Perpetuum mobile (Гроза над Миром – 2) - Страница 25

КОПИРОВАТЬ «ТИРАЖ» В «ВСЕ ДОСТУПНЫЕ СЕРВЕРА»

…На Седе не было ничего, кроме короткого белого платья. Она сидела на стуле с высокой (выше головы) спинкой, руки и ноги пристегнуты ремнями. Широкий ремень из мягкой кожи обвивал ее горло. Гаррота. Я рванулся, но стражи утихомирили меня парой умелых ударов.

Седа казалась спокойной, только ресницы чуть вздрагивали.

– Начали, – услышал я голос. – Самую малость.

Сухопарая тетка в черной полумаске, стоявшая позади смертного трона Седы, слегка пошевелилась и ремень на горле Седы стал затягиваться. Дыханье ее участилось, стало сиплым.

– Я бы хотела продлить экзекуцию, – голос позади меня продолжал жестокую режиссуру.

Попытка обернуться привела к приступу кошмарной слабости, стали отниматься ноги. Ответа палачки я не расслышал.

– Вы – просто изверг, Клио. Ограничьтесь получасом.

Черная тень склонилась над Седой.

– Как самочувствие? – в ответ послышался сдавленный стон.

Тень подала знак Клио и хватка ослабла. Седа поспешно глотала ртом воздух, но насытиться не успела – удавка сомкнулась снова. Седа зарычала, в глазах плескался ужас. Хрип ее перешел в тонкий свист, Седа рвалась из ремней, сжимая ладони в кулаки так, что оставались следы от ногтей. Лицо ее постепенно темнело.

Черная тень сказала:

– Слышишь меня, Седа? Подарю еще день. Хочешь?

В этот раз перерыв был долгим. Когда ее дыхание успокоилось, Седа поникла, уронив голову. По ее подбородку сползала струйка пены.

– Дай-ка, вытру, – Клио с неожиданной нежностью утерла лицо Седы салфеткой. – Ты нам не ответила. Еще один день жизни. Представь себе: целыйдень! Да?

– Нет… – прошептала Седа.

– Правильно. Нечего малодушничать. Заканчиваем.

Пока отгорали последние минуты Седы, Клио расстегнула ей платье, приласкала груди, коснулась, осторожно, набухших сосков.

– Молодец, молодец. Очень мне понравилась, – и, обращаясь к тени: – Ей сейчас должно быть хорошо.

И, словно только что меня заметив:

– А это кто орет и дергается? Неприлично выражается. Фу. Убрать?

Яркая вспышка. Разбивающий голову удар. Тьма и безмолвие навсегда…

Я заорал и проснулся. Вокруг, в самом деле, было темно. Ночь еще длилась. Сердце бешено стучало, я ловил ртом воздух. Подушка вымокла от пота. Ноги запутались в простыне, отчего и приснилось, что я парализован.

СОН?!

Сон…

Не более того.

Страшный сон.

Галлюцинация. Увидел то, чего боюсь.

Что убьют Седу?

Боюсь Хозяйки?

Во сне видел ее, но не смог представить наяву. Безликая, темная фигура.

Перевернул подушку сухой стороной вверх. Перевернулся на спину. Не так страшен черт… Не так… Да, есть у Хозяйки загадочное свойство сплачивать слабых против сильных… Агрессивные устремления Острова похожи на действия хулигана: врежет кому-то в харю, и наутек. В итоге, все с битыми мордами, утирают юшку: «Ка-а-а-кой сильный мальчик!» Я вспомнил шутку: «В правительстве Острова есть только один мужчина – это госпожа Наоми Вартан».

В молодости она любила парады и праздники. Каким должен быть человек с такой чертой характера? Тщеславным. Позером. Любящим лесть? Кем была в начале пути и насколько переменилась?..

Услышал голос Яна: «Светлый путь – это общество социальной справедливости. Для непредвзятого ума неудача замысла очевидна…» Хотел возразить: «Какая, к свиньям, справедливость?», но Ян вдруг сказал: «Вставай. Пора».

– Вставайте, господин Гор. Пора!

Слуга вежливо мялся на пороге. Утро. Чуть не проспал.

В зале Главного Вычислителя рутинно начинался рабочий день. Первое задание уже выполнялось. За кассетой «112» пришлось лезть по приставной лесенке на верхнюю полку. «Данные метеотренда». А-а, долгосрочный прогноз погоды – шарлатанство. Но, план есть план.

