Перспективный жених - Страница 25

Напряжение Мег не укрылось от Николаса, но он сделал вывод, что ей отвратительна даже мысль о том, чтобы к нему прикоснуться. Ему словно нож в сердце вонзили. Вчера ночью он постоянно напоминал себе, что не стоит усматривать за ее чисто физической реакцией на его ласки нечто большее, но, похоже, так и не последовал собственному совету. Он отправился в ванную, не смея взглянуть на Мег.

Она ощущала присутствие Николаса в комнате, даже стоя к нему спиной. Мег дождалась, пока за ним закроется дверь ванной, и только потом схватила сумку, достала ночную рубашку и, сбросив полотенце, надела. Затем забралась в кровать, натянула одеяло почти до подбородка и закрыла глаза с твердым намерением уснуть еще до того, как Николас вернется в спальню. И это Мег почти удалось, если бы Николас не пробыл в ванной слишком долго — так долго, что в конце концов она стала вслушиваться в каждый звук, ожидая его возвращения.

Мег, наверное, уже уснула, решил Николас, который нарочно задержался в ванной. Осторожно приоткрыв дверь, он выглянул в спальню и на цыпочках прошел к кровати. Мег неподвижно лежала на дальней стороне кровати, повернувшись к нему спиной. Николас с некоторой грустью посмотрел сначала на нее, потом на себя в махровом халате. Он перестал носить пижамы с тех пор, как вернулся домой после окончания университета, соответственно, и не покупал их. Но можно представить, как отреагирует Мег, если он ляжет в постель, которую они поневоле вынуждены делить, обнаженным. Значит, придется спать в халате. В небольшой комнате с низким потолком было тепло, и искушение снять банный халат было очень велико, но Николас все же решил, что этого делать не стоит. Он вздохнул, откинул одеяло и лег.

Николас лежит с ней в одной постели. По телу Мег пробежала сладостная дрожь, от возбуждения кожа покрылась мурашками.

Сладостная? Возбуждение?

Мег строго приказала себе не думать об искушениях, которые таит в себе эта двусмысленная ситуация. Но бесполезно, шелковая паутина чувственности уже опутывала ее, в голове теснились смелые фантазии, Николас был так близко, что Мег до зуда в пальцах захотелось коснуться его, исследовать каждый дюйм его тела, захотелось, чтобы он ее обнял, прижал к себе и застонал от обуревающего его желания…

Мег зажмурилась, пытаясь прогнать соблазнительные картины. Нужно не забывать, зачем мы здесь, может, это поможет мне держать эмоции в узде? Я должна думать только о Джеке. Где он, как он? Джек, думай о Джеке, мысленно приказала она себе.

В лощине между двумя холмами Джек потянул носом, нюхая ночной воздух. Слабый ветерок доносил запах еды. Джек облизнулся, представляя вкус свежего мяса. В лощине протекал ручей, именно поэтому мучимый жаждой Джек сюда и пришел.

Он наблюдал за своей добычей уже несколько часов. Увидев, как отряд бойскаутов разбивает лагерь, Джек понял, что, если наберется терпения, ему будет чем поживиться. Нужно только дождаться темноты и выбрать подходящий момент. И вот наконец стемнело, в лагере все стихло.

Джек осторожно двинулся вперед, припадая к земле, всматриваясь в малейшее движение, вслушиваясь в каждый звук. Но все было тихо. Джек точно знал, что делать. Наблюдая за скаутами, он не терял времени зря и накрепко запомнил, в какой именно палатке хранятся страшно аппетитные на вид и еще более аппетитно пахнущие сосиски. Джек обожал сосиски. Миссис Хортроп всегда покупала их у мясника, и по воскресеньям Джеку тоже перепадало это восхитительное лакомство.

— Пусть это будет нашей тайной, Джек, мы никому не расскажем, — говорила, бывало, миссис Хортроп.

До того, как появились скауты, Джек уже стал думать, что придется вернуться на ферму, где ему грозила опасность не только от ружья фермера, но и от враждебно настроенных хозяйских собак. Их лай и злобное рычание ясно дали Джеку понять, что его не считают желанным гостем.

Джек оглянулся, удостоверился, что за ним никто не следит, и только потом юркнул в палатку, где командир отряда сложил запас продовольствия.

Сосиски лежали в походном холодильнике, но проникнуть в холодильник не составляло для Джека проблемы, он давно уже научился открывать эти штуки. Он тихо открыл дверцу…

Николасу снился Джек. Он вывел пса на прогулку, бросал палку, и сеттер приносил ее обратно и клал к его ногам. Но, когда Николас в очередной раз бросил палку — как ему казалось, на расстилающуюся перед ними лужайку, — лужайка вдруг превратилась в автостраду с шестирядным движением. Николас хотел сказать Джеку, чтобы тот не бежал за палочкой, но было поздно, пес уже помчался на верную смерть под колесами автомобиля. Николас в отчаянии выкрикнул его имя.

Мег задремала, но еще не уснула по-настоящему. Когда Николас позвал Джека, ей в полусне представилось, что он каким-то чудом увидел пса. Мег села в кровати и включила ночник.

Николас лежал рядом, очевидно, ему приснился кошмарный сон, потому что голова его металась по подушке, на лбу выступил пот.

— Николас. — Мег тронула его за плечо и легонько потрясла. — Николас, проснитесь.

Она встревожилась еще больше, когда он не проснулся, но прошептал с болью в голосе:

— Джек, нет… ради бога…

Она сильнее встряхнула его, Николас открыл глаза, и Мег отчетливо прочла в них боль и вину.

— Мег?

Он замотал головой, видимо, еще не до конца проснувшись.

— Все в порядке, — мягко сказала Мег, — это был только сон.

— Кошмарный сон, — уточнил Николас. Он тоже сел и взъерошил пятерней волосы.

— Вы звали Джека, и я сначала подумала, то вы его нашли, но потом поняла, что вы спите и кричите во сне.

Николас спал в халате, но, когда повернулся, махровая ткань разошлась, обнажив широкую смуглую грудь. Неужели только вчера ночью мы… Мег вдруг окатила волна жара, и она поспешно отвернулась от Николаса, прикусив губу, как всегда, когда пыталась взять себя в руки.

— Не делайте этого, — вдруг попросил Николас хрипло.

— Чего?

Удивленная Мег машинально повернулась к нему.

— Вот этого.

Николас коснулся пальцем припухлости на ее нижней губе, появившейся в том месте, где Мег прикусила ее зубами. Прикосновение вышло неожиданно интимным, сердце Мег сбилось с ритма.

— П-почему не делать?

— Потому что, когда я это вижу, мне хочется самому сделать то же самое, — пояснил Николас все тем же хриплым голосом, который действовал на Мег, как прикосновение теплого бархата к коже.

Не в силах пошевелиться, Мег зачарованно смотрела, как медленно приближается лицо Николаса. Она знала, что произойдет дальше, еще до того, как почувствовала его губы на своих губах. Когда Николас отстранился, она не сумела скрыть разочарования.

— Я бы никогда не причинил Джеку вреда, поверьте, Мег. Мне очень важно, чтобы вы в это поверили. Может, я и считаю, что он не подходит тетушке Летти, но я никогда… Не следовало мне сажать его в машину. Нужно было сначала отвести его домой, а уж потом ехать в это чертово агентство. Тогда бы с Джеком ничего не случилось.

— Николас, я уже говорила и повторю снова: вы ни в чем не виноваты.

Он покачал головой.

— Вы и сами-то в это не верите.

— Верю, Николас.

— Вы такая милая, такая… — хрипло прошептал он и снова припал к ее губам.

На этот раз в его поцелуе были страсть и обещание. Разум подсказывал трепещущей от восторга Мег, что она должна велеть Николасу прекратить, что, если он не перестанет целовать ее, она может невзначай выдать свои чувства. Но она прильнула к нему, обвила руками его шею и ответила на поцелуй с такой страстью, что Николас задрожал.

Оторвавшись от ее губ, что явно стоило ему немалого усилия воли, он прохрипел:

— Мег, мы с вами в одной постели, не забывайте. Если вы будете целовать меня вот так, я не смогу сдержаться и мое тело даст вам все, о чем просят ваши губы.

— Я… я ни на что не напрашиваюсь, — возразила залившаяся краской Мег, но собственный голос, вдруг ставший каким-то чужим, низким, даже ей самой показался не слишком убедительным, к тому же ей не хватило смелости встретиться взглядом с Николасом.