Первая жертва (СИ) - Страница 1

Эта подворотня ничем не отличалась от других таких же. Мусорные баки, часть из которых была перевернута, писк крыс, играющий с обрывками газет ветер, грязные стены и тот полный теней полумрак, который заставлял вжимать голову в плечи и оглядываться каждую секунду, опасаясь нападения. Шаги были легкими, еле слышными, но выступивший навстречу идущему, окутанный во тьму, похоже, ждал именно его.

— Ты заставляешь меня терять терпение, — низкий голос, объемный, кажущийся жарким то ли от ненависти, то ли от страсти. — Я думал, опоздания у ангелов не в чести.

— Нет бесчестия в том, чтобы заставить ждать демона, — ответные слова почти утонули в лязге короткого меча, появившегося в руке.

— О, вижу, ты приготовился. Вернемся к истокам?— щелчок выдвинувшихся лезвий звучал странно гармонично. Впрочем, эта подворотня видела и не такое.

Росчерк металла был похож на молнию. Клинки столкнулись, заскрежетали, высекая сноп искр, лишь на миг осветивших лица и крылья, которыми прикрывались, как щитом. Удар, блок, стон оружия — и снова блок. Пространство дрогнуло, прогнулось, задрожало и словно поплыло, как знойное марево над пустыней. Тихий вскрик и треск рвущейся материи заставил бойцов замереть на месте, вглядываясь в глаза, ища там что-то.

— Ариэль… Убери меч, мой ангел.

— Не раньше, чем ты опустишь свои клинки, Самаэль.

Названный Самаэлем усмехнулся и отступил. У его упрямства снова достойный соперник. Ножи исчезли так же, как и появились, меч Ариэля тоже исчез, как и крылья, с негромким шорохом. Только пара белоснежных перьев медленно опустилась на грязный асфальт. Полумрак вокруг стал гуще, налился тяжестью, плотностью, жаром, и ангел, пряча улыбку в уголках губ, облизнулся. И не успел вздохнуть, как оказался прижатым спиной к стене тяжелым, горячим телом. Уперся руками в грудь, стиснул пальцы и застонал глухо, почувствовав чужие губы на своих губах. Жаркие, голодные, целующие то трепетно и нежно, то сильно и почти больно. Ни секунды на сомнения, ни мгновения. Ариэль ответил на поцелуй с не меньшим голодом и страстью. Острая кромка зубов демона царапала нежную кожицу, даря поцелую медный привкус, но от этого возбуждение становилось еще сильнее, лишая рассудка обоих.

— Наконец-то… — Самаэль не скрывал ни нетерпения, ни жажды. Раздирал ангельскую одежду, торопясь добраться до гибкого тела и прохладной кожи, расцвечивал следами шею и ключицы, прикусывал и губами сминал торчащие соски, вырывая то судорожные вздохи, то слабые стоны. Ариэль вздрагивал под резкими касаниями, пытался отвечать, скользил ладонями по сильному телу и перекатывающимся мускулам, терся бедром о пах, слизывая кровь с собственных губ. Еще. Мало. Сильнее.

Прохладный воздух показался обжигающим, руки Самаэля — неумолимыми, не терпящими возражений, но ставшими вдруг слишком нежными, когда Ариэль прижался к нему всем телом, чуть прогнувшись. Застонал нетерпеливо, почти обиженно, но только получил игривый шлепок по обнаженной ягодице.

— Не торопись, моя жертва. Я еще заставлю тебя кричать мое имя.

— Твоя самоуверенность ничуть не изменилась, — Ариэль задыхался, от тока крови шумело в ушах и кружилась голова, но он слишком хорошо знал, насколько бесполезно спорить с Самаэлем. Все, что он может сейчас — это с силой впиваться ногтями в плечи и насаживаться на длинные пальцы, хозяйничающие в его теле, останавливающиеся ровно на миллиметр до самого нужного касания. Слишком мало, ну же, ну!

Кажется, он все-таки выкрикнул это вслух. Потому что внутри вдруг стало пусто, а в следующую секунду Самаэль подхватил его, приподнял, вынуждая обнять бедрами талию, и погрузился в жаждущее тело. Ариэль не сдержал тонкого вскрика, болезненного, долгого, мучительно-сладкого. Внутри словно полыхало огнем, разрывало от боли и возбуждения, перехватывая дыхание, но Ариэль сам сдвинулся вперед, до самого конца. С силой прикусил солоноватую кожу на плече демона и заставил себя расслабиться. Такой открытый, такой доступный и беспомощный на первый взгляд. Самаэль двигался, не жалея, тараня, насаживая так, что воздух звенел от криков и стонов ангела; целовал опухшие губы, слизывал с висков капельки пота, шепча что-то жаркое и грязное.

Они не могли продержаться долго — и не продержались. Заглушили последние стоны в долгом исступленном поцелуе и замерли, пытаясь совладать с дрожью и дыханием.

— Ты меня… опять пометил, — спустя долгую минуту Ариэль покорно позволил опустить себя на землю и привести в порядок. Между ног немного саднило, но регенерация уже началась.

— Ненадолго, — Самаэль кончиком пальца коснулся уже почти исчезнувшего красного пятна на шее. — Когда-нибудь я сделаю так, чтобы они остались навсегда.

— Сначала ад замерзнет, — усмехнулся Ариэль. — Пойдем на свет? Я хоть посмотрю на тебя.

— Кажется, назавтра у нас передавали заморозки, — Самаэль вышел из сумрака подворотни на ярко освещенную ночную улицу первым. Обернулся, глядя жадно, восхищенно и немного тоскливо. — Каждый раз приходится привыкать к тебе такому заново.

— Без крыльев я внушаю меньше уважения и страха?— Ариэль пожал плечами, в свою очередь не сводя взгляда со стоящего перед ним демона. Человеческий облик того заставлял сердце биться быстрее. И даже тонкий шрам, идущий от виска к носу по щеке и векам, ничуть не портил жестких, четких черт лица. Серьга в ухе, неровные пряди черных волос и глаза цвета шафрана отлично гармонировали с узкими джинсами, короткой курткой и тяжелым браслетом затейливой вязи.

— Твое сияние всегда слепило меня. Когда его нет — я могу увидеть тебя, — бесхитростно ответил Самаэль, отводя прядку пепельных волос ангела тому за ухо. Тонкое лицо, ангельское даже в человеческом обличии, прозрачные серо-голубые глаза, в которых сияли сотни и тысячи прожитых лет — дух воздуха и «божий лев» на самом деле мало был похож на людей. Но этот мир не стоит на месте, и кто бы знал, что когда-нибудь равнодушие живущих в нем станет благом. Их видели, замечали, мимолетно касались взглядом и забывали, как только отводили глаза. — Пройдемся? У нас есть эта ночь, но она не бесконечна, а я просто хочу поговорить с тобой.

Ариэль только кивнул и пристроился рядом, приноравливаясь к шагам демона.

— Надеюсь, в твоих планах есть какой-нибудь ресторанчик? Скоро я захочу есть, а наша еда не настолько богата вкусами специй.

— Если за последнюю сотню лет твои вкусы не изменились, то, думаю, ты останешься доволен. Почему ты задержался? Я начал волноваться, что в этот раз придет кто-нибудь другой.

— Юные ангелы всегда полны сострадания и желания помочь, принеся себя в жертву. Мне снова пришлось объяснять, почему я не могу позволить кому бы то ни было заменить меня. Старая песня о предопределении, выборе и судьбе никогда не надоедает и не дает сбоев.

— У тебя появился поклонник?— губы Самаэля тронула улыбка.

— Всего лишь очередная жертва пропаганды и легенд о былых страшных временах, Великой войне и Первой жертве, кровью которой был скреплен мирный договор. Когда-то я тоже был таким же молодым, горячим и страстно желающим сеять мир, добро и справедливость.

— Ты стал восхитительным циником, любовь моя, — Самаэль поймал его руку, губами коснулся серединки ладони. — Но я помню тебя таким. Юным, порывистым, единственным, кому захотелось сдаться. Моя Первая жертва. Я так долго шел к тому, чтобы завоевать тебя.

— Только не говори, что развязал Великую войну лишь для того, чтобы затащить меня в постель.

— Скажем так… это было одной из моих целей. Люцифер хохотал, как безумный, когда я озвучил ему полный список причин того, что ангелы нуждаются в легкой встряске. Вы совсем погрязли в своем болоте на тот момент. Ленивые, скучные, не интересные даже самим себе.

— Хм?— Ариэль покосился на него, пряча за длинными ресницами любопытный огонек. — И что было самой главной причиной для Люцифера?

— Габриэль, — Самаэль остановился перед рестораном с двумя китайскими фонариками, висящими у входа. — Ты же не думаешь, что один такой?