Первый блицкриг. Август 1914 - Страница 139
Битва за Маас и преследование.
Решающие ошибки были сделаны сразу после Приграничного сражения.
К этому времени состав армий Правого крыла изменился. Два корпуса ударной армии Клюка были оставлены у Антверпена, одна из дивизий Хаузена задержана на правом берегу Мааса. Еще один корпус был выделен для блокады Мобежа. По идее Шлиффена эти задачи должны были решать подходящие корпуса эрзац-резерва, однако все они уже были растрачены. До войны Мольтке предполагал, что к этому моменту он заберет у Левого крыла те дополнительные силы, которые были ему приданы во изменение развертывания Шлиффена, и за их счет решит проблемы питания главной операции. (Подобный маневр — обратное скольжение вправо — является правильным ответом на прослеженную нами тенденцию к движении оси операции влево.) Однако, санкционировав действия Рупрехта против Эпиналя и Нанси, Мольтке потерял возможность забрать корпуса у 6-й армии и перебросить их на правый фланг. Так что все проблемы обеспечения наступления обходящему крылу пришлось решать «за свой счет».
Двадцать пятого августа 4-я германская армия вышла к Маасу.
Исходный оперативный замысел Шлиффена был настолько удачен, что даже в этот день, несмотря на ряд сомнительных действий и неочевидных, а то и просто ошибочных решений, германцы сохраняли более чем выигрышное положение.
Их правофланговые армии уже были за Маасом. Армии центра задержаны у реки, армии левого крыла увязли на линии Крепостей. Правое крыло, однако, могло продвигаться свободно. В этих условиях кажется естественным сдвинуть расположение 4-й армии к северу (где французы не могут прикрыть Маас, Поскольку участок «затеняется» войсками обходящей группировки), спокойно там переправиться через Маас и в полном соответствии с планом Шлиффена «сомкнуться вправо».
Однако герцог Вюртембергский при попустительстве Верховного командования разворачивает армию к юго-западу и в течение четырех дней с маниакальным упорством форсирует укрепленный участок Мааса. Вновь одержана крупная тактическая победа. Вновь она одержана за счет сдвига корпусов влево. Вновь войска противника отбрасываются на запад, то есть туда, куда им нужно попасть.
Итак, герцог Альберт потерял много людей и четверо суток времени на достижение результата, который вообще был немцам не нужен. Напротив, они были заинтересованы, чтобы французы как можно дольше задержались бы на Маасе, дав возможность правофланговым армиям свободно продвигаться.
В битве на Маасе проявилась опасная тенденция, возникшая у немецких командиров после Приграничного сражения: решать любые возникающие проблемы тактически. И пока сохранялся положительный стратегический баланс, им это удавалось.
Приграничное сражение (и это еще одна причина, по которой я называю его преждевременным) исчерпало элемент внезапности. Замысел немецкой операции стал ясен, очевидны были и меры противодействия. Союзникам было необходимо:
1. вывести из-под удара британские экспедиционные силы к 5-ю армию.
2. консолидировать фронт 3-й и 4-й армий, привести эти соединения в порядок.
3. обеспечить надежную связь между 4-й и 5-й армиями.
4. перебросить из 1-й, 2-й и 3-й армий крупные силы на запад, прикрыть ими левый фланг английской армии, обезопасив ее от угрозы обхода.
5. удлинить линию развертывания на северо-запад, чтобы противопоставить обходящей группировке свою, столь же сильную.
6. постараться самим обойти противника с запада.
Все это — именно те естественные решения, которых ждал от противника Шлиффен. Он несомненно отдавал себе отчет, что по условиям дорожной связности французы будут перебрасывать силы из Лотарингии к Сомме быстрее, чем немцы. Потому и считал, что там у немцев изначально не должно было быть крупных сил. Наращивание удара правого крыла должно было идти за счет резервных корпусов, прибывающих из Германии. Именно для этого Шлиффен привлекал к операциям эрзац-резерв.