Выполнено: 96%… Оператор, сдерживая зевоту, смотрел на монитор. Когда же сварится кофе? 97%…

В зал вошел молодой, тщедушного сложения человек, кто-то из дежурных программистов. Прошел к пульту, нажал клавишу «СТОП».

– Э-э-м-м… умоляю, не волнуйтесь… Небольшая путаница. Эту задачу я снимаю.

Наконец, поспело кофе, и это было главным событием сегодняшнего утра. А какую задачу снять, какую поставить, оператору было глубоко наплевать. Скажут – сделаем. Не скажут… лучше ничего не делать, чем сделать что-нибудь не так.

– Какой ужас, – сказала Хозяйка.

Майор Иомен всем своим видом выразил согласие.

– Как зовут этого шустрого юношу?

– Боргезе, ваше высочество. Станислав Боргезе, младший программист.

– Передайте ему мою благодарность. Нет, не надо! Я выберу время и сама на него погляжу. А пока, запустите фильм еще раз.

– Ваше высочество…

– Ну, мазохистка я, предположим. Давайте.

Одной из наиболее заметных причуд Хозяйки был запрет писать с нее портреты. «С натуры – не дамся, по памяти – настучу по башке так, что память отшибет». Дескать, портрет забирает часть силы человека, который на нем изображен. А сила Хозяйке на предстоящие годы требовалась немалая – такими грандиозными оказались ее планы.

Вот и вышло, что единственным изображением Хозяйки стала картина кисти молодого Гарери. Но, во-первых, Хозяйка еще не была Хозяйкой, а всего лишь взбалмошной девчонкой, волею случая «командующей» боевым кораблем. Во-вторых, меньше чем через год шедевр бесследно пропал из кают-компании севшего на мель «Громовержца».

В сороковых годах трудами энтузиастов упростился процесс светокопирования, и фотоискусство вошло в жизнь. Тут уж Ее высочество не пряталась от журналистских объективов, принципиально избегая, однако, крупных планов. За фотографией последовало такое чудо, как кино, но и на экранах видео Хозяйка также не слишком мельтешила.

Особым распоряжением все пленки с участием Ее высочества должны храниться не долее года. И набрать материал для десятиминутного фильма оказалось для кого-то нелегкой задачей.

– Какой ужас, – повторила Хозяйка. – Я, в самом деле, выгляжу настолько нелепо?!

– Нет, ваше высочество! Вы – прекрасны. Но лента, надо признаться, убийственная.

Парады, праздники, официальные приемы, другие тщательно срежиссированные мероприятия… Ее высочество, сама хорошая актриса, всегда держалась эффектно, красиво двигалась, запоминающимся жестом поправляла шапку густых темных волос, за этим следовал небрежный, властный взмах приветствия народу…

Пленки, много раз порезаны и склеены в новом порядке, из двадцати четырех кадров в секунду оставлены шестнадцать. Закадровым фоном идут бодрые аккорды. Под них кривляется на экране самодовольное ничтожество, фигляр, политический паяц. Хочешь погубить государственного деятеля, сделай его смешным.

– Какая прилипчивая музыка!

– Запоминается, – скорбно согласился Иомен. – Давняя, популярная цирковая мелодия.

– Шедевр! Клоуны выходят на арену – публика начинает смеяться. Надо мной. Очень прочная ассоциативная связь.

Иомен рад бы возразить, да крыть было нечем. А Хозяйка заметила:

– Оставалось пять минут, не больше. Погань эта расползлась бы на сервера Ганы, Острова… и черт знает куда. Везде. Самокопирующаяся процедура. Мерзавец изобрел еще и первого в нашей истории электронного червя.

– Простите, что изобрел?

– Ничего, Иомен, это я так… Мысли вслух.

– Теперь можно не волноваться, ваше высочество.

– Не уверена. Но, Иомен! – Хозяйка стиснула сплетенные пальцы рук. – Я не знаю, что с этим негодяем сделаю!

Тихая улочка привела к металлической арке. Ворота эти как будто никто не охранял. Дорожка, пересекающая обширный сад, посыпана крупным речным песком, он захрустел под ногами. По сторонам - цветочные клумбы. Впереди за деревьями – трехэтажное здание. Я шел без трепета, без страха. Что-то умерло в моей душе.