Первое дело при Красном - Страница 1

Боевые действия вокруг Смоленска в августе 1812 г. в историографии иногда именуют «Первой Смоленской операцией русских войск». Не вдаваясь пока в рассуждения о том, насколько правомерно такое словосочетание, заметим, что самому сражению за Смоленск предшествовали, помимо множества мелких стычек, два относительно крупных боевых столкновения. Оба они принесли несомненную славу российскому оружию, но в литературе освещены далеко не равнозначно. К тому же, при описании знаменитого «львиного отступления» генерала Д.П. Неверовского отечественные авторы допускали явные преувеличения и передержки. При этом большинство авторов были почти незнакомы с иностранными источниками, что лишает их рассказы объективности и достоверности. Цель нашего исследования двоякая — исправление допущенных в отечественной литературе ошибок и недочётов, — создание наиболее детальных описаний упомянутых боевых столкновений.

Передвижение войск в начале августа 1812 г.

Известный бой при Инково или Молевом Болоте не удостоился в отечественной литературе специального исследования. В обобщающих же трудах А.И. Михайловского-Данилевского и М.И. Богдановича ему посвящено соответственно одна и две страницы. Наиболее подробно о нём рассказал Н.П. Поликарпов, но это не аналитическое, а описательное изложение, основанное исключительно на русских источниках. В советское время детально этот бой описал В.И. Вяликов, но также на базе только русских источников. Между тем, с неприятельской стороны разного рода источников сохранилось, пожалуй, даже больше, чем с русской. Это позволяет с гораздо большей детализацией и объективностью описать данное боевое столкновение.

Для того, чтобы лучше понять ход этого боя, необходимо заглянуть на несколько дней вперёд. Во время второй стратегической паузы в конце июля — начале августа основные силы «Великой армии» расположились в Белоруссии, на границе коренной России. Вперёд были выдвинуты лишь некоторые части и соединения лёгких войск, в том числе дивизия генерала О. Себастьяни из 2-го корпуса резервной кавалерии генерала Л.П. Монбрёна. Войска этой дивизии с самого начала кампании находились в авангарде и имели несколько стычек с русскими, в частности, у Новых Трок, у Довгелишек и при Друе и понесли серьёзные потери. В частности, возле Друи попал в плен командир 7-й бригады генерал барон Ж.М.Н. Делиль де Фалькон де Сен-Женьес, которого сменил полковник М. Дезира.

Фабер дю Фор. Офицерские шалаши лагеря в Лиозно, 11 августа 1811 г.

2-я дивизия лёгкой кавалерии: дивизионный генерал граф О.Ф. Себастьяни

адъютанты: шефы эскадрона Л.Ж.Э.Ф. Рейно де Булонь Лакур, А.Ш.А. Лавоэстен, О.Л.Ж.К.Г. де Куаньи

начальник штаба: штабной полковник А.Л. Жантиль де Сент-Альфонс (4.08)

7-я бригада лёгкой кавалерии: полковник барон М. Дезира (15.07)

11-й конно-егерский (3 эск.): полковник Дезира

12-й конно-егерский (3 эск.): полковник барон Ш.Э. Гиньи

8-я бригада лёгкой кавалерии: бригадный генерал барон А. Бюрт

5-й гусарский (4 эск.): полковник барон К. Мёзьо

9-й гусарский (4 эск.): полковник шевалье Л.Ш. Мэнье

16-я “иностранная” бригада лёгкой кавалерии: бригадный генерал барон Ж. Сюберви

10-й польский гусарский (3 эск.): полковник Я.Н. Уминьский

3-й вюртембергский конно-егерский “Герцог Луис” (3 эск.): полковник граф Э. Т. фон Валдбург-Вюрцах

Прусский сводный уланский (4 эск.): майор К. фон Вердер — 3-й и 4-й эск. Силезского уланского № 2 полка, 3-й и 4-й эск. Бранденбургского уланского № 3 полка

Всего: 24 эскадрона. На 29 июля дивизия имела всего 2.300 комбатантов.

Генерал О. Ф. Себастьяни (1772–1851)

31 июля Себастьяни сообщил из Лиозно: «Моё здоровье расстроено», а 1 августа написал маршалу Й. Мюрату из Рудни, что сильно страдает от болей в распухшей ноге, что делает мучительными любые движения. Генерал просил короля походатайствовать перед императором или Бертье, чтобы ему дали краткий отдых для восстановления здоровья. Мюрат приложил его письмо к своему рапорту императору и предложил заменить его генералом Орнано, либо Экзельмансом. Через несколько дней, по поручению Мюрата, начальник его штаба генерал О.Д. Бельяр сообщил Бертье, что «Себастьяни имеет нужду в отдыхе, чтобы позаботиться о своём здоровье». 5 августа Бертье известил императора о новой просьбе предоставить отпуск Себастьяни. Но император не дал своего согласия.

«На биваке у Инково, — пишет историк прусского уланского полка, — кавалерийская дивизия Себастъяни оставалась спокойно стоять до 6 августа. 2-го дивизии был устроен смотр одним инспектором смотров». При этом состояние лошадей прусского полка было найдено более сносным, нежели во французских полках. «Помимо этого смотра и ежедневных рекогносцировок и продолжительных патрулирований, за это время ничего значительного не произошло, несмотря на то, что 3 августа противником были захвачены на форпостах три гусара и один улан. Что касается службы на форпостах, то французы имели определённые её принципы, на которых они базировали свою сторожевую службу: здесь они считали главным делом поддержание связи между войсками и придавали лишь ограниченное значение учреждению связанной системы постов. Для наблюдения за неприятелем они считали более целесообразным частые посылки рекогносцировок-патрулей, чем выставление многих сторожевых застав и ведетов. При второй лёгкой кавалерийской дивизии для ежедневных форпостов назначалась одна, составленная из всех полков, команда, чаще всего лишь ограниченной силы. Для её ближайшей поддержки, насколько это становилось необходимым, назначалась одна бригада, которая, однако, также как и прочие и вместе с ними располагалась на биваках. Как правило, французские генералы мало заботились о выставлении форпостов, зачастую проявляя большую неосведомлённость в этом роде службы. Позиция дивизии была чрезвычайно изолированной, лишь в Рудне, на расстоянии сильного дневного марша позади, находила она ближайшую поддержку в двух других дивизиях корпуса.

Обоснованное опасение Себастьяни за безопасность своей дивизии побудило его отдать особые распоряжения относительно выставления, форпостов, которым, однако, было столь превратно избрано [место], что связь между сторожевыми заставами и ведетами ограничивалась лишь единственной переправой через ручей; упомянутый захват ведетов 3-го числа стал следствием такого расположения. Оживлённый ход патрулей мог, конечно, уступить место связанной цепи постов, и принёс бы в данном случае больше пользы, но он также не соблюдался бы. Обычно приказывали: “Тот или иной полк к определённому часу должен выслать команду на два часа для рекогносцировки”. Ни определённого направления, ни особой задачи командам не давалось; они затем разъезжали вокруг по полям, чтобы провести время, но по возможности всё же меньше утомлять своих лошадей, на ограниченном удалении от ведетов и возвращались назад по истечении предписанного времени с сообщением, что ничего нового не видели». Такой род несения охранной службы приносил мало пользы для обеспечения отдыха войск на биваках, которые часто поднимались по тревоге.