Не следует преуменьшать опасность положения союзников в эти дни (25–27 августа). Они были на грани катастрофы. На юге немцы обстреливали Нанси, угрожая прорывом. На севере начался развал фронта. Британское командование считало кампанию проигранной и ставило вопрос об отходе к морю и посадке на суда. В центре положение было более устойчивым, но и там нарастали неблагоприятные тенденции. В этих условиях контрмеры союзников, как и предполагал Шлиффен, должны были запаздывать.
Это понимало (теперь) и французское руководство. По идее осознание приближающегося разгрома должно было привести к психологическому надлому всей системы управления. Этого, однако, не произошло.
Жоффр спокойно отказался от плана № 17[88] (который более инициативный и блестящий командующий попытался бы проводить в жизнь еще несколько дней). Он отказался и от наступательной доктрины, безраздельно господствующей во Франции еще неделю назад. Не теряя времени, он приступил к созданию двух новых армий: 6-я, генерала Монури (из дивизий, снятых с восточного участка), развертывалась на Сомме. 9-я (два корпуса из 4-й и несколько дивизий, собранных «с миру по нитке») под командованием Ф. Фоша получила приказ поддерживать связь между 4-й и 5-й французскими армиями. Рискованными контрударами, на которые Жоффр буквально вынудил Ланрезака, французское командование пыталось дать этим соединениям время развернуться.
Ничего другого за французов, пожалуй, и не предложишь. Недостаточность этих мер была понятна всем, и самому Жоффру прежде всего.
Итак, несмотря на все ошибки, война во Франции выигрылась. Тем более что в решающий момент Мольтке был сделан подарок самой судьбой.
Армия Притвица (8-я) потерпела поражение под Гумбиненом и начала отход к Висле. Появилась возможность втянуть русских в затяжные бои за Данциг и Кенигсберг и перебросить войска с Восточного на Западный фронт, поддержав наступление правого крыла.
Мольтке поступил в соответствии со здравым смыслом и в полном противоречии с принципами стратегии: он перебросил два корпуса с Западного фронта на Восточный.
Это решение нельзя ни оправдать, ни понять. Корпуса эти на Востоке были не нужны. Для обороны Восточной Пруссии (не говоря уже о линии Вислы) они были избыточны. Для наступления на Седлец их все равно не хватило (особенно если учесть, что такое наступление немцы не планировали вообще).
Корпуса были взяты из армий правого крыла. Вот теперь оно наконец стало слабым.
Полоса наступления для дивизии определялась тогда в четыре километра. По замыслу Шлиффена на фронте от Вердена до моря протяженностью в 240 километров должно было действовать около 60 дивизий, что как раз и соответствует этой цифре. Но сейчас на этом участке оставалось лишь около 40 дивизий, причем в трех армиях, осуществляющих захождение, их было только 23, остальные маячили у Вердена. Средняя плотность войск упала до 6 километров на дивизию. Это означало, что маневр шлиффеновского размаха («пусть крайний справа коснется плечом Ла-Манша») уже не мог быть выполнен никоим образом. Для этого просто не хватало войск. Теперь в самом движении обходящего крыла должна была проявиться тенденция отклонения к югу и востоку. В литературе, особенно немецкой, «поворот Клюка к юго-востоку» принято объяснять конкретными тактическими соображениями или просчетами. Между тем, все обстояло очень просто. Клюк просто не мог идти на Париж, потому что в этом случае между армиями правого крыла образовались бы разрывы общей протяженностью километров в 80.
К этому времени у Клюка уже не было большого выбора. Брать укрепленный лагерь Парижа значило терять очень много времени. Обходить его с запада — создавать огромный разрыв либо со 2-й армией, либо — между правофланговыми армиями и центром. Именно поэтому решение о повороте армии на юго-восток Мольтке, хотя и задним числом, но одобрил.
Клюк, разумеется, понимал опасность со стороны Парижа. Первого сентября он записывает в своем дневнике:
«Продолжать продвигаться вперед в южном направлении опасно при угрозе правому флангу со стороны Парижа. Необходимо остановиться и перегруппировать армию, чтобы продвинутся в конце концов или к югу, прикрываясь со стороны Парижа, или к Нижней Сене, ниже Парижа… Если мы будем продолжать идти прямо к югу и если французы будут обороняться на Марне, следует ожидать действий со стороны Парижа против нашего фланга».