. Сколько вы сможете жить в группе? Раньше или позже вы вернетесь в общество, и там вам снова придется привязаться к личности, она нужна в обществе. И вскоре в вас возникнут желания, еще раз поучаствовать в группе, чтобы отложить вашу личность в сторону, вы сможете почувствовать себя свободными, но эта свобода дается великой ценой. Свобода хороша только тогда, когда она происходит вокруг вашей индивидуальности, иначе она вам не поможет, она только принесет вред.

Группа, которая отнимает вашу индивидуальность, уничтожает вас, уничтожает что-то существенное в вас. Она выполняет роль дурманящего напитка.

Ты говоришь, Рамадас: «С другой стороны, здесь обращают очень много внимания на индивидуальность».

Да, в группах вы учитесь, как быть в гармонии с другими, и в то же время вы учитесь, как оставаться собой. Это парадоксальный процесс: оставайтесь собой больше, и, тем не менее, делайте все больший вклад в оркестр жизни. Между этими двумя полярностями, ваше истинное бытие становится все более и более острым.

Ты говоришь: «Ошо, пожалуйста, существует ли уникальная групповая душа, которая отлична от индивидуальной?»

Нет, но группа может иметь ум, только не душа. Группа может легко иметь ум, таковы люди. Все мусульмане имеют определенный менталитет.

Я был студентом в университете, и много общался с одним профессором. Он чрезвычайно любил меня. Он не только любил меня, а он был довольно старым человеком, примерно в возрасте моего отца, он меня еще уважал. Я ему все время говорил: Я всего лишь ваш студент, вы не должны относиться ко мне так уважительно». Меня это иногда смущало, потому что когда я входил в комнату к нему, он мгновенно вставал, даже если там сидели другие люди. Однажды он встал, когда в комнате с ним был вицеканслер, и он не мог поверить своим глазам. И мне пришлось попросить у вицеканслера прощения: «Прошу прощения, я не должен был входить!»

Однажды мы были с профессором вместе, было зимнее утро, на Солнце снаружи дома я читал книгу. Пришла мать профессора, очень старая, ей было, должно быть, восемьдесят лет, и она спросила у меня: «Что вы читаете?»

И для того, чтобы просто подразнить ее, потому что она была фанатичной индуисткой, я сказал ей: «Это Святой Коран!»

И эта старушка просто забыла о том, что ей было восемьдесят. Она схватила книгу, и выбросила ее, на дорогу, и сказала мне: «Как ты осмелился принести такую книгу в мой дом?»

Я сказал ей: «Вы согрешили. Это не был Святой Коран, но это была Бхагават Гита, я просто пошутил!»

Она побежала на дорогу, и принесла книгу, прикоснулась к ней семь раз головой, она рыдала, слезы текли по ее щекам, и я ей сказал: «Что вы делаете? Это действительно Святой Коран, я просто дразню вас!» И тогда она выбросила книгу в огонь! Я же сказал ей: «У вас ум мусульманки».

Потому что мусульмане очень упрямые, фанатичные. Индуисты также обладают фанатичным, упрямым умом, но не настолько жестким, они немного расслабленнее. Причина в том, что в этой стране рождалось столько будд, они столько воздействовали на это общество, подобно молоту, и они сделали его таким расслабленным во многих местах. Но мусульмане никого не знали, кроме Мухаммеда.

И то же самое случилось с католиками. Слово «католик» означает «либеральный». Но на самом деле, они совсем не либеральны, они хуже коммунистов.

Вчера мне прислал письмо один друг из Рима, в котором он говорит, что новый Папа написал послание на пяти страницах, очень жестокое, острое, стервозное. И друг пишет нам: «Мне кажется, Папа пишет о вас, конечно, он не упоминает имени, но все, что он говорит, показывает на то, что он говорит о вас. Он, должно быть, прочитал несколько ваших книг: Горчичное Зерно, Приди и Следуй За Мной... Потому что Папа пишет: «Есть люди на Земле, которые претендуют на то, что они понимают Иисуса лучше, чем в Ватикане. Будьте осторожны с этими людьми! Даже не слушайте их, не читайте, если вы будете слушать их и читать, вы обречены на вечные муки в аду».

Такие люди, как Папа, вызывают определенный менталитет, но он относится к личности, а не к душе. У католиков определенный менталитет, у мусульман определенный менталитет, у индуистов определенный менталитет. Люди, у которых нет индивидуальности, обладают определенным менталитетом, менталитетом толпы.

В армии вы не обнаружите индивидуальностей. Все усилия в армии направлено на то, чтобы уничтожать индивидуальности, иа давать вам униформу, номер. Дать номер - это тонкий способ уничтожения вашей индивидуальности. Имя дает вам уникальность. Номер отнимает у вас всю индивидуальность.

Рамадас - это совершенно другое дело, имя, если умрет Рамадас, умрет личность, если умрет номер одиннадцать, к примеру, кого это волнует? Рамадаса нельзя заменить другим человеком, номер одиннадцать можно заменить любым другим номером, любой другой номер можно сделать номером одиннадцать.

В армии, вся наука, вся технология направлены на уничтожение индивидуума. На утреннем параде капитан говорит: «Направо!» Все поворачиваются направо, кроме философа.

Капитан обращается к нему: «Ты что, глухой?»

Тот отвечает: «Нет, я слышал, как вы сказали: направо, но у меня возник вопрос, почему вы это сказали? Я не могу ничего сделать до тех пор, пока не объясню себе причин, по которым вы это сказали».

Но в армии нельзя говорить такие вещи и рассуждать подобным образом. Это был очень известный профессор. Капитан сказал: «Это будет трудно. Я сам не знаю, почему, но это должно быть сделано, три часа каждое утро мы должны заниматься строевой подготовкой, и мы должны отрабатывать повороты не только направо, но и налево также, кругом, вперед, назад, и я не знаю почему, для чего это нужно. Никто никогда этого не спрашивал, люди, солдаты просто выполняют приказы! Это подготавливает вас к послушанию!»

Профессор сказал: «Но в таком случае я не могу подчиняться!»

Ему дали другую работу, на кухне, что-то такое, что он мог делать, не создавая никаких проблем для других. Ему дали полный мешок горошка и попросили отсортировать, поменьше сложить с одной стороны, а побольше сложить с другой стороны. Через два часа, когда капитан пришел на кухню, философ сидел в позе мыслителя, со сложенными на груди руками, а горошек так и не был отсортирован.

Капитан обратился к философу: «Что ты делаешь, ты что, так еще и не начал?»

Тот ответил: «Как я могу начать? Есть несколько больших горошин, и несколько маленьких, а куда я должен класть остальные? До тех пор, пока я не буду знать, куда класть промежуточные, как я могу начать сортировку?»

Пришлось его сразу комиссовать из армии. Такие люди не нужны в армии, они могут заразить остальных.