Первая миссия - Страница 6

– По-моему, вы мне не все рассказали…

– Ох, девочка, я сделаю для тебя все, что смогу. Но первое, что ты должна запомнить, – рассчитывать ты можешь только на себя. Это главное правило сквозняка!

– Не нравится мне это ваше правило. Люди должны помогать друг другу.

– Люди бывают разные. Откуда ты знаешь, что сейчас я не везу тебя прямо в лапы Мудреному?

– Не надо меня пугать, – твердо сказала Маша, без страха глядя человечку в глаза. – Только и слышу от вас – Мудреный то, Мудреный се. А вчера, между прочим, вы меня за ведьму приняли. По-моему, вы чересчур…

– Труслив?

– Я бы сказала – осторожны. Но, может быть, вы и правы. По крайней мере, ваш дедушка сам собирал ингредиенты. Вы намного больше теряете, покупая лажу.

– Какую лажу?

– Ну, в смысле, подделки. Вот я разберусь в вашем мире, а потом отправлюсь с вами в путешествие за сбором ваших штучек. Если, конечно, не узнаю, как мне вернуться домой.

– Ах, Маша Некрасова. Тебе еще столькому придется научиться.

– Я учиться люблю! Не люблю только контрольные, тесты и опросы…

Ставни в этот момент снова распахнулись, и в окне появилась усатая мордочка кролика с самым ехидным выражением.

– Добро пожаловать в Как-о-Дум, – возвестил он своим густым басом, – мы уже минут пятнадцать стоим на Центральной цветочной площади и ждем только вас. Кстати, если кое-кто не думает о том, что упряжную клячу полагается кормить и поить, я могу припомнить, что чья-то волшебная шапочка сгорела и я не обязан теперь подчиняться.

Маша оставила господина Фаринго выяснять отношения с кроликом, а сама поспешила наружу. Во-первых, ей до смерти надоело сидеть на месте, а во-вторых, интересно же посмотреть на город, в котором никогда не была, ведь другой мир – это еще круче, чем заграница! Когда Маша, щурясь на полуденное солнце, открыла дверь фургончика, ей сначала показалось, что она находится на поляне среди огромных разноцветных грибов. Но, конечно, окружающие девочку дома мало напоминали грибы, но столь же мало походили на здания ее родного города. Сложенные из розовых или желтых кирпичей, в большинстве своем они были округлой формы, а вместо крыш виднелись купола, которые и в самом деле ярко блестели на солнце, словно золотые. «Вот почему город был назван Златоглавым», – догадалась Маша. Сначала до ее носа донесся запах каких-то цветов, потом жареных сосисок. Где-то неподалеку играла незатейливая, но веселая и красивая музыка. Маша высоко задрала голову, рассматривая купола, ей почему-то стало весело и очень хорошо. Наверное, дело было в сочетании яркой голубизны неба, золота крыш и розово-желтых стен зданий, от чего город казался праздничным, светлым и чистым. Площадь, на которой стоял фургончик господина Фаринго, была покрыта мостовой из серых полукруглых камней, между которыми, правда, попадались желтые и красные; присмотревшись повнимательней, Маша поняла, что они уложены в форме цветов.

Вокруг чинно прогуливались горожане, с вежливым интересом поглядывая на фургончик и Машу. Когда девочка присмотрелась к местным жителям, она поняла, что не один господин Фаринго имел пристрастие к безумно ярким нарядам. Очевидно, такова была мода в этих краях. Мужчины в основной своей массе расхаживали в сиреневых хвостатых сюртуках или пальто с пышными рукавами и в широченных узорчатых штанах и рогатых шляпах, дамы же предпочитали лимонно-желтый и ядовито-зеленый цвета с самыми разнообразными вариациями от апельсинно-оранжевого до розовато-сиреневого. Среди этого цветастого великолепия Маша в своей кожаной куртке и черной юбочке казалась маленькой горошинкой черного перца, плавающего среди морковок, капусты, помидоров, базилика и укропа в овощном супе.

Несмотря на переполнявшую ее бегимоторную энергию, Маша стояла, не решаясь отойти от фургончика. Ведь господин Фаринго и кролик Сипухо – единственные, кого она знает здесь. В конце концов, решив, что обойти фургончик вокруг будет вполне безопасно, Маша сделала несколько неуверенных шагов и вдруг оказалась на самой настоящей ярмарке, нет, на карнавале, нет, в бродячем цирке – в общем, то, что она увидела, трудно поддается описанию. Прямо за фургончиком господина Фаринго вертелись карусели, трепетали флаги и связки разноцветных воздушных шаров, жарились сосиски и попкорн, раздавались крики торговцев, расхваливающих свой товар, и зазывал, приглашавших народ куда-то на аттракционы, в пестрой толпе горожан иногда мелькало то разрисованное лицо клоуна, то пышные цыганские юбки. А посреди площади стояло небольшое круглое возвышение, окруженное фургончиками, такими же, как и у господина Фаринго. Вот только ни в один из них не был запряжен лиловый кролик. Возле фургончиков стояли обыкновенные пони – маленькие лошадки, правда, каждая была в соломенной шляпе, украшенной лентами или цветами.

Маша очень любила лошадей, и ей безумно хотелось подойти к ним поближе. Возможно, именно так она бы и сделала, однако в этот момент на плечо девочки легла тяжелая рука. Маша обернулась и увидела, что ее остановил высокий человек, весь закутанный, как ей сначала показалось, в толстое лоскутное одеяло.

– Откуда ты пришла? – спросил он устало.

– Я приехала в фургончике господина Фаринго Великолепного, – ответила Маша, с опаской глядя снизу вверх на собеседника.

– Да, я вижу, что мой друг уже прибыл. Ну а ты, ты уже выполнила свое предназначение?

– Я не понимаю, о чем вы.

– Разве ты не сквозьпроходящая? Разве ты не пришла из другого мира?

– Мой любезный друг! Александр, давно ли ты ждешь меня?

Маша и незнакомец одновременно обернулись на восторженный вопль господина Фаринго. Человечек спешил к ним, раскрыв для объятий руки, позади него кролик Сипухо меланхолично что-то пережевывал.

– Я ожидал тебя с раннего утра, да будет тебе известно, – так же устало ответил незнакомец, и на лице его не было никакой радости, хотя он нагнулся, чтобы дружески похлопать господина Фаринго по спине.

– Ах, мой друг, причину, по которой я опоздал, ты видишь перед собой. Познакомься, Маша Некрасова, это и есть мой друг, Александр Нескучный, магистр Великой Спирали.

Маша с сомнением посмотрела на магистра – он стоял с выражением скуки и усталости на длинном бесцветном лице и в своем лоскутном одеяле более всего напоминал не вовремя проснувшегося лунатика.

– Александр, – продолжал заливаться соловьем господин Фаринго, – появление Маши настолько замечательно, что мне не хотелось бы обсуждать его на городской площади. Тебя ее случай должен заинтересовать.

– Я чрезвычайно заинтересован, – заявил Александр, хотя выражение его лица не изменилось, – нам действительно необходимо серьезно поговорить, однако сейчас не время и не место. Господин Фаринго, вы должны немедленно приступить к работе, все ждут только вас! А вы, уважаемая, не знаю, откуда вы прибыли, но для вас наверняка будет весьма поучительно провести пару часов на этой площади в одиночестве.

– Но, Александр, вы же не хотите, чтобы думаки добрались до нее раньше, чем это необходимо? – с тревогой спросил господин Фаринго.

– А зачем я думакам? – испугалась Маша.

– Действительно, я не сторонник экстремальных методов обучения. Ну что ж, Маша Некрасова, поздравляю вас с началом вступительных экзаменов в Академию Сквозного пути. Первый – на ориентировку в пространстве и времени, иначе, на самоосознание – ты должна будешь вернуться к фургончику через два часа. Второй – на самоопределение: ты должна с пользой провести время на площади, развлекись, отдохни, познакомься с людьми и обычаями. Если справишься – принимаю в Академию на общих основаниях. Если кто-то проявит к тебе повышенное внимание, спрячешь лицо вот сюда, словно сморкаешься, это поможет тебе скрыться.

Магистр отстегнул один из лоскутиков со своего одеяния. Лоскутик был темно-синим с вышитыми на нем звездами.

– Как вы предусмотрительны, как великодушны! – восхитился господин Фаринго, а Александр впервые за все время разговора вдруг тепло улыбнулся, и эта улыбка полностью преобразила его надменное лицо, сделала его добрым и каким-то родным. Он сказал